Решение совершенно конкретно говорит, что Шотландский билль (Scottish Bill) нарушает и Акт о Шотландии (Scotland Act), первоначальное соглашение о передаче полномочий, и недавний Закон правительства Тори (о выходе из) Европейского Союза, который отменил передачу полномочий, отобрал власть у парламента Шотландии в ранее разграниченных сферах и вернул их под власть Вестминстера. Акт тори о (выходе из) ЕС в Статье 4 определяет, что он аннулирует Шотландский Акт соглашения о разделении полномочий.
Если вы внимательно прочитаете решение, особенно параграфы с 47 по 65, то обнаружите, что Верховный Суд зашёл даже дальше, чем ранее, заявив, что ни Шотландский Акт, ни Конвенция Сьювелла никоим образом не ограничивают власть парламента Соединённого Королевства вводить законы для Шотландии, даже в сфере переданных полномочий, без необходимости какого-либо согласия шотландских министров или парламента. Они даже зашли так далеко, что особо постановили, что министры Лондона обладают неограниченной властью, превышающей Законы Шотландии, и им нет необходимости получать согласие Шотландии или особого дальнейшего одобрения парламента Вестминстера, чтобы вводить подзаконные акты для Шотландии.
Это длинное решение, но суть в параграфе 53:
«Это решение не меняют иные доводы, выдвинутые Лордом Адвокатом. В соответствии с первым доводом (параграф 47 выше), положение, которое повлияло на законы, принятые парламентом Соединённого Королевства, зависит от согласия шотландских министров, если только это согласие не было применено или аннулировало рассматриваемое положение, и будет по этой причине не совместимо с признанием неограниченного суверенитета и, следовательно, соответствовать приложению раздела 28(7) Акта Шотландии. В соответствии с вторым доводом (параграф 48 выше), вопрос, поставленный перед судом состоит в том, получил ли Законопроект Королевское одобрение, тогда раздел 17 станет законом. Если нет, то нет сомнений, что он будет не принят или отвергнут Парламентом Соединённого Королевства — в любом случае, он не будет иметь законного действия («вне закона» в терминах раздела 29(1) Акта Шотландии). Следовательно нет ответа на довод, что раздел 17 Закона лежит вне компетенции законодателей, чтобы сказать, что он может быть не применен или отозван. В отношении довода номер три (параграф 49 выше) это представление весьма напоминает первый довод Лорда Адвоката, и по аналогичным причинам мы не можем его принять. Положение, которое вводит условие на юридическую силы законов, принятых парламентом Соединённого Королевства, в той мере, в какой они применимы к Шотландии, находится в противоречии с продолжением его суверенного права принимать законы для Шотландии, и, следовательно, эквивалентно корректировке раздела 28(7) Акта Шотландии».
Заявив, что Лондонский Парламент и Правительство могут делать в отношении Шотландии всё, что пожелают под соусом «суверенного права принимать законы для Шотландии», решение логичным образом фиксирует, что захват власти, содержащийся в Законе ЕС (о выходе) был идеально законен. Как заявил Верховный Суд в опубликованном разъяснении для прессы:
«Каково действие Закона о Выходе Соединённого Королевства на законодательную компетенцию Парламента Шотландии в связи с Шотландским Биллем? Закон о выходе Соединённого Королевства представляет собой не вопрос, отнесённый к исключительной компетенции, а защитой от изменений по Перечню 4 (99). Несколько положений в Законе Шотландии в целом или частично представляют изменение Закона о выходе Соединённого Королевства. Это раздел 2(2)/101/, раздел 5(102), раздел 7(2)/в/ и 7(3)/103-104/, раздел 8(2)/105/, раздел 9А(106), раздел 9В(107), раздел 10(2), 10(3)/а/ и 10(4)/а/(108-110), раздел 11 (111-113), раздел 13В, раздел 14, раздел 14А, раздел 15, раздел 16, раздел 19(1) и раздел 22 (в той мере, в какой положения относятся к разделу 11) (114-118, 120-121), разделу 26А(6) и разделу 33 и Перечню 1 параграфов 11(а) и 16(123-124)».
Решение, как и ожидалось, вновь подтверждает колониальный статус Шотландии и мнение Лондона, что Закон о Шотландии не признает никаких неотъемлемых шотландских прав, а скорее милостиво передает сверху вниз некоторые права, которые Лондон может изменить по своей прихоти, словно Шотландия — это какой-то совет английского округа.
Учитывая всё это, та часть решения, в которой утверждается, что вне компетенции Шотландского парламента было само по себе принятие закона, который касается единственно внутреннего влияния выхода из ЕС, это очень маленькая победа — и совершенно ничего не значит в более широком смысле.
Любой Шотландском парламенте, кто сегодня расхваливает это решение как победу, либо его не читал, либо ему вполне удобен статус вассала правящих кругов Соединённого Королевства.
Переход права не просто подачка, это ловушка. Это ход, с помощью которого Шотландский парламент полностью лишается энергии в геркулесовых усилиях поддержать шотландские службы и общественное благосостояние, постоянно подрываемые мерами жёсткой экономии правительства Тори. Правительство Шотландии пытается защитить шотландский народ, но у него руки связаны, а объединённые СМИ Тори безостановочно атакуют при каждой неудаче государственных служб Шотландии, словно не Тори тому причиной.
Низкой ложью было не только торжественное обещание усилить власть Шотландского парламента, который развернул ход референдума о Независимости 2014 году; Верховный Суд подтвердил, что Английские Тори и северо-ирландские унионисты могут лишить Шотландский парламент власти по своему желанию.
То, что сегодня сделал Верховный Суд, так это обеспечил кристальную ясность, что у Шотландии лишь два выхода: полное подчинение Англии под властью Тори или независимость. Всё остальное — фикция.
