Его соперник на праймериз демократов, Хиллари Родхэм Клинтон, пыталась представить эту нерешительность в использовании твёрдой силы как характеристику человека, слишком неопытного, чтобы ему можно было доверить президентство. В 2007 году, когда Обама предложил встречу без предварительных условий с руководителями Кубы, Северной Кореи и Ирана, Клинтон ответила, что такая политика была «безответственной и откровенно наивной». В феврале 2008 г. в предвыборном телевизионном ролике она пошла ещё дальше, спрашивая избирателей, кто в Белом Доме будет отвечать на телефонный звонок в три часа ночи. Это был намёк на то, что у Обамы отсутствуют необходимые черты характера – сила, твёрдость характера, присутствие духа – чтобы принимать тяжёлые президентские решения во время кризиса.
Обама на это не повёлся. «Когда приходится отвечать на такой звонок, не президент ли должен быть тем единственным – одним единственным – у кого хватило мудрости и отваги быть с самого начала противником иракской войны? – таков был его ответ. – Кто понимал, что настоящей угрозой для Америки была Аль-Каида в Афганистане, а не Ирак? Кто возглавил усилия по недопущению расползания ядерного оружия по всему миру?».
Подобно большинству успешных политических деятелей, Барак Обама мог быть разным, на любой вкус. Его оппозиция войне в Ираке сделала его фаворитом антивоенного движения. Но он не был кандидатом мира, поскольку всегда обещал, как и в своем ответе на тот ролик о телефонном звонке, перенести фокус приложения военной силы США на «правильную войну» в Афганистане. На посту президента он быстро и эффективно опроверг мнение о себе как о «мистере Тряпке», уже на церемонии награждения Нобелевской Премией Мира заведя про-военные, про-милитаристские речи.
Многообразные способности Обамы проявились в его подходе к так называемой «умной силе» – этот термин впервые употребил профессор Гарварда Джозеф Най в книге 1990 г. «Обязанность быть лидером». Более 20 лет Най убеждал политических деятелей США найти иные способы руководства миром, используя то, что он сформулировал как: «власть совместно с другими, равно как и власть над другими».
После 11 сентября 2001 года, когда слово «мягкая» стало звучать всё более сомнительно, вашингтонские политические деятели стали использовать формулировку «умная сила» для определения набора различных вариантов, которые сочетали бы возможности Государственного Департамента и Пентагона. «Мы должны пользоваться тем, что называется «умной силой», полным набором находящихся в нашем распоряжении инструментов – дипломатических, экономических, военных, политических, правовых и культурных – выбирая нужный из них или их комбинацию для каждой ситуации,– сказала Клинтон на слушаниях, когда её утверждали на посту госсекретаря. – В сочетании с «умной силой», дипломатия станет авангардом внешней политики».
Но дипломатия так и не стала авангардом внешней политики Обамы. Начиная с атак дронов в Пакистане и кибер-войны против Ирана вплоть до пресловутого «тихоокеанской точки опоры» и экспансии военной интервенции США в Афганистане, администрация Обамы позволяла командовать Пентагону и ЦРУ. Внешняя политика президента была определённо «умной» с точки зрения внутренней политики. Приказ команде «морских котиков» провести рейд в Пакистан, что привело к убийству Усамы бин Ладена, и «закулисное руководство» при интервенции в Ливию дали президенту возможность эффективно исключить тему внешней политики из арсенала республиканцев. Он оставил ястребам противной партии крайне мало свободы для манёвра.
Но если говорить о реальных внешнеполитических шагах, его версия «умной силы» была какой угодно, только не умной. Она держала имперскую перенапряжённость на уровне саморазрушения, приводила в ярость стратегических соперников, – таких как Китай, – укрепляла позиции противников – Ирана и Северной Кореи – и испытывала терпение даже давних союзников в Европе и Азии.
Единственное, за счёт чего политика Обамы может сойти за геополитически «умную» – это будущая внешняя политика Митта Ромни. Таким образом, в том, что касается глобальных вопросов, в ноябре избирателям предстоит сделать особенно неприятный выбор: между демократическим милитаристом и ещё более милитаристским республиканцем, между версиями «Буш-лайт» (в очередной раз) и «Буш-хэви», между тупым и ещё тупее.
