О чем говорит молчание Путина и Лукашенко по итогам переговоров
Закрытый характер второй за неделю встречи лидеров России и Белоруссии дал повод для многочисленных политических спекуляций. Ситуация особенно будоражит на фоне предшествующих взаимных резких выпадов Москвы и Минска. Пока одни эксперты говорят о сдаче Лукашенко своих позиций, другие видят признаки постепенного ухода Белоруссии из российской сферы влияния. Чья версия выглядит убедительнее?
О состоявшейся в субботу встрече Владимира Путина и Александра Лукашенко со всей определенностью можно сказать лишь две вещи: это была уже вторая встреча за неделю, и продолжалась она весьма долго – 3,5 часа. Российский лидер накануне встречи призвал «сверить часы по поводу того, как продолжается работа» по ранее намеченным направлениям. О результатах переговоров стороны не сообщили, констатировал ТАСС.
Из немногочисленных известных подробностей встречи: Лукашенко подарил на Новый год российскому коллеге четыре мешка картошки с президентского огорода и сало. Картофель был привезен российскому лидеру «по спецзаказу», пояснила пресс-секретарь «батьки» Наталья Эйсмонт. На одной из предыдущих встреч, «в полушутку», Лукашенко спросил у Путина, что бы еще ему хотелось получить от президента Белоруссии. «И ответ прозвучал именно так: «Ну что еще можно попросить из Беларуси? Картошку и сало». Ну, за нами не заржавеет. Мы привезли четыре мешка этого картофеля», – сказала Эйсмонт.
От другой договоренности – сыграть с Путиным в хоккей на Красной площади – Лукашенко отказался (даром что считается заядлым любителем ледовой игры). Видеозапись с пояснением российского президента опубликовал в своем Twitter спецкор «Комсомольской правды» Дмитрий Смирнов. Лукашенко «сказал, что надо быть дома, много дел и вопросов», заметил Путин.
Дел и вопросов, действительно более чем достаточно. Миру пока остается довольствоваться словами Дмитрия Пескова, который призвал не ждать от встречи прорывных решений. Впрочем, определенная почва для размышлений все-таки есть: пресс-секретарь президента России подчеркнул, что «речи о каком-то присоединении» (Белоруссии к России) не идет. «Это скорее движение навстречу друг другу», – подчеркнул Песков.
Препятствия для взаимопонимания Москвы и Минска общеизвестны, и о них, в частности подробно писала газета ВЗГЛЯД: это ввоз санкционной продукции под видом белорусской, вывоз нефтепродуктов под видом растворителей, низкие белорусские акцизы (например, на сигареты, что «стимулирует» их нелегальный ввоз), налоговый маневр в нефтяной отрасли.
Движение навстречу, признаем, идет довольно сложно. По итогам встречи, которая состоялась во вторник (в годовщину распада СССР, как заметил политолог Алексей Чеснаков), и продлилась около четырех часов, Путин и Лукашенко договорились о создании рабочей группы по решению спорных вопросов. Белорусский лидер, выступивший до встречи с рядом резких заявлений, не стал после встречи общаться с прессой.
Малый объем информации о подробностях «движения навстречу» порождает большое число гаданий. Например, авторы телеграм-канала «Невротик» нашли «любопытную филологическую деталь»: «Путин, передавая привет братскому народу, демонстративно изъял из оборота официальное слово «Республика Беларусь» и по-домашнему вернул стране название Белоруссия – как она по-русски и называется». Выискивание деталей, в свою очередь, порождает толкования и разной степени фантастичности. Которыми занялись, в том числе, и у наших общих проблемных соседей.
Например, гендиректор Украинского аналитического центра Александр Охрименко в своем видеоблоге заявил:
«По неофициальной информации Путин потребовал, чтобы Лукашенко сдал страну...То есть, российские политологи вполне серьезно обсуждают вопрос, что с 2024 года Путин будет президентом Союзного государства России и Белоруссии. Естественно, Белоруссия будет на правах второстепенной провинции, но хотя, конечно, Лукашенко обещают пост типа вице-президента или наподобие того. Это означает, что Белоруссия становится частью России». Кроме того, утверждает Охрименко, российский минфин якобы потребовал, «чтобы Белоруссия использовала российские рубли». По той же причине, утверждает украинский аналитик, вместо компенсации налогового маневра Россия-де потребует передать белорусские НПЗ «российским олигархам».
