7 апреля — пять лет со дня провозглашения Донецкой народной республики. Молодое государство родилось в ответ на киевский госпереворот и военную агрессию власти оголтелых националистов.
Мы в Донбассе. Сожженные украинские танки — здесь проходит линия фронта, а еще здесь остались несколько тысяч мирных жителей, которым некуда уезжать. Да, в принципе, они и не хотят бросать свои дома — так и живут уже пятый год — под Богом и постоянными обстрелами.
Коминтерново, Саханка, Зайцево — названия этих поселков кровью вписаны в летопись Донбасса. Здесь привыкли к свисту пуль над головами, когда сажают картошку и лук в огороде. Здесь давно не слышно детского смеха — детей просто не осталось.
Школа, куда хотели отправить внуков, была расстреляна из танков. Это они ржавеют в детском саду. А школа в поселке Трудовские работала все эти годы.
У третьеклассников должен был начаться урок украинского языка, но не успел. Украинский снаряд, попавший в школу, отложил изучение бессмертных строк Тараса Шевченко на потом. Школу, уже не раз подбитую минами и осколками, отремонтировали в прошлом году. Поменяли окна, фасад по-простому обшили железным профильным листом.
У Владимира сын учился в этой школе. Показывает на окна его класса. Сына вместе с материю накрыл на остановке минометный обстрел. Жена выжила после тяжелейшего ранения, а сын погиб. Владимир и сам весь простреленный. За эти годы научился прятаться, как заяц, и падать куда придется, только услышав свист мины.
Пять лет на передовой. Между миром и войной, жизнью и смертью, постоянными обстрелами и ощущением сиюминутной гибели тебя и твоих близких. К этому невозможно привыкнуть, с этим можно только жить и верить в чудо.
Лариса Серафимовна работала в Донецком физико-техническом институте. Специалист по лазерам. Где теперь она и ее оптика полупроводников? "Нас освобождают от России. Ну, спасибо, хоть мы вас увидели, если вы русские люди. А так мы не видели никого русского солдата. Мы мечтаем их увидеть. Тогда эта вся мразь будет бежать, сверкая пятками", — говорит Лариса.
Сокольники — полностью разрушенная войной деревня под Славяносербском. О том, что здесь когда-то жили, любили, рожали детей, теперь напоминают только обожженные страницы семейных альбомов в разбитых взрывами хатах. Кажется, живых здесь уже и не встретить. Из женщин в Сокольниках — только бабушка Таня и побитая осколками Родина-мать. Они чем-то похожи друг на друга. Остались одни среди солдат — живых и мертвых.
"Погибшие русские, украинцы, татары, казаки — здесь лежат все национальности. Те, кто сюда стреляет, стреляет в эти памятники в том числе, — считает Алексей Бабушкин, военнослужащий луганской народной милиции. Ранение в спине Родины-матери — осколок от 120-й мины, подарок от бессовестных ее детей, предателей".
На воинском кладбище в Стаханове — могилы солдат Красной Армии, погибших в Донбассе во время Великой Отечественной. Их останки обнаружили в старом заваленном блиндаже, когда в сентябре 2014 года казаки рыли себе окопы. Напротив — могилы самих ополченцев — они погибли через несколько дней, их хоронили с красноармейцами вместе. А рядом — могила неизвестного украинского солдата.
"Обращались на сопредельную территорию украинскую, вели переговоры по поводу того, чтобы забрали данного военнослужащего. Но та сторона отказывалась, не признавая, что это ее военнослужащий", — сказал Владислав Багринцев, начальник штаба полка луганской народной милиции.
Это был бой под Калиновом, когда ополченец с позывным Профессор один из гранатомета сжег две украинские БМП. Мы приехали туда на следующий день. Сколько сгорело бойцов ВСУ в десантном отделении БМП, было уже не разобрать. Ополченцы тоже потеряли несколько казаков вместе со снайпером Натальей Ющук. Над полем боя еще стоял запах гари. Рядом с уничтоженной машиной лежал погибший украинский солдат. Через два месяца его забрала приехавшая в Стаханов мать, а второй пытался уйти к своим через кукурузное поле.
"И вот в кукурузе нашли второго. Но он лежал на спине, и когда они его перевернули, а у него сгоревшие руки, лицо и у него чека и граната. "Давай к нам, мы тебя подлечим, потом поменяем уже на кого-то, живи себе. Он говорит: нет, к вам не пойду", — вспоминает Александр Михайличенко, командир комендантского взвода луганской народной милиции.
"Он решил не сдаваться и пополз дальше. В дальнейшем его тело, скорее всего, и было найдено. То есть раны, которые были ему нанесены, были несовместимы с жизнью", — рассказал Владислав Багринцев.
При бойце не было никаких документов — только остатки обгорелой нашивки с надписью "Бондар". Казаки посчитали, что это начало его фамилии, — Бондарь, Бондарев или Бондаренко — и вывели ее на памятнике со словами: "После смерти врагов не бывает".
"После смерти нет врагов" — вот это самое что ни на есть православное. Мы должны отличаться от той стороны. То есть тот вандализм, который они объявили по отношению к памятникам к прошлым нашей старины, наших дедов", — считает Багринцев.
Подполковник Багринцев часто задумывается, кто он, этот неизвестный солдат, сражавшийся до конца? Сам ли он пошел на эту войну? Какие слова убедили его стрелять в своих братьев? Самый страшный враг для русского человека, по мнению офицера, — это только русский.
"Хуже врага не найдешь, такой же выносливый, такой же неприхотливый в военных боевых действиях, такой же напористый. За 2014 год очень часто такое было: шли украинские бойцы на смерть, и при этом ни один из них не крикнул "Слава Украине!", "За Украину!", а кричали "Русские не сдаются!" и подрывали себя", — рассказал Владислав Багринцев.
В войну Украину киевские власти затягивали долго. Она сопротивлялась, глядя на догорающие покрышки Майдана. Но теперь братоубийственный конфликт потушить будет еще сложнее.
Все, кто приезжает в Донецк, отмечают этот контраст: в двух километрах — линия фронта с руинами аэропорта, а в центре города гуляют мамы с колясками.
"Для меня это нереально. Для меня это жизнь, из которой я себя немножко увела. Я, наверное, потому и увела себя, что я не могу в этом жить. Я, может быть, и умерла бы даже вообще, если бы не занялась куклами. Потому что это очень тяжело — жить здесь сейчас", — сказала Кира Кинаш, жительница Донецка, кукольный мастер.
В самый разгар войны она открыла в себе талант художника и сейчас делает куклы. Говорит, душа так хочет забыть, что рядом война. Куклы эти помогли выжить в тяжелые времена, а сейчас, оказалось, их продажей через Интернет по всему миру можно еще и неплохо зарабатывать.
"Наши дети, к сожалению, босиком идут по этим шипам. Они так же, как и их родители, не знают, что будет дальше. Поэтому, если бы это была кукла, она была бы, наверное, как маленький Иисус Христос в венке. Не в терновом, а в венке с розами, с большими шипами и босая", — отметила Кира Кинаш.
За свою свободу, историю и право говорить на родном языке Донбасс заплатил страшную цену — десять тысяч погибших мирных жителей. Сотни уничтоженных домов. Разрушенная инфраструктура. Восстанавливать все это придется годами. Но как восстановить человеческие души, навсегда изувеченные войной?