«Мистер Тряпка» направляется в Вашингтон
«Мистер Тряпка» пришел в Вашингтон в 2008 году и проявил характер. По крайней мере, именно так многие зарубежные политические обозреватели описали процесс «возмужания» нового президента. «Барак Обама – президент «мягкой силы», – писал в 2009 г. Гидеон Рачман в «Financial Times», – Но мир продолжает ставить перед ним жёсткие вопросы».
Согласно этому сценарию, Обама предпринял попытки примирения с Северной Кореей, а Пхеньян ответил на них испытаниями ядерного оружия. Президент отправился в Каир и произнес впечатляющую речь, в которой, помимо прочего, сказал: «Мы также знаем, что сама по себе военная сила не решит проблем в Афганистане и Пакистане». Но отдельные лица и движения в мусульманском мире – Аль-Каида, Талибан – продолжали бросать вызов мощи США. Президент пошел на отважный шаг и поддержал уничтожение ядерного оружия, но ядерное лобби в США вынудило его выделить огромные суммы на модернизацию того самого ядерного комплекса, о ликвидации которого он обещал договориться.
Согласно этому сценарию, Обама пришёл в Вашингтон с полными руками морковок, чтобы уговорить мир без всякого насилия продвигаться к миру и справедливости. Мир был не готов к сотрудничеству, и потому эти морковки стали в действительности работать скорее, как палки оранжевого цвета.
Такой взгляд на Обаму совершенно ошибочен. «Мистер Тряпка» представлял собой соломенное чучело, созданное из упований его миролюбивых сторонников и кошмаров его оппонентов-ястребов. Тот образ Обамы был полезен во время праймериз и всеобщих выборов, чтобы обратиться к нации, уставшей за восемь лет от ковбойского глобализма. Бывший консультант компании, плохо подготовленный к безжалостной атмосфере Вашингтона, «мистер Тряпка» этого перемещения не выдержал.
Посмотрите, например, на выступлении Обамы в Каире в июне 2009 года. Эта вдохновенная речь должна была продемонстрировать мощный сдвиг политики США по отношению к арабскому миру. Но о чём Обама тогда не упомянул, так это о своих более ранних беседах с уходившим президентом Джорджем Бушем, когда Обама втайне согласился продолжать две основных инициативы Буша: воздушную войну с помощью управляемых дронов на территории племён в Пакистане и на тайную операцию по подрыву иранской ядерной программы с помощью компьютерных вирусов.
Обама не просто продолжил эти программы, – он расширил их. Результатом стала беспрецедентная экспансия военной активности США с применением дронов в Пакистане и соседнем Афганистане, а также в Сомали и Йемене. Использование дронов и вызванные этим жертвы среди мирного населения, в свою очередь, вызвали взрыв негодования во всём мире, причём уровень симпатий к США при Обаме в большинстве мусульманских стран упал до самого низкого уровня – 15% в 2012 году – то есть ниже самого худшего показателя при администрации Буша.
Кампания использования дронов подорвала другие подходы «умной силы», в том числе традиционный резерв, – дипломатию, не только восстановив против себя потенциальных собеседников, но и убив большое их количество. Наряду с рейдом, в котором был убит Усама бин Ладен, что часто приводят как один из примеров достижений Обамы, война с применением дронов уже спровоцировала вялотекущее разрушение связей между Вашингтоном и Исламабадом.
Тайная кибер-война против иранской ядерной программы, ведущаяся совместно с Израилем, произвела на свет червя Stuxnet, причинившего разрушительный ущерб иранским центрифугам, и вирус Flame, который контролировал их компьютерную сеть. Вместо настойчивого поиска дипломатических решений – таких, как ядерный компромисс, предложенный Бразилией и Турцией в 2010 году, что могло бы разрядить ситуацию и гарантировать отказ от создания иранской бомбы – администрация Обамы действовала тайно и агрессивно. Если бы мишенью подобной кибер-атаки стали сами США, то Вашингтон счёл бы это военным действием.
В то же время США создали опасный прецедент для будущих нападений на новейшем театре военных действий и выпустили в мир оружие, которое точно так же может быть воссоздано и направлено против них же самих.
Что касается Северной Кореи, дипломатия там не рассматривалась вообще. Команда Обамы осталась более чем просто равнодушной к шестистороннему процессу – переговорам относительно ядерной программы Северной Кореи с участием США, Китая, России, Японии и двух Корей, – и эти переговоры заглохли незадолго до окончания второго срока Буша.
