За переговорами президента России Владимира Путина и японского премьера Синдзо Абэ, прошедшими 22 января в Кремле, внимательно следили не только в Москве и Токио.
В тот же день влиятельная американская газета The Wall Street Journal опубликовала статью своего московского корреспондента Томаса Гроува «Путин надеется сыграть на американо-японском мандраже» (в оригинале – «Putin Looks to Play on U.S.-Japan Jitters») с подзаголовком: «Президент России встречается со своим японским коллегой в Москве, чтобы извлечь выгоду из неопределенности между Вашингтоном и Токио».
Главная мысль этой статьи довольно проста: Путин использует проблему Южных Курильских островов («семидесятилетний территориальный спор», как называет его Гроув) для того, чтобы «посягнуть» на одного из крупнейших региональных союзников США. Иными словами, увести Японию из зоны влияния Вашингтона, покрепче привязав ее к Москве спорными островами.
Как и положено хорошему журналисту, Гроув подкрепляет свою идею ссылками на авторитеты. Он приводит цитату эксперта по российско-японским отношениям из токийского отделения университета Темпл Джона Брауна: «Российское руководство понимает, что полезно поддерживать этот спор и сохранять рычаги влияния на Японию. То, что возможность заключения территориальной сделки в отдаленной перспективе сохраняется, очень помогает (Москве, — К.Б.) побудить Абэ дистанцироваться от остальной части Большой Семерки».
Как замечает Гроув, японские санкции в отношении России – одни из самых слабых по сравнению с другими членами Большой Семерки, а кроме того, Япония стала единственной страной G7, которая не «выгнала» российских дипломатов после отравления Сергея Скрипаля и его дочери в британском Солсбери.
Действительно, пакет санкций, введенных Японией в отношении России, не такой уж и впечатляющий, хотя надо заметить, что в Токио среагировали на возвращение Крыма одними из первых: уже в марте 2014 года японский МИД приостановил консультации с Москвой о смягчении визового режима и отложил на неопределенный срок начало переговоров о возможном заключении трех договоров — об инвестиционном сотрудничестве, сотрудничестве в освоении космоса и предотвращении опасной военной деятельности.
Затем санкции были расширены: правительство Японии объявило о замораживании – в случае обнаружения в стране – имущества 40 лиц, имеющих отношение к Крыму, ДНР и ЛНР и двух крымских компаний. Пожалуй, самым серьезным шагом стал запрет на территории Японии эмиссии ценных бумаг со сроком погашения более 90 дней Внешторгбанку, Внешэкономбанку, Газпромбанку, Россельхозбанку и Сбербанку – но и то с оговоркой «без особого разрешения». Говорилось также об усилении инспекций, призванных не допустить экспорт в Россию вооружений и стратегических технологий. Но в целом Япония в своей санкционной политике в отношении РФ не переходила рамки разумного, и это не укрылось от проницательного взора американского журналиста.
Итак, с одной стороны проблема Южных Курил удерживает Токио от резких шагов в отношении Москвы, поскольку надежда вернуть острова перевешивает готовность демонстрировать безоговорочную лояльность Вашингтону в вопросе «изоляции» России, с другой – переговоры Путина и Абэ, главным итогом которых должно стать заключение мирного договора, интенсифицировались в не самое благоприятное для американо-японских отношений время – время, которое Гроув называет периодом «глубокой неопределенности между США и Японией».
Разумеется, как и в подавляющем большинстве случаев, вину за эту неопределенность Гроув возлагает на Трампа.
«Мистер Абэ пытался заслужить расположение президента Трампа», — пишет американский журналист, напоминая читателям о том, как во время первого визита Трампа в Японию Абэ пригласил гостя в «золотой гольф-клуб». Действительно, Абэ, который, как и Трамп, является большим поклонником этой игры, сыграл с президентом в гольф в закрытом загородном клубе «Касумигасэки» (известном своими строгими традициями – в частности, его членами не могут быть женщины). Трамп остался очень доволен приемом, а в особенности тем, что перед игрой они с Абэ расписались на бейсболках друг друга: «Дональд и Синдзо. Сделаем альянс еще более великим».
Но игры – играми, а с альянсом все складывалось не так просто.
Подход Трампа к формированию политических союзов в значительно большей степени является подходом бизнесмена, а не геополитика. Главной проблемой, которую он видел в американо-японских отношениях, была проблема сокращения торгового дефицита США.
