Джон Миклетвейт - главный редактор Bloomberg News воздевает руки к небу и вопрошает: "О, боже! Неужели настает конец англосферы? После десятилетий интеллектуального господства, Великобритания и США теряют влияние!"
Посмотрите на западный мир. Политика какой страны вам кажется самой загадочной? В прошлом ваш взгляд инстинктивно обращался на юг Европы. Политики в Афинах, Мадриде и Риме, очень стараются и производят много шума, но если вы хотите увидеть мотивы их поведения, то смотреть надо на Вашингтон и Лондон.
Американское правительство было закрыто на долгое время в этом году, и теперь президент Дональд Трамп в ссоре с Конгрессом из-за того, что на южной границе Соединенных Штатов существует чрезвычайное положение в стране. Британское правительство блуждает по Брекситу как пьяный на зимней дороге в темном лесу. И если ничего не изменится, Великобритания выйдет из ЕС через пять недель.
Это что, конец «англосферы»? В течение почти четырех десятилетий Америка и Великобритания рекламировали преимущества открытых рынков, глобализации и личной свободы. Теперь этот голос либо подавлен более сильными голосами, либо поет совсем другую мелодию. Это неустойчивое партнерство, установило правила игры для большей части мира и оно имеет влияние далеко за пределами англоязычного мира. Возможно, вам не понравится возвеличивание этого англосоюза, но каждый, кто заботится о свободе и верховенстве закона, должен молиться, чтобы их услышали.
Под «англосферой» этот величественный англосоюз означает нечто более узкое, чем пятая часть мира, говорящая по-английски, это касается США и Британии. И все же это определение, которое также должно охватывать нечто гораздо более мощное и евангельское, чем теплые «особые отношения».
Полвека назад Британия была, безусловно, самым близким союзником Америки, с сильными историческими, военными и личными связями и общим отвращением к коммунизму и Советскому Союзу. В 1970-х годах Британия проводила более левую политику и была гораздо менее успешна, чем Америка. В то же время Соединенные Штаты, хромая через Вьетнам и Уотергейт, тоже выглядели не особенно вдохновляющими.
Все это изменилось в 1980-х годах с Рональдом Рейганом и Маргарет Тэтчер. «Англосфера» инициировала движение, которое охватило весь мир. Такие слова, как «приватизация» и «дерегулирование», стали обычным явлением, сначала на Западе, а затем в зарождающихся демократиях бывших коммунистических блоков. Как однажды отметил Виктор Гюго: «Ничто не может остановить идею, время которой пришло», и глобализация рванула вперед, движимая технологиями и идеологией. Тони Блэр и Билл Клинтон, Джордж Буш, Дэвид Кэмерон и Барак Обама - череда молодых пророков ходила по миру, рассказывая людям, что делать, с разной степенью гордыни и самодовольства.
Соединенные Штаты были более крупным и влиятельным партнером, чем Великобритания. Экономика Великобритании меньше, чем в Калифорнии, и ее общий оборонный бюджет составляет менее половины бюджета военно-морского флота США. Но тот факт, что у Америки был партнер, который говорил на одном языке (на многих разных уровнях), сделал альянс влиятельней, чем США в одиночестве. Великобритания дала голос англосферы в Европейском союзе (действительно, французские стоны о немецком засилье и le défi américain постепенно сменились стонами об англосаксонском капитализме и мондиализации). Великобритания принесла много мягкой силы. Англосоюз пришел к столу переговоров с необычайно мощными глобальными СМИ, престижностью образования в Англии и, конечно же, Лондоном, коммерческим предприятием, конкурирующим с Нью-Йорком в области финансов и космополитизма.
Постепенно англосфера стала непререкаемой мягкой силой. Некоторые страны ненавидели этот факт, многие хотели адаптировать его к своим потребностям или не замечать его. Тем не менее, эта сила, даже в таких враждебных ей местах, как Брюссель и Пекин, была неохотно признана. Большинству стран пришлось смирится с тем фактом, что если они хотят преуспеть, придется стать более англоязычными. Признание того, что Силиконовая долина обладает еще и технологической силой, то это только усилило чувство неизбежности.