В национальном Совете Безопасности именно Джеффри Бейдер, отвечающий за Азию, зарубил канал, через который северокорейцам подавали сигналы, что США будут продолжать поддерживать контакты. «Стратегическое терпение» стало эвфемизмом ничегонеделания и позволения ястребам Токио и Сеула разрушить всё, что было сделано раньше. После некоей ожидаемо агрессивной риторики со стороны Пхеньяна, за которой последовал неудачный запуск ракет и вторые ядерные испытания, Обама по большей части обходился вообще без дипломатии.
Клинтон, несомненно, действовала быстрее, увеличив бюджет Госдепартамента, чтобы нанять больше сотрудников и расширить число программ, призванных нарастить дипломатические усилия. При ней бюджет ведомства вырос более чем на 7% за период с 2009 по 2010 гг. Но это не принесло дипломатическому ведомству и 50 миллиардов долларов. На самом деле эта служба страдает от недостатка дипломатов и, как писал Питер ван Бурен, информатор из Госдепа: «Вся Служба внешней политики Госдепаа по численности меньше, чем укомплектованный экипаж одного авианосца».
Тем временем, несмотря на продолжающуюся рецессию, бюджет Пентагона при Обаме продолжал увеличиваться – и вырос почти в 3% в 2010 году, а это около $700 миллиардов. (Но Ромни обещает поднять его ещё радикальнее).
Подобно большинству политиков-демократов, Обама отлично осведомлён, что твёрдая власть – способ добиться политической неуязвимости перед лицом атак республиканцев. Но использование твёрдой власти ради получения политических выгод внутри страны – рискованное дело. В самой природе этой «тупой власти» – превращать США в ещё более крупную мишень, отталкивать союзников и ставить под угрозу истинные усилия по достижению многосторонности.
Более добрая, более мягкая империя
Несмотря на риторические изыски, «мягкая сила» обладает несколькими наследственными пороками. Во-первых, она сконцентрирована на средствах используемой силы, не задаваясь вопросами о результатах, ради достижения которых она применяется. Госдепартамент и Пентагон будут оспаривать друг у друга, кто из них успешнее сражается за сердца и умы афганцев. Но ни тот, ни другой не желают пересмотреть факт присутствия США в стране, либо признать, насколько мало сердец и умов было завоёвано.
Как с афганцами – так и со всем миром. Несмотря на свои слова о власти «совместно с кем-то», а не «поверх кого-то», Джозеф Най по большей части озабочен поисками способов, с помощью которых США будут сохранять своё доминирование. «Умная сила» – не наследственное качество дипломатии, достоинство коллективной выработки решений или императив мира, справедливости или сохранности окружающей среды. Скорее, это способ просчитать, как лучше всего заставить других делать то, чего хотят США – причём на заднем плане всегда маячит угроза налёта дронов или вторжения «Сил специального назначения».
По крайней мере, в данном вопросе Пентагон вполне предсказуем. В 2007 году тогдашний министр обороны Роберт Гейтс отстаивал «усиление наших возможностей использовать «мягкую силу», и для большей эффективности сочетать её с твёрдой силой». До Пентагона давно дошло, что набор инструментов, состоящий из одного молотка, затрудняет работу мастера, но он до сих пор упорствует в своём отношению к миру, как к мешку, набитому гвоздями.
На более практическом уровне «умная сила» наталкивается на сложности, поскольку при такой «интеграции» Пентагон – всегда на первых ролях. В результате работа дипломатов, распределителей гуманитарной помощи и других «волонтеров», пытающихся отделить свою работу от той, что выполняют солдаты, оказывается скомпрометированной. После десятков лет попыток убедить своих заокеанских партнёров, что они не просто гражданские придатки Пентагона, персонал Госдепартамента ныне составляет с военными «сладкую парочку». Его сотрудники могли бы с тем же успехом повесить мишени себе на спину – ну и где тут «умное»?
«Умная сила» бросает спасительную верёвку и военным, которые могли бы столкнуться с существенными сокращениями в случае, если Конгресс США одобрит планы по секвестру. НАТО уже показало пример. Оно приняло план «умной обороны» в качестве прямого ответа на военные сокращения, принятые европейскими правительствами. Пентагон глубоко озабочен тем, что сокращения бюджета могут пойти по европейскому сценарию, поэтому делает именно то, что делают все корпорации во время кризиса. Он пытается провести «ребрендинг» своих служб.
