Резюме: Факт существования мирового общественного мнения далеко не очевиден, а вот то, что за господство над ним ведется ожесточенная борьба, сомнений не вызывает. В этом нет ничего парадоксального. Не раз истории человечества несуществующие вещи вызывали и чудовищные трагедии, и массовые вспышки радости.

се цитаты взяты из следующих источников: “Voice of the People – What the World Thinks” (2015) и “Polling around the World: 70 years Gallup International Association” (2017), под редакцией автора, издательство GIA.

Факт существования мирового общественного мнения далеко не очевиден, а вот то, что за господство над ним ведется борьба, и борьба все более ожесточенная, сомнений не вызывает. В этом нет ничего парадоксального. В истории человечества несуществующие вещи не раз вызывали и чудовищные трагедии, и массовые вспышки радости. Ибо в человеческом мышлении причудливо переплетены иллюзии и реальность, а разница между ними, по словам Марка Твена, как между русалкой и тюленем.

Дитя газетного мира

В классических работах по социологии общественное мнение обычно определяется как коллективное достояние и проявление коллективом представления о себе самом и своей роли в истории. Отдельные люди могут иметь более или менее правильное понимание volonte generale – «общей воли» – в соответствии с терминологией Жан-Жака Руссо. Если же их понимание оказывалось чересчур маргинальным, на них начинали смотреть как на глупцов, невежд, обманщиков, безумцев, а в худшем случае – преступников и врагов народа.

Впрочем, Руссо считает, что у термина «общественное мнение» есть и другое значение – volonte de tous – «воля всех». В этом случае мнение есть атрибут индивида, а не коллектива. Его можно ставить под сомнение, о нем можно спорить, его можно определять как мнение большинства или меньшинства. Юрген Хабермас поясняет, что возникновение идеи общественного мнения стало результатом появления в XVIII веке, когда сложилось неустойчивое равновесие социальных и институциональных условий, новой движущей силы общества в лице городской буржуазии, вставшей между государством и обществом. Идея о том, что общественное мнение есть поддающаяся измерению величина, начала распространяться в 1930-е и 1940-е гг. и вскоре утвердилась в качестве символа демократической жизни.

Хотя метод научного изучения общественного мнения уходит корнями в XIX век, заслуга внедрения систематических опросов общественного мнения обычно приписывается доктору Джорджу Гэллапу. Первый опрос он провел в 1932 г. в штате Айова по поручению своей тещи Олы Бэбкок Миллер. В 1935 г. ему удалось предсказать победу Франклина Рузвельта на президентских выборах 1936 г., когда тот получил 60,8% голосов против 36,5% у его соперника республиканца Альфа Лэндона. Журнал Literary Digest, который спрогнозировал победу Лэндона над Рузвельтом, использовал нерепрезентативную выборку. Введенные Гэллапом принципы изучения общественного мнения включали использование случайных выборок при опросе определенных групп населения, стандартных вопросов, предполагающих односложный ответ («да» или «нет») и служащих для выявления настроений и демографических характеристик респондентов, проведение подготовленными специалистами очных опросов и количественный анализ их результатов. Чуть позже метод Гэллапа получил распространение в Великобритании (1937 г.) и Франции (1938 г.). Вскоре после окончания Второй мировой войны в 1947 г. он стал основателем первой международной организации в данной области, зарегистрировав в Цюрихе (Швейцария) Международную ассоциацию Гэллапа (Gallup International Association).

Опрос общественного мнения есть дитя газетного мира: мир науки позже стал его приемным отцом. Любая газета зиждется на двух опорах – журналистика и реклама. Соответственно на них же стали развиваться и опросы общественного мнения. Доктор Гэллап был убежден, что воздействие опросов на правительства более полезно для демократии, нежели влияние организованных лоббистских группировок.

Оппоненты часто обвиняли Гэллапа и тех, кто занимается подобными опросами, в том, что они воздействуют на официальных лиц, кандидатов на различные должности и участников избирательных кампаний в неблаговидных целях. Уинстон Черчилль однажды отметил, что «нет ничего более опасного, чем жизнь в нездоровой атмосфере гэллаповских опросов общественного мнения: впечатление такое, будто вам беспрестанно измеряют температуру». И добавил: «Есть всего одна обязанность и одна безопасная линия поведения – постараться всегда быть правым». Со своей стороны, Гэллап утверждал в одной из шести написанных им книг («Руководство для сведущих участников опросов общественного мнения», The Sophisticated Poll Watcher’s Guide, 1972 г.), что «проведение опросов – всего лишь инструмент выявления общественного мнения. Когда президент или иной руководитель принимает к сведению результаты опроса, он, в сущности, учитывает мнения народа. Любое другое объяснение – от лукавого». В конце концов, он не изобрел общественное мнение в 1935 г., когда в газетах появились результаты первого исследования. Люди думали о подобных явлениях и за тысячи лет до этого. В социальной философии, политологии и не только имеется многовековая традиция размышлений об общественном мнении. Поэтому новая техника эмпирических исследований является поистине выдающимся достижением.