Политический обозреватель белорусского портала TUT.by Артем Шрайбман в своем каналекомментирует происходящее без фантастических допущений, но довольно пессимистично. Москва и Минск не могли за пять дней достичь соглашения, полагает он. «Чтобы как-то придать тупику вид многоточия, они создадут рабочую группу», на уровне даже не вице-премьеров, а министров экономики, предрекает Шрайбман. Он считает, что позиция России очевидно сильнее; Белоруссии же остается «забалтывать процесс, выбив хоть какие-то деньги в счет самого разговора», притом, что Минск вряд ли рискнет использовать немногие, но сильные инструменты воздействия – вроде шантажа выходом из ОДКБ и ЕАЭС, или вопроса о российском военном присутствии в Белоруссии.
Если отвлечься от гаданий о ближайшем будущем братских отношений Москвы и Минска (которым Лукашенко, впрочем, готов отказать в праве называться таковыми), и обратиться к итогам 2018 года, то можно выделить несколько основных трендов.
«Да, есть серьезные проблемные моменты, связанные с тем, что с 2020 года мы переходим на новую систему расчетов за нефть и газ. Это волнительная тема и для Белоруссии, и для России. Президенты в последние две встречи именно это обсуждали», – констатировал в комментарии газете ВЗГЛЯД белорусский политолог Алексей Дзермант. «Кроме того, очевидно назрела необходимость ревизии союзных отношений, посмотреть, что работает, что нет, что надо усилить», – добавил он.
Как ранее отмечали эксперты, уже само наличие жестких споров двух сторон говорит о том, что белорусско-российские контакты происходят не «для галочки», но действительно предполагают взаимную заинтересованность стран-партнеров.
«На мой взгляд, уходящий год был очень динамичным, за это время прошло 11-12 встреч президентов, – констатирует Дзермант. – Это рекордный показатель, он говорит о том, что лидеры постоянно общаются и в оперативном порядке решают возникающие вопросы».
К нынешнему моменту многое в российско-белорусских отношениях осталось нереализованным, сказал газете ВЗГЛЯД доцент кафедры политической теории МГИМО Кирилл Коктыш. В частности, это совместное использование индустриального потенциала Белоруссии – который эта страна сохранила в 1990-е и 2000-е, «который бы очень пригодился для России, но пока остался не затронут». «С другой стороны внешнеполитическая координация, которая могла бы позволять рассуждать о возможности прорыва на восточно-европейском направлении тоже пока не достигла высокого уровня. Хотя она растет», – полагает эксперт.
«России сейчас нужны политические жесты со стороны Белоруссии, а Белоруссии нужны экономические жесты со стороны России.
Скорее всего, взаимопонимание будет найдено, тут сомнений нет», – прогнозирует Коктыш.
Более сдержанно оценивает состояние российско-белорусских отношений президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. По его оценке, за последнее время взаимодействие с традиционными союзниками на постсоветском пространстве – Белоруссией и Казахстаном, – шло по нисходящей. Можно говорить о «дрейфе» этих стран (всегда позиционировавших себя в качестве локомотивов евразийской интеграции) прочь от России, считает Ремизов. В случае с Казахстаном это большее внимание к идее «тюркского мира», в случае Белоруссии – попытки найти другие «центры силы». Поэтому, полагает Ремизов, естественная смена элит в обоих странах закрепит этот тренд. Но ситуация не необратима.
«Ситуация с Украиной приобрела негативные очертания на долгие десятилетия, здесь пространство маневра ограничено. Но если говорить о Белоруссии и Казахстане, наверное, нельзя сказать, что пройдена точка невозврата. С Украиной она, безусловно, пройдена, а на ситуацию с Казахстаном и Белоруссией еще можно влиять», – сказал Ремизов газете ВЗГЛЯД.
Источник: /vz.ru.
Рейтинг публикации:
|