Первым серьезным ударом, который обрушился на казавшийся незыблемым американо-японский союз, был выход США из Транстихоокеанского партнерства (ТТП). Отказ от участия в ТТП был одним из главных пунктов предвыборной программы Трампа, и одним из первых его шагов после инаугурации. Для Японии это стало шоком: с 2012 года, когда администрация Обамы заявила о намерении включить в состав ТТП Японию перспективы вхождения в эту организацию рассматривались японским бизнес-сообществом как фактор, обеспечивающий стране новый экономический рывок. Однако после выхода США ТТП значительно потеряло в привлекательности, хотя и не стало организацией, существующей лишь на бумаге, как предрекали некоторые экономисты.
Оправившись от первого шока, Токио постепенно перешел от сдержанной критики протекционистских действий администрации Трампа к более публичной кампании, направленной на защиту режима международной торговли. В июле 2018 Япония подписала крупное соглашение об экономическом партнерстве (EPA) с Европейским союзом (ЕС), которое объединяет почти треть мировой экономики и 40 процентов мировой торговли.
Во время церемонии подписания соглашения Дональд Туск заявил: «Наш посыл ясен – мы стоим вместе против протекционизма», а Синдзо Абэ подчеркнул, что «в протекционизме нет победителей», что было воспринято как прямой вызов Трампу. Позже Абэ назвал Соглашение об экономическом партнерстве между Японией и ЕС «важной опорой Абэномики».
Однако Трамп безусловно отдает предпочтение двусторонним соглашениям, а не договорам, подобным ТТП или НАФТА. На протяжении года (вторая половина 2017 – первая половина 2018) администрация Белого дома упорно подталкивала Японию к началу переговоров по двустороннему соглашению о свободной торговле — а администрация Абэ не менее упорно сопротивлялась этому, обоснованно опасаясь, что двусторонняя сделка будет контрпродуктивной для интересов Японии, учитывая жесткую позицию Трампа по торговым вопросам.
«Абэ, — писал летом 2018 старший научный сотрудник Института Восток-Запад и эксперт Японского института Международных отношений в Токио Джей Беркшир Миллер, — по понятным причинам взволнован тем, что вся работа, проводившаяся в рамках переговоров с США по поводу ТТП, не может рассматриваться в качестве основы для любой новой сделки. Теперь Абэ знает, что не может затягивать этот вопрос бесконечно, но он также должен проявить твердость, показав, что Япония не пойдет на двусторонние переговоры без равных условий. Способность Японии оказывать сопротивление настойчивым просьбам Вашингтона о двустороннем торговом соглашении – и последствия такого противодействия – станут ключевой областью для наблюдений в ближайшие месяцы».
В конце концов Трамп все-таки победил. 26 сентября 2018 Трамп и Абэ объявили, что Соединенные Штаты и Япония начнут переговоры по торговому соглашению США и Японии. 16 октября 2018 года USTR (Торговое представительство США) официально уведомило Конгресс о том, что администрация Трампа намеревается начать переговоры после завершения необходимых внутренних процедур. 21 декабря USTR опубликовало документ об основных позициях будущих переговоров, которые должны были начаться в 30-дневный срок после этого момента. Однако планы Вашингтона смешал шатдаун – 16 января из-за технического закрытия правительства Комитет Сената США по финансам приостановил процедуру.
В Японии эту задержку восприняли с облегчением. Как сообщили источники в правительстве страны газете «Asahi Shimbun», шатдаун «сыграл на руку» Токио. Как заявил министр экономического восстановления Тосимицу Мотэги, «учитывая, что никакого соглашения еще не было достигнуто, у нас есть возможность отрегулировать будущие переговоры с различных точек зрения».
И именно в это время – когда двустороннее соглашение вновь повисло на волоске, пусть и в силу чисто внутриамериканских политических дрязг – в Москве прошли переговоры Путина и Абэ, посвященные заключению мирного договора и судьбе островов Шикотан и Хабомаи.
Торговля, впрочем, не единственная область, в которой между США и Японией сохраняются или даже усиливаются разногласия. Второй такой потенциально конфликтной сферой является региональная безопасность и несовпадение подходов (а возможно и интересов) Вашингтона и Токио к решению проблемы эскалации напряженности на Корейском полуострове.
Противоречия в этой области ставят под сомнение способность американо-японского альянса эффективно адаптироваться к меняющимся геополитическим сдвигам. В течение первого года президентства Трампа Абэ произвел благоприятное впечатление на хозяина Белого дома своей проницательностью и советами по вопросам безопасности, особенно касающимися Северной Кореи. Однако впоследствии Абэ, по словам Миллера, «был ошеломлен» сообщениями о встрече Трампа с лидером КНДР Ким Чен Ыном в Сингапуре в июне 2018 – встрече, которую с ним явно не обсуждали.
