С начала своего первого срока в Конгрессе я пыталась открыто и честно говорить о масштабе проблем, с которыми сталкивается наша страна, будь то снятие тягостного бремени кредитов на обучение, борьба с экзистенциальной угрозой, связанной с изменением климата или старания, направленные на то, чтобы никто в одной из самых богатых стран мира не умер из-за отсутствия медицинского обслуживания. Как оставшаяся в живых в ходе войны и как беженка я также стремилась открыто говорить о внешней политике США, милитаризме и нашей роли в мире.
Вопрос о том, как Соединенные Штаты участвуют в зарубежных военных конфликтах, является для меня глубоко личным. Я бежала из своей родной страны, Сомали, когда мне было восемь лет, бежала от конфликта, в котором позднее участвовали Соединенные Штаты. Следующие четыре года я провела в лагере для беженцев в Кении, где я пережила и наблюдала невыразимое страдание тех, кто, как и я, лишились из-за войны всего, что у них было.
Я своими глазами видела разрушительные последствия войны. Я мечтала, что когда-нибудь приеду в Соединенные Штаты Америки — страну, которая обещала мирную жизнь и возможности всем людям вне зависимости от их вероисповедания и этнического происхождения. Но я также понимала, какую угрозу для имиджа Америки в мире представляет неуважение к этим ценностям с нашей стороны. Я видела, как наше постоянное вмешательство в зарубежные конфликты — даже те, которые начинались с самыми благими намерениями — может навредить нашей репутации за границей.
Я верю во всеобъемлющую внешнюю политику, ту, которая зиждется на соблюдении прав человека, на правосудии и мире как столпах участия Соединенных Штатов в мировых событиях, ту, благодаря которой наши военные возвращаются домой, ту, в рамках которой военные действия становятся в полном смысле последней мерой. Это мировоззрение, строящееся на опыте людей, непосредственно столкнувшихся с конфликтом, учитывает воздействие участия США в войне в долгосрочной перспективе, в нем очевидно искреннее отношение к нашим ценностям вне зависимости от краткосрочных политических выгод.
Это подразумевает переориентацию нашей внешней политики и сосредоточение ее на дипломатии и экономическом и культурном участии. Во времена, когда мы тратим на военный сектор больше, чем семь государств совместно, наше глобальное вооруженное присутствие часто становится единственной непосредственной связью людей в развивающемся мире с Соединенными Штатами. Эксперты по национальной безопасности во всем политическом спектре соглашаются, что нам не нужны почти 800 военных баз за пределами Соединенных Штатов, чтобы поддерживать безопасность внутри страны.
Приоритет в сфере защиты прав человека также подразумевает применение одних и тех же стандартов как к нашим друзьям, так и к нашим врагам. Как нам будут доверять, если мы будем бороться за соблюдение прав человека в Венесуэле, на Кубе и в Никарагуа и не будем поддерживать при этом борцов за права человека в Гондурасе, Гватемале и в Бразилии? Наша критика репрессий и региональной нестабильности в Иране не будет легитимной, если мы не будем требовать соблюдения этих стандартов и от Египта, и от Объединенных Арабских Эмиратов,и от Бахрейна.
Мы не можем и дальше закрывать глаза на репрессии в Саудовской Аравии — стране, постоянно попадающей в рейтинги государств, где самым грубым образом нарушаются права человека. Будь то убийство несогласных, таких как Джамаль Хашогги, или военные преступления против мирного населения в Йемене, мы должны требовать от всех наших союзников соблюдения одинаковых международных стандартов точно так же, как и от наших врагов.
Подобная точка зрения также применима и к палестино-израильскому конфликту. Израиль уже давно пользуется поддержкой США. Появление Израиля 70 лет назад было основано на связи еврейского народа с его исторической родиной, а также на необходимости создания государства после ужасов Холокоста и веков антисемитских репрессий, которые привели к этой трагедии. Многие основатели Израиля сами были беженцами, пережившими невыразимые ужасы.
Мы должны признать, что эта земля является еще и исторической родиной палестинцев. И в отсутствие государства палестинский народ живет, постоянно сохраняя статус беженцев и постоянно сталкиваясь с необходимостью переезжать с места на место. Это тоже кризис беженцев. Они тоже заслуживают свободы, у них есть свое достоинство.
В рамках сбалансированного всеобъемлющего подхода к конфликтам следует признать общее стремление обоих народов к безопасности и свободе. Я поддерживаю решение о двух государствах с признанными на международном уровне границами, что позволит и израильтянам, и палестинцам получить свою территорию и право на самоопределение. Такова была двухпартийная политика США в течение двух десятилетий, которую поддерживали все израильские и палестинские лидеры последнего периода, а также израильский истеблишмент в сфере безопасности. Как в 2011 году говорил Джим Мэттис (Jim Mattis), впоследствии занявший пост министра обороны США при президенте Трампе (Trump): «Нынешняя ситуация между двумя народами неприемлема».
Стремление к миру в регионе также подразумевает привлечение к ответственности всех виновных в действиях, угрожающих этому стремлению, потому что без правосудия длительного мира быть не может. Когда я выступаю с критикой в отношении некоторых действий израильского правительства в Газе или на территории поселений на Западном берегу реки Иордан, то это связано с тем, что, как я считаю, эти действия угрожают не только возможному миру в регионе, но и интересам национальной безопасности Соединенных Штатов. Цель всех моих публичных выступлений — добиться, чтобы обе стороны двигались в направлении мирного решения о двух государствах. Мы должны срочно вернуть это воззвание в сферу публичных дискуссий. Обе стороны должны сесть за стол переговоров для заключения финального мирного договора; насилие лишь отдаляет нас от этой цели.
Мир и соблюдение прав человека — вот универсальные ценности. Именно они стали движущей силой, способствовавшей тому, что американцы сплотились и протестовали в борьбе за равноправие и гражданские права. Именно они легли в основу мирных движений от Южной Африки до Южной Азии и Южной Америки. Именно эти ценности позволили мне активно участвовать в общественной жизни, и я знаю, что именно благодаря этим ценностям жители штата Миннесота дали беженке-американке сомалийского происхождения шанс представлять их в Конгрессе.
Давайте применять эти универсальные ценности ко всем государствам. Лишь тогда наша планета сможет существовать в мире.
Ильхан Омар — член Демократической партии, представляет штат Миннесота в Палате представителей США.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
