Как бы Казахстан не пытался избавиться от синьцзянской головной боли, ему это не удается. С одной стороны, необходимо сдерживать недовольство внутри страны, вызванное сложившимся ощущением, что Нур-Султан не помогает этническим казахам, оказавшимся жертвами антимусульманской кампании в западных провинциях Китая. Однако это, в свою очередь, может вызвать недовольство в Китае, являющемся для Казахстана жизненно важным экономическим партнером.

Министр иностранных дел Казахстана Бейбут Атамкулов озвучил в прошлом месяце, пожалуй, самую смелую официальную позицию в отношении ситуации в Синьцзяне. Отказавшись от термина, который предпочитает Пекин, настойчиво называющий свои учреждения для интернированных центрами повышения квалификации, Атамкулов, выступая в парламенте 5 марта, заявил о «лагерях». Атамкулов сказал, что его министерство проводит персональную работу с более 1000 заявлений от этнических казахов, находящихся в «лагерях перевоспитания» в КНР. «К сожалению, это давление не только (по отношению) к казахам», — добавил он, косвенно подтверждая масштаб репрессий.

Согласно некоторым независимым оценкам, в лагерях перевоспитания в Синьцзяне побывали или все еще находятся 1,5 млн мусульман. Заявленная цель кампании, как утверждается, состоит в том, чтобы привить мусульманам более глубокие патриотические чувства и заставить их отказаться от своей исламской идентичности. Считается, что большинство задержанных составляют уйгуры, казахи, киргизы и хуэйцы.

Готовность Атамкулова поднять этот вопрос в парламенте является свидетельством эффективности активистских движений, представляющих интересы 200 тыс. казахстанцев, переехавших на историческую родину в рамках правительственной программы возвращения оралманов. Но его решимость, похоже, в значительной степени улетучилась, когда он встретился 28 марта со своим китайским коллегой Ван Йи.

В своем заявлении министерство иностранных дел Китая цитирует Атамкулова, сказавшего, что Казахстан «понимает и поддерживает меры, предпринимаемые Синьцзянским районом КНР для подавления трех злых сил», как Пекин называет терроризм, сепаратизм и религиозный экстремизм.

Последовавшие за этим сообщения в СМИ, в которых это заявление интерпретировалось как выражение поддержки Казахстаном политики Пекина в Синьцзяне, вызвали смятение в Нур-Султане. Министерство иностранных дел опубликовало пояснительный пресс-релиз, призвав СМИ «корректно передавать заявления, не искажать, не подменять понятия и не вырывать фраз из контекста, особенно по чувствительным для населения вопросам». «Что касается этнических казахов, проживающих на территории Китая, то Казахстан рассматривает их как важный фактор дружественных двусторонних отношений», — также отмечалось в записке.

Активисты, пытающиеся привлечь внимание к проблеме Синьцзяна, назвали подобные действия упражнениями в двуличном пиаре. «В правительстве есть хорошие люди, которые пытаются сделать все возможное для наших казахов в Китае», — сказал Eurasianet.org Омирхан Алтын, проживающий в Германии этнический казах, который в 2017 году поднял вопрос о репрессиях в Синьцзяне на пятом съезде Всемирного Курултая казахов, в котором принял участие и тогдашний президент Нурсултан Назарбаев. «Но этого недостаточно, — добавил Алтын. — Китайское лобби здесь очень сильно. Они заваливают все деньгами, стимулируя нашу местную коррупцию».