Решение Дональда Трампа вывести американские войска из Сирии приблизило наступление переломного момента на Ближнем Востоке, который характеризуется уходом США и усилением роли России в регионе.
Подпись к изображению: Владимир Путин готов вести переговоры практически с любой страной
С конца 1970-х годов Вашингтон выстроил на Ближнем Востоке относительно проамериканский региональный порядок, который простирался от Ирака и Персидского залива до западных границ Северной Африки. Широкое влияние США на местные государства превратило Вашингтон в доминирующую политическую силу, что позволило ему реализовывать свои политические интересы. Конечно, не все страны региона стали проамериканскими, но большинство из них. Такие исключения, как Сирия, Ирак до 2003 года и Ливия до 2011 года, были вынуждены мириться с присутствием Pax Americana («американского мира») вокруг них.
При Бараке Обаме американцы начали слом этого порядка, понимая, что Ближний Восток с его многочисленными проблемами выкачивает ресурсы из их страны. Трамп пошёл ещё дальше в стремлении вывести Америку с Ближнего Востока, подталкивая местные государства самостоятельно решать свои проблемы. Уход из Сирии является самым ярким подтверждением подобной позиции.
Можно с уверенностью утверждать, что Россия будет заполнять образующийся вакуум. Однако философия Москвы серьёзно отличается от философии Вашингтона. США определяли, кто является их врагом, и стремились укрепить альянсы с целью сдерживания этих противников. Россия приняла другой подход, который контрастирует с её собственными прошлыми принципами и носит более объединяющий характер.
Директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин довольно чётко обозначил подобную позицию в ходе недавней конференции в Бейруте. По его мнению, наиболее важным выводом, сделанным российскими чиновниками за последние годы, было заключение о том, что России не нужно принимать чью-либо сторону на Ближнем Востоке. Москва может иметь дело со всеми заинтересованными участниками, за исключением тех немногих, чья деятельность выходит за рамки допустимого, например, ИГИЛ (запрещённая в РФ организация). За российским «столом переговоров» рады всем.
По словам Тренина, Россия взяла на вооружение принцип прагматизма, который позволяет проявлять гибкость в региональных делах. Москва стремится играть главную роль среди множества конкурирующих стран, не примыкая ни к одной из них. Ошибочно полагать, что Россия может поставить под угрозу эту удобную ситуацию, приняв чью-либо сторону. Кроме того, Москва не занимается рассуждениями о высоких моральных ценностях, в отличие от Америки, которая склонна считать себя некой «силой добра».
Этот нескрываемый политический реализм открыл много возможностей для Владимира Путина, который воспользовался появлением пустоты, созданной Вашингтоном. На сегодняшний день Путин – единственный человек, который может выступить посредником между Ираном и Израилем для предотвращения конфликта. Российский лидер стал серьёзной опорой для стран Ближнего Востока, где в смягчении региональной напряжённости на протяжении долгого времени активно участвовали внешние силы.
Происходящее вызвало беспокойство в США. Впечатление о том, что Россия постепенно занимает позиции Вашингтона, привело в замешательство многих представителей внешнеполитического сообщества. Так, в направленном президенту письме об отставке американский министр обороны Джеймс Мэттис указал на необходимость «ясности взглядов как на злых игроков, так и на стратегических конкурентов», что по крайней мере, частично относилось к Москве.
Однако сегодняшняя Россия не стремится создать региональный порядок, противостоящий США, о чём, возможно, мечтал Советский Союз во время холодной войны. Так, Москва близка к одному из главных региональных союзников Вашингтона, а именно к Израилю. Другим союзникам США, таким как Египет и Саудовская Аравия, не нужно отказываться от своих связей с Вашингтоном для укрепления отношений с Россией, от них этого никто не требует.
Задачи Москвы облегчает отсутствие альтернативных структур по урегулированию кризисов, в качестве которых могли бы выступать арабские или мусульманские организации, или та же ООН. Однако на сегодняшний день Лига арабских государств является бледной тенью того, что было раньше, поскольку разногласия между арабскими странами нарастают. В свою очередь, ООН эффективна только в том случае, если пять постоянных членов Совета безопасности смогут договориться между собой. В противном случае не стоит ожидать значительного многостороннего прогресса – взглянуть хотя бы на ту же Сирию. Тем не менее, ближневосточным государствам нужны такие каналы связи.
Таким образом, сегодня Россия удовлетворяет региональные потребности, что вполне устраивает большинство арабских государств. Более того, не стремясь к демократизации, выступая против смены режимов и защищая стабильность, Москва внушает доверие авторитарным лидерам, которые боятся политической нестабильности. Подобный консервативный подход увеличивает пространство для манёвра.
Учитывая, что Трамп выводит свои силы из Сирии и оставляет Израиль самостоятельно бороться с Ираном, роль России, вероятно, только возрастёт. По мере роста потребностей региона будут расширяться и возможности России.