Оглядываясь назад, можно увидеть, что эта сила была более уязвимой, чем кто-либо мог предположить. Хотя атаки 11 сентября первоначально объединили мир за англосферой, и кажется убедили мир в том, что Британия и Америка находятся на правильной стороне, идеи англосоюза были жестоко поставлены под сомнение кровавым болотом в Ираке, нелиберальными ужасами Гуантанамо, а затем и кредитным кризисом. Более того, по мере того, как Китай продолжал бурно расти, зазвучал конкурирующий сильный голос, который был особенно привлекателен для стран с формирующимся рынком. «Пекинский консенсус» продвигал идею о том, что авторитаризм является лучшим стимулом для процветания, чем "хаотическое" невмешательство в экономику.
Однако в 2016 году англосфера распалась. Сначала появился Brexit, который почти полностью заставил Великобританию замолчать. Это не просто непристойный, всепоглощающий хаос, который он развязал. Чувство Британии как либеральной, ориентированной на внешний мир страны полностью изменилось. Даже если несколько брекситеров хотят создать на Темзе свободно торгующий Сингапур, в этом движении доминируют маленькие англичане, напуганные Джонни Иностранцем. Британия прошла путь от учителя для развивающегося мира до нищего, который попрошайничает в Африке в лице Терезы Мэй при заключении торговых сделок.
Выборы Дональда Трампа оказались самым большим ударом. Никто не мог обвинить президента США в том, что он пел тихо или не гордо шел, проблема идет с песней, которую он ревет. Англосферой сейчас руководит человек, который ненавидит глобализацию, хочет покинуть практически все мировые институты и стремится защитить свою границу стеной. Мягкая сила не имеет для него значения. Он избегает языка Свободы. В прошлом Америку обвиняли либо в лицемерии - скрывании национальных интересов за такими словами, как «свобода», либо в наивности. Теперь в Америке есть президент, который редко упоминает свободу или права человека, и его лозунг прост - «Америка первая». Это потрясающее изменение.
Хуже всего то, что англосфера больше не пользуется популярностью в США и Великобритании. Далеко не рассматривая глобализацию как «свое» движение, многие британцы и американцы связывают ее с безродной элитой, попирающей Джона Булла и дядю Сэма. Тереза Мэй, нападающая на этих «ниоткуда», или радостный твит Александрии Окасио-Кортес о том, что уход "Амазона" из Нью-Йорка был знаком того, что его граждане одержали победу над «корпоративной жадностью, эксплуатацией рабочих и властью самого богатого человека в мире». Как и Джереми Корбин, лидер британской оппозиционной Лейбористской партии, хочет вернуть свою страну в 1970-е годы, пока Рейган и Тэтчер не все разрушили.
Хорошее избавление, некоторые скажут. Мир с меньшим количеством напыщеных англофонов - тот, который многие найдут обнадеживающим. Но посмотрите на побочный ущерб. Место на сцене, которое раньше занимали Америка и Великобритания, не заняли достойные европейские социал-демократы, такие как Эммануэль Макрон. Вместо этого автократы, извергающие поддельные новости, вышли на первый план. В мире, где «Америка прежде всего», тиранам всех убеждений не нужно проходить через упоминание свободы. Экономически свободная торговля отступает. Вера, которую продвигала англосфера, была в целом полезной, которая помогла вывести миллиард людей из нищеты. Глобальные институты и законы, поддерживаемые англосферой, помогли сохранить мир.
Надежда состоит в том, что англосфера восстановится. Обратите внимание, что восемь из 10 крупнейших компаний мира являются американскими. Англосфера по-прежнему доминирует в сфере высшего образования, технологий и финансов. Китай постепенно вынужден открывать свои рынки. Раздражение, которое континетальные европейцы испытывали по поводу бед Уолл-стрит и лондонского Сити после Великой рецессии, сменилось страданиями из-за хрупкости их собственных банков и еврозоны. И не стоит списывать со счетов призыв к свободе. Посмотрите на развивающийся мир, и энтузиазм, который автократы испытывают к пекинскому консенсусу. Кто знает? Китайский средний класс еще может обнаружить потребность в демократии и представительстве. Конечно, политика «Англосферы» также может измениться: Дональд Трамп может стать президентом на один срок, и даже если Брексит вряд ли будет полностью изменен, у него есть неплохой шанс избежать как хаотического выхода из сделки, так и премьерства Корбина.
Тем не менее, если восстановление должно произойти, это должно произойти в ближайшее время. Англосфера изменила мир по многим причинам, но одна из них - потому что она придавала импульс развития в мире. Будем надеяться, что это скоро восстановится.