Воля народа как общее достояние?

Мы живем в мире, в котором на каждого воздействуют глобальные тенденции. Общественное же мнение является, по-видимому, одним из ключевых элементов, формирующих демократию. Уолтер Липпман еще в 1922 г. писал: «При любой выборной основе представительное правление, будь то в сфере политики или в промышленности, не может осуществляться успешно, если нет независимой экспертной организации, которая растолкует лицам, принимающим решения, факты, скрытые от обычного взгляда». Липпман, в частности, имел в виду свободную прессу, являющуюся, по его мнению, основным средством выражения общественного мнения. Сегодня, более 80 лет спустя, эта мысль представляется как нельзя более актуальной.

Впервые в истории человечества можно с полным основанием утверждать, что глобальное общественное мнение благодаря сплачивающему влиянию общедоступных выпусков новостей и Интернета существует в объеме, достаточном для того, чтобы формировать общую повестку дня. Однако научные исследования должны продолжиться, чтобы наилучшим образом обеспечить репрезентацию мнений семи миллиардов обитателей планеты. Эту идею высказывал Дуг Миллер из GlobeScan (консалтинговая компания, исследующая общественное мнение. – Ред.), который также предупреждает: «Серьезный анализ взглядов так называемого глобального правящего класса является важнейшей задачей профессионального сообщества, изучающего общественное мнение. В то же время даже тем из нас, кто проводит такие международные исследования, необходимо признать, что из международных обзоров систематически выпадает значительное число стран, а также бедные и сверхбедные слои населения тех государств, которые этими обзорами охвачены».

Гораздо более сдержанно о наднациональном мировом общественном мнении высказывается Ричард Уайк из Pew Research Center: «Сравнение и противопоставление общественного мнения на национальном уровне будет по-прежнему иметь большое значение при обсуждении ключевых глобальных вопросов до тех пор, пока основополагающим элементом мировой политики остается национальное государство. Однако это не должно препятствовать работе исследователей, которые для выявления глобальных тенденций, сопоставления реалий в рамках регионов или выработки внерегиональных категорий, основанных на экономических, религиозных, культурных и иных факторах, хотели бы использовать межнациональные данные».

Воля народа при демократии является общим достоянием. И, как заметил Джордж Гэллап, «если демократия основывается на воле народа, то кому-то следует пойти и узнать, какова эта воля». Свободные социологические исследования и свободная публикация их результатов стали определяющей характеристикой демократического общества, отличительным свойством демократии как общественной системы. Независимо от того, как мы оцениваем качество демократии в той или иной стране, факты свидетельствуют, что более двух третей мирового населения живет сегодня в условиях политической системы, не подавляющей свободы исследования общественного мнения и публикации результатов этих исследований. А с помощью телефонной, мобильной и интернет-связи почти 90% граждан мира могут быть охвачены исследованиями общественного мнения, и результаты этих тестов не могут быть заблокированы властями.

Охват аудиторий глобальными СМИ и растущая взаимосвязанность мира являются непременным условием, но для формирования глобального общественного мнения этого недостаточно. Необходимо, чтобы определенная тема, вопрос или факт попали в поле зрения мировой общественности. То, что некая проблема имеет глобальный масштаб, еще не предопределяет существования мирового общественного мнения, способного ее отрефлексировать. Хотя общественное мнение состоит из субъективных взглядов, оно всегда объективно. Даже если в общественном мнении отражается несуществующая реальность, она все равно представляет собой отдельную реальность, живущую собственной жизнью и оказывающую влияние на общество.

Когда что-то не так…

На протяжении десятилетий изучением глобального общественного мнения считалось проведение одновременно в как можно большем числе стран опросов с использованием одинакового опросного листа. А между тем мир медленно, но верно превращался в нечто куда более сложное, нежели просто конгломерат наций. В век мгновенных коммуникаций новые региональные (не только в чисто географическом смысле) комплексы формируются вокруг почти любого значительного международного события.

Рассмотрим в качестве примера происходящее в последнее время на Украине. Некоторые поспешили с выводом, что это, в сущности, начало новой холодной войны, новой тотальной конфронтации между Востоком и Западом. Однако на уровне общественного мнения ничего подобного не произошло: на восприятии жителей региона такое явление никак не отразилось. В Европе же случилось и вовсе нечто нетривиальное: один блок мнений сформировался в Польше и прибалтийских государствах, другой, совершенно иной, – на юге Европы и Балканах, и третий – во Франции и Германии. В зависимости от характера восприятия этой проблемы страны фактически образовали два негеографических региона, в один из которых входят Канада, Литва, Австралия, Великобритания, США и Польша, а в другой – Венесуэла, Китай, Венгрия, Сербия, Кипр и другие. Созерцание мира через призму национальных государств – а такой традиционный подход по-прежнему преобладает – приносит все меньше пользы и все больше вводит в заблуждение.

