Временами хватающийся за свечу, этот немец производит впечатление наивного, несчастного персонажа, сбитого с толку окружающим миром.

Этот типаж не нов. Напротив, ссылки на «Der deutsche Michel» или «немецкого Михеля» были популярны в 19 веке, — человека, чья ограниченность заставляла его остерегаться великий идей, избегать перемен и желать лишь скромной, тихой и уютной жизни.

А теперь Мишель вернулся. И кто может его винить? Сегодня Германия хвалится резко растущей экономикой, почти полной занятостью, ростом зарплат и удобными союзами. Финансовый кризис давно позабыт, государственный бюджет под контролем, а с потоком мигрантов 2015 года относительно неплохо управились.

При этом скверные новости — промышленные скандалы (как тот, с «Фольксваген»), банкротства авиалиний, бесконечно откладываемые инфраструктурные проекты — мало что дают для охлаждения общего ощущения безопасности и процветания, которым наслаждаются немецкие Михели. По-видимому, единственная угроза — мир за границами Германии.

В этом смысле избирательная кампания прошлой осени прекрасно подходила немецким Михелям. «Земля, где мы живём хорошо и счастливо» — вот лозунг кампании Христианско-Демократического Союза канцлера Ангелы Меркель, он резонирует с общим настроением, как и весьма провинциальные и по большей части пустые послания партий-соперников. За исключением правой партии Альтернатива для Германии, партии демонстрировали привычную любезность и вялое признание консенсуса, который умиротворил электорат.

После выборов началось настоящее политиканство, но даже тогда острота этих действий была скрыта от немецких Михелей. И в самом деле, хотя партийные чиновники были на своих местах, они ждали до окончания подсчёта голосов прежде, чем выложить на стол свои карты, но даже тогда сделали это за закрытыми дверьми. Даже с утечками из-за этих переговоров о коалициях за закрытыми дверьми справились так хорошо, что была создана иллюзия, что Sondierungsgespräche — то есть, подготовительные переговоры о создании коалиционного правительства между официальными представителями партий — были политически весьма безобидными.

Но политический класс Германии, как и обычные Михели, всё отрицает. Дремотные федеральные выборы, срыв переговоров о коалиции между ХДС, их баварской родственной партией Христианский Социалистический Союз, Зелёными и Свободными Демократами, робкие заигрывания между ХДС и Социал-Демократической Партией после этого — всё указывает на серьёзные недочёты в немецкой политической жизни.

Истина же в том, что различные партийные платформы, предназначенные для информирования электората и обеспечения основы для переговоров о коалиции, раскрыли ошеломляющее отсутствие воображения и нехватку новых идей. Проблемы второго порядка представляются в виде разграничительных линий по большей части технического порядка — например, о воссоединении семей беженцев, новой схеме медицинского страхования, которой никто не просил (Bürgerversicherung) или роли федерального правительства в финансировании образования — и занимают основное место.

Рассматривая состояние Европы и мира — и надежды, которые многие, смотрящие со стороны, возлагают на немецкое руководство — эти вопросы выглядят весьма мелкими. Но настоящая проблема в том, что они отвлекают от более крупных проблем, касающихся, скажем, евро, безопасности и обороны, миграции, инфраструктуры и налогообложения.

При отсутствии какого-либо обращённого вперед политического видения, немецкие политики опустились до тактических игр, проводимых влиятельными игроками. В ХДС, ведя междоусобные конфликты с ХСС, не могут жить ни с, ни без Меркель, а в СДП не уверены сами в себе и опасаются дальнейшего политического упадка. Никто из них не предвещает ничего хорошего стране, где парламент за восемь лет уже сократился до трёх этих партий, когда они формировали коалиционное правительство, оппозиция измельчала и не смогла подготовить новые кадры лидеров.

Коалиционные соглашения в Германии всегда разрабатывали документы по природе своей квази-конструктивные. Но существует растущее стремление запланировать четыре года правления, причём руководители затем используют законодательный период не для дебатов о законах, а скорее для проведения ранее согласованной политики.

Более того, никаких крупных реформ в Германии успешно не воплощалось с 2000-х годов, когда канцлер Герхард Шрёдер протолкнул реформу о рынке труда. Никаких обращённых в будущее реформ калибра «Программы Шрёдера 2010» при Меркель и не пытались предложить более десяти лет.

Теперь ХДС/ХСС и СДП стремятся к большой коалиции, которая удержит Германию почти на том же пути, как и прошедшие восемь лет. 28-страничное соглашение, которое позволит провести официальные переговоры о коалиции, откровенно подробное, технократическое и не амбициозное, и дальновидность в нём отсутствует.

Так что неудивительно, что хотя переговорщики ХДС/ХСС и СДП расхваливают сделку, как прорыв, многие, особенно в СДП, недовольны результатом, а некоторые призывают к новым переговорам. И теперь СДП стоит перед выбором: на специальном конгрессе партии в эти выходные руководители должны решить, присоединяться ли к правительству большой коалиции, что обещает больше всё того же, или перейти в оппозицию, вероятно запустив процесс новых выборов.

Но есть и ещё один вариант, который многие игнорируют: правительство, возглавляемое СДП-меньшинством с Меркель на посту канцлера. Свободная от ограничивающих соглашений по коалиции с сопротивляющейся СДП или холодно расчётливых Свободных Демократов, Меркель могла бы составить свой кабинет, основываясь на компетентности и видении, а не партийной политике. Она даже могла бы даже назначать министров из других партий.

Что ещё более важно, Меркель могла бы, наконец, взяться за важные проблемы, которые в недавние годы остались на обочине и о которых нынешнее правительство лишь говорит и не более того. Это подразумевает сотрудничество в президентом Франции Эммануэлем Макроном с целью продвинуть далее Европейский проект, модернизировать систему государственного управления Германии, подготовить рынок трудовых ресурсов к цифровизации и заняться вопросами иммиграции.

Для успеха на любом из этих фронтов неотъемлемую часть представляет собой парламент. Ведущие партии должны проводить некие открытые и конструктивные дебаты, которые выпестовали парламентскую демократию ФРГ в первые годы, а не оставаться сконцентрированными на политической тактике.

Михель, возможно, предпочёл бы политику скромных инициатив и постепенность, характеризующие канцлерство Меркель. Но правительство меньшинства, вынужденное собирать коалицию желающих с целью обратиться к ключевым проблемам, стоящим перед Германией и Европой, могло бы избежать давления ожиданий Меркель, освободить политику Германии от партийных тактиков и дать возможность провести реальные и давно необходимые реформы.

Иными словами, небольшая политическая неуверенность, с которой сегодня столкнулась Германия, вполне может оказаться именно тем, в чем нуждается страна, чтобы обеспечить рост новых идей и новых голосов, да и лучшего будущего.