Ещё не завершившийся февраль 2019 года был отмечен двумя событиями, которыми продолжилась начатая администрацией Трампа в прошлом году кампания противодействия Запада китайским инвестициям.
Европарламент проголосовал 14 февраля за создание общеевропейского механизма контроля над прямыми иностранными инвестициями (ПИИ) с целью нейтрализации угроз стратегическим интересам Евросоюза. А двумя днями ранее, 12 февраля, американский конгрессмен Марк Рубио предложил разработать законодательство по противодействию инициативе экономического и технологического развития КНР – «Сделано в Китае-2025». По его словам, китайские инвестиции в США должны ограничиваться и облагаться налогом, а на товары, произведённые по этой программе и получившие в Китае государственную поддержку, следует повысить импортные пошлины.
Наиболее радикальную позицию в плане противодействия экспансии китайского капитала, особенно в высокотехнологичных секторах, занимает администрация Трампа. При этом американском президенте в полную силу заработал межведомственный комитет США по иностранным инвестициям (CFIUS), полномочия которого были расширены законом об ужесточении контроля над вложениями иностранного капитала в экономику США (FIRRMA), принятым летом 2018 года. К обязанностям CFIUS по отслеживанию сделок в области слияний и поглощений активов добавился контроль за инвестициями в новые проекты, а также за сделками с недвижимостью, расположенной в территориальной близости от чувствительных государственных объектов.
Блокирование китайских инвестиций, особенно в полупроводниковые компании, началось ещё при Обаме. Тогда это стало отражением борьбы американских властей против расширения китайского присутствия на мировом рынке микросхем. Затем в 2017 году при администрации Трампа было заблокировано не менее девяти приобретений, задуманных китайской стороной.
В 2018 году США перешли уже к открытому административно-репрессивному вытеснению китайских телекоммуникационных гигантов ZTE и Huawei с американского и мирового рынков. В апреле Минторговли США ввело семилетний запрет на транзакции с ZTE по обвинению в несоблюдении существующих в США экспортных ограничений (в июле, правда, американское правительство предоставило отсрочку запрета; администрацию Трампа вообще характеризует то, что она часто и быстро меняет свои решения).
В 2018 году под предлогом использования Китаем в целях промышленного шпионажа телекоммуникационного оборудования компании Huawei при строительстве сетей 5G в США и ЕС были расширены ограничения на деятельность этой компании; в декабре 2018 года в Ванкувере (Канада) была арестована финансовый директор Huawei Мэн Ваньчжоу (при этом в теленовостях показывали кадры, где она сидит рядом с В. Путиным на форуме «Россия зовёт!»). The American Conservative призвал отказаться от переговоров с Huawei по вопросу о признании вины этой компании и путём судебного давления добиться от неё максимальных штрафов с последующим вытеснением её из бизнеса. (И все почему-то не замечают очевидную нелепость экстерриториальных претензий США: китайскую компанию обвиняют в том, что она нарушила американские санкции против Ирана).
В 2018 году в противодействии трансграничному движению китайского капитала обозначилась новая тенденция – использовать решения CFIUS для давления на Китай в интересах внешней политики США. Так, CFIUS заблокировал приобретение китайской компанией Ant Financial (принадлежит Джеку Ма) американской компании MoneyGram, хотя сделка не касалась высоких технологий или критической инфраструктуры.
Что касается решения Европарламента от 14 февраля о создании общеевропейского механизма контроля над прямыми иностранными инвестициями, официально утверждается, что эта инициатива направлена на защиту промышленности (вода, транспорт, связь) и высоких технологий (полупроводники, искусственный интеллект, робототехника). Механизмы такого контроля имеют на данный момент 14 стран Европейского союза. Общеевропейский механизм, запущенный 14 февраля, предполагает унификацию усилий всех стран ЕС в этой области.
Инвестиции из Китая в Европу действительно растут быстро. Рекорд прямых инвестиций из КНР в европейскую инфраструктуру и высокотехнологичные компании был поставлен в 2016 году – 35 млрд. евро по сравнению с 1,6 млрд. евро в 2010 году. В Европе ширится подозрение, что такая инвестиционная активность является не столько коммерческой, сколько реализует скрытую государственную стратегию Пекина с не до конца понятными целями. Так или иначе, весь прошлый год позиция ЕС в антикитайской кампании США сближалась с позицией администрации Трампа. Решение Европарламента от 14 февраля закрепило эту тенденцию.
Симптоматично, что главная претензия ЕС к Китаю аналогична американской и состоит в указании на чрезмерно [? – Ред.] большую роль китайского государства в экономике. Отсюда, мол, возникают препятствия к расширению стратегического партнёрства между ЕС и КНР – «отсутствие взаимности и справедливой конкуренции» и «растущее политическое влияние Китая на внутриевропейскую конкуренцию». Из Европы на протяжении 2018 года Пекину посылали те же сигналы, что и администрация Трампа: если Китай стремится к углублению «стратегического партнерства» с Евросоюзом на экономическом и политическом уровнях, «он должен произвести значимые улучшения» в своей модели государственного капитализма. В противном случае «протекционистская и политическая реакция в Европе будет усиливаться». Если говорить простым языком, это ультиматум «коллективного Запада» китайскому руководству.
Капитал безнационален, и принципиальная сторона вопроса заключается не в китайских инвестициях как таковых. Принимаемые Западом меры по частным коммерческим вопросам, к которым относится и выравнивание дисбалансов в торговле с КНР, упираются в доктринальное требование к Пекину сменить модель государственного управления экономикой, а это уже идеология. Выдвижение идеологического по характеру требования говорит о том, что в конкуренции с экономической системой Китая западный мир транснациональных корпораций чувствует себя всё менее уверенно.
С учётом этого обстоятельства и планируется китайский ответ Западу.
(Окончание следует)