Для Японии подобный миролюбивый шаг Трампа был чем-то опасно близким к предательству. Внезапно оказалось, что жесткая риторика Трампа до сингапурской встречи и шаги Вашингтона, направленные на устрашение Пхеньяна ввели администрацию Абэ в заблуждение: Япония старательно «шла в ногу» с США в ее стратегии «максимального давления» на Северную Корею, и вдруг оказалось, что она шагает одна. Абэ и его кабинет были совершенно не готовы к смягчению подходов и к замене «дипломатии канонерок» на «дипломатию улыбок».
Проблема денуклеаризации полуострова, так же, как ликвидация северокорейских баллистических ракет средней дальности, гораздо болезненнее ощущается в Токио, нежели в Вашингтоне. То, что Трамп обязался предоставить КНДР гарантии безопасности, не дожидаясь конкретных шагов со стороны Кима, было воспринято в Токио как безответственное потакание диктатору, угрожающему в первую очередь Японии. Особенную тревогу вызвало у кабинета Абэ решение Трампа отменить ежегодные, совместные с южнокорейской армией, маневры «Страж свободы Ульчи», в ходе которых отрабатываются сценарии войны с Севером.
Японская газета «Asahi Shimbun» открыто упрекнула Трампа в «поспешных уступках» по корейскому вопросу, и с тревогой предположила, что президент США «может совершить еще более легкомысленные уступки в стремлении получить быстрые результаты исходя просто из своих личных политических мотивов».
При этом решение об отмене маневров обеспокоило Японию главным образом из-за использованных Трампом эпитетов (он назвал маневры «провокационными» и «чересчур дорогостоящими»). Стало очевидно, что Трамп рассматривает военно-политические альянсы прежде всего как финансовое бремя, а не как существенный компонент политики США в ЮВА в сфере региональной стабильности. Если Вашингтон будет придерживаться подобных подходов, размышляли в Токио, то стоит ли ожидать от него поддержки в свете надвигающейся проблемы экспансии Китая и его действий в Восточно-Китайском море, где Пекин медленно, но верно, наращивает свои силы (включая «морское ополчение» — флотилии, состоящие из рыболовецких судов) и формально гражданской авиации в районе спорных островов Сенкаку (Дяоюйдао)?
Несмотря на то, что впоследствии США подтвердили свою приверженность стратегии «максимального давления» на Северную Корею, а перед ежегодным саммитом АСЕАН в ноябре 2018 г. в Сингапуре даже призвали страны этого блока не нарушать санкционный режим ООН в отношении Пхеньяна, внешнее ужесточение курса Вашингтона не слишком успокоило Токио. По словам Гарри Казианиса, директора оборонных исследований в Центре национальных интересов в Вашингтоне, позиция администрации Трампа по Северной Корее вызывает недоумение у лидеров стран региона.
«С одной стороны, они видят, что Вашингтон продолжает настаивать на кампании по максимальному санкционному давлению, но в то же время администрация стремится к встречам и диалогу (с Пхеньяном, — К.Б.) в то время, как Южная Корея настаивает на укреплении связей с режимом Кима. Лидеры АСЕАН в лучшем случае видят много смешанных сигналов, исходящих от администрации Трампа, и совершенно никакой ясности. Я думаю, это их беспокоит».
В силу вышеописанных причин отношения между Вашингтоном и Токио действительно переживают не лучшие времена. Опасения некоторых американских СМИ, касающиеся «хитрых шагов» Путина, который стремится использовать эти осложнения для того, чтобы ослабить американо-японский альянс, обещая Абэ решение проблемы Южных Курил («Северных территорий», как называют их в Японии), нельзя назвать совсем уж беспочвенными.
С другой стороны, Миллер справедливо отмечает, что отношения между Японией и США «по большей части остаются прочными», и что «нынешняя администрация в Токио пользуется сильнейшим влиянием в Вашингтоне за многие годы», хотя, оговаривается он, было бы нереалистично думать, что Япония может (или когда-нибудь сможет) полностью формировать политику США в Азии.
Если кто и может поставить под угрозу сложившийся после Второй мировой войны альянс между Вашингтоном и Токио (альянс, который в силу самого своего генезиса не может быть союзом двух равноправных партнеров, как бы этого не хотелось Японии), то только старший его участник.
Политика США, не принимающая во внимание или идущая вразрез с интересами Японии, действительно способна ослабить узы, существующие между двумя странами – но осторожная и взвешенная реакция кабинета Абэ на потенциально неблагоприятные для него изменения курса Вашингтона показывает, что запас прочности в отношениях двух стран еще далеко не исчерпан.