В неустанных поисках смысла своей миссии, Пентагон ныне готов сунуть нос в любую щель. Морские пехотинцы обеспечивают меры по прекращению наркотрафика в Гватемале. Силы специального назначения создают убежища от урагана в Бангладеш. Морской флот США оказывает помощь пострадавшей от стихийных бедствий Японии после катастрофы на Фукусиме, а армия США занимается этим на Гаити. В 2011 году африканское командование США выделило $150 миллионов на здравоохранение и социальное развитие.
Другими словами, Пентагон превратился в агентство на все руки, даже пытался взяться за «реконструкцию» вместе с Госдепартаментом и различными дружественными корпорациями в Ираке и Афганистане. Он готов заняться проблемой изменения климата, вложиться в исследования и развитие альтернативной энергетики, он запускает операции в киберпространстве. Пентагон предусмотрительно стремится распространить свою власть повсюду.
Тупой против ещё более тупого
Как Президент, Обама без колебаний использовал силу. Но его использование военной силы оказалось нисколько не умнее, чем у его предшественников. Иран и Северная Корея продвигались вперёд со своими ядерными программами, в то время как дипломатические альтернативы не двигались. Ядерные силы Пакистана сейчас ближе к скатыванию в анархию, чем четыре года назад. В Афганистане – полный мрак, а гонка вооружений в Восточной Азии подпитывалась, в частности, усилиями США и их союзников ограничить Китай с помощью большей воздушной и морской мощи.
Однако кое в чём Обама по-прежнему «Мистер Тряпка». Он не проявлял вообще никакого характера, чтобы противостоять задирам даже в сфере непосредственных американских интересов. Он мало что сделал, чтобы остановить израильского премьер-министра Беньямина Нетоньяху и прекратить его оккупационную политику. Он не противостоял Саудовской Аравии, самому автократическому из союзников США. Фактически, он использовал эти страны против Ирана, Сирии, Бахрейна. Ведь ключевой компонент «умной силы» – передача грязной работы кому-нибудь другому.
Будьте уверены – Ромни ещё хуже. Администрация Митта Ромни – Поля Райана станет шагом назад, в политику первых лет президентства Буша. Президент Ромни увеличит военные расходы, снова начнет холодную войну с Россией, вероятно, устроит горячую войну против Ирана, утопит столько многосторонних соглашений, сколько сумеет, и в целом воскресит отвратительную американскую политику недавнего прошлого.
Но Ромни не пойдёт на фундаментальные изменения американской внешней политики. В конце концов, президент Обама во многом сохранил основы политики, заложенные Джорджем Бушем-младшим после 11 сентября, который, в свою очередь, по большей части списал односторонний и милитаристский рецепт у шеф-поваров, которые стояли за спиной Билла Клинтона и ласково похлопывали его по плечу.
Обама упоминал, вполголоса, что «Мистер Тряпка» мог бы возродиться в случае его переизбрания. Без микрофона он уже обещал (в сторонке) тогдашнему президенту России Дмитрию Медведеву на встрече в Сеуле прошлой весной проявить большую «гибкость» во время второго срока. Это можно перевести, как заключение большего количества соглашений по вооружениям с Россией, более дипломатические подходы, подобные усилиям в Мьянме, и большее вложение политического капитала для борьбы с глобальным потеплением, за нераспространение ядерного оружия, для борьбы с бедностью и массовыми эпидемиями во всем мире.
Но рассчитывать на это не стоит. «Умные деньги» не поддерживают «умную силу» Обаму. «Мистер Тряпка» был во многом просто уловкой для избрания. Если его переизберут, то Обама наверняка продолжит действовать, как «Мистер Палка».
Соберитесь с духом и приготовьтесь к ещё четырем годам тупой власти – или, если он проиграет, к власти, которая будет ещё тупее.
Джон Феффер – сотрудник «Открытого Общества», в 2012-2013г. занимающегося изучением Восточной Европы, автор книги «Крестовый Поход, версия 2.0: новая война Запада с Исламом»
Комментарии:
Alexey Bragu ine · Top Commenter · Santiago, C hile
Да уж. Выбор у американских избирателей отвратительный.
Kevin Conn olly · Westchester, New York
Что делать, мы движемся от тлеющего огня к лесному пожару. Мой совет по поводу выборов 2012 – НЕ ХОДИТЬ НА НИХ
David Aragon
Стоило прочитать!
Примечания:
* – слово, которое служит заменой слова, считающегося грубым, обидным или неприличным.
** – у слова stake есть историческое значение: столб, к которому привязывали присуждённого к сожжению.