Причиной представляется главное противоречие нашего времени – между глобальным характером экономики и локальным характером политического управления. Преодоление окажется медленным и трудным (и, как хочется верить, мирным) процессом. А дорога к глобализации политики будет неизбежно (как представляется) пролегать через регионализацию. Совокупность наций исчезнет, и вместо нее появится сложное равновесие между регионами. Регионы станут вести содержательные политические дискуссии, крупные конфликты будут происходить опять же между регионами, союзы – как естественные, так и «навязанные» – также превратятся в региональные. Политические процессы больше не поддаются пониманию, если не рассматривать их как явления региональные, не научиться видеть происходящие в мире кровавые конфликты сквозь призму борьбы за консолидацию регионов или за лидерство внутри регионов. Вот почему целесообразно подвергнуть сомнению существование глобального общественного мнения и сделать вывод о том, что мы являемся свидетелями появления подлинного общественного мнения на уровне регионов, притом что мнения, которые мы ошибочно называем «национальными», формируются под воздействием именно регионального общественного мнения.

Истинно глобальное общественное мнение проявляет себя лишь в редких случаях, и часто проявления сопряжены с известным риском или заблуждениями, а то и влекут за собой тяжелые последствия: «птичий грипп», запрет на курение, терроризм, «проблема 2000 года» и другие. А вот региональное мнение заявляет о себе каждый день и имеет серьезные практические результаты.

С высокой долей убежденности можно заключить, что дорога к обретению человечеством единого самосознания лежит через регионализацию человеческого сознания и что задачей исследователя мирового общественного мнения является правильная оценка и отражение самосознания регионов. Наибольшая трудность состоит в том, что в зависимости от каждого конкретного предмета исследования очертания регионов размыты и подвержены изменениям в каждом конкретном случае.

Говорят, нет ничего более изменчивого, чем время и общественное мнение. И это верно, но только до тех пор, пока время и общественное мнение соотносятся со скоротечными процессами. Однако если мы проанализируем то, что Фернан Бродель называл «медленными процессами», то увидим, что в сегодняшнем разрозненном мире общественное мнение играет центральную роль. Опросы общественного мнения сформировали ключевые механизмы демократических обществ («За какого кандидата в президенты я должен голосовать»?) и рыночных экономик («Какой продукт мне следует купить»?). В необратимо глобализированном мире общественное мнение уверенно преодолевает государственные границы. Чтобы доказать это, не нужны какие-либо сложные исследования. Достаточно изучить эволюционирующий на наших глазах мир. Всем крупным конфликтам последних десятилетий предшествовала решительная борьба за мировое общественное мнение. И на той же почве эти конфликты разрешались.

Взяло ли общественное мнение на себя эту новую роль в тот момент, когда мир выходил из состояния холодной войны? Трудно сказать, так как еще не прошло достаточно времени, чтобы осмыслить этот единственный в своем роде эпизод в истории человечества. Лет через сто ответ на этот вопрос будет знать каждый школьник. А пока нам придется научиться понимать природу этого нового важного фактора нашей жизни – мнения людей всего мира. В этой связи можно отметить ряд практических наблюдений, которые могут стать каноническими для тех, кто проводит опросы:

• Правление, основанное на постоянной покорности общественного мнения, возможно. Но оно никогда не приводит ни к чему хорошему.
• Всегда старайтесь слышать голос общественного мнения, но никогда к нему не прислушивайтесь.
• На глупый вопрос не существует умного ответа.
• На любой заданный вопрос вы получите ответ. Но этот ответ не обязательно будет соответствовать поставленному вопросу.
• Даже самая сложная проблема, рассмотренная через призму общественного мнения, выглядит разрешимой.
• Если при проведении опроса вы колеблетесь между тем, что подсказывает вам интуиция, и ответами респондентов, отдайте предпочтение последним.
• Ни одному политику еще не удавалось победить в борьбе с социологами, и это не потому, что социологи так сильны, а потому что с ними станет связываться только слабый политик.
• Говорят, что общественное мнение авторитарно, склонно к левачеству и консервативно. Возразить против этого нечего.
• При изучении общественного мнения сиюминутные факты ничего не значат. Тенденции – вот что важно!
• Прогрессивным общественное мнение становится тогда, когда с правительством «что-то не так». Вот почему, когда в обществе иссякает здравый смысл, государством правит общественное мнение.

Данный материал написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в качестве Валдайской записки в марте 2019 года. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/