В конце октября 2018 г. после заявления американского президента о планах выхода из ДРСМД, Российский совет по международным делам уже посвятил вопросу развала договора целый ряд статей, объединенных в тематический раздел. История вопроса там разобрана детально, как и вопросы перспективы контроля над вооружениями.

В этот раз кратко взглянем на заявления сторон в конце ноября – начале декабря, давшие немного новой конкретики. 26 ноября заместитель министра иностранных дел С. Рябков провел брифинг. Данное выступление стало наиболее подробным и детальным разъяснением российской позиции относительно ДРСМД за все годы кризиса, и можно только жалеть, что оно не прошло раньше. В частности, были озвучены хоть какие-то подробности относительно американских обвинений и ракеты 9М729:

•  ракета отличается боевой частью (вероятно, от 9М728/Р-500 — стандартной крылатой ракеты (КР) комплекса «Искандер-М»);
•  соответствует по дальности ДРСМД. В частности, 18 сентября 2017 г. в рамках учений «Запад-2017» был произведен запуск на дальность «менее 480 км»;
• США переданы все возможные технические детали, в том числе об отличиях и особенностях топливной системы (последнее к пресловутому вопросу «сколько топлива залили — настолько и полетит»);
• представленные американцами даты испытаний «ракеты-нарушительницы» не совпадают с датами испытаний 9М729. Даты были озвучены за пять дней до объявления Д. Трампом планов выйти из ДРСМД.

В совокупности это приводит нас к интересной версии — в первой половине десятилетия США средствами технической разведки наблюдали на ракетных полигонах параллельные испытания с стационарного стенда КР морского базирования (КРМБ) большой дальности семейства «Калибр» и КР наземного базирования (КРНБ) комплекса «Искандер-М» или берегового ракетного комплекса «Club-M» и посчитали, что это часть одной программы. «Сливы» об американских доказательствах вполне соответствуют этой версии — говорилось о том, что «сначала прошли испытания на большую дальность с неподвижного стенда, а потом на малую — с подвижной пусковой установки». 

Учитывая высокую техническую схожесть, вполне могла сложиться трагикомическая ситуация, когда американцы могли искренне посчитать нарушением то, что российская сторона, также искренне, считала совершенно легальной деятельностью. Индекс 9М729 был впервые озвучен американской стороной в привязке к «ракете-нарушительнице» SSC-8 только в декабре 2017 г., много позже предъявления первых претензий. При этом в российском экспертном сообществе он ходил давно в качестве возможного индекса вызвавшей подозрения американцев ракеты (из ряда источников было известно о существовании ракеты с таким индексом и того, что тем же КБ «Новатор», которая создала КР для «Искандера-М») и вполне возможно, что ища некую «модернизированную ракету “Искандера”» американцы наткнулись на нее либо таким же образом, либо вообще в обсуждении экспертного сообщества. Опять могла сложиться трагикомичная ситуация, когда ракету, которая могла отличаться боевым оснащением, сочли более дальнобойной просто ввиду когнитивных искажений и острого желания что-то найти.

Также были уточнены российские претензии. Касательно ракет-мишеней было отмечено, что не все их испытательные пуски сопровождаются попытками перехвата, а в некоторых имитаторы боевого оснащения совершают полный полетный цикл, вплоть до падения имитаторов боевых блоков. О претензиях в отношении БПЛА отмечено, что речь не только о юридических придирках, но и о создании класса вооружений, аналогичных по своей природе КРНБ. По поводу российских разработок в этой области напомнили американское утверждение, популярное при утверждении в 2017 году расходов на создание новой КРНБ, что «разработка не запрещена». По поводу комплексов ПРО «Aegis Ashore» и использования в них пусковых установок (ПУ) типа Mk.41 дополнительно была высказана озабоченность озвученными в «Обзоре ядерной политики» американскими планами разработать новую морскую крылатую ракету с ядерным оснащением, которая либо будет ядерной версией «Tomahawk», либо будет совместима с этими ПУ.

Впрочем, дальнейшие события показали, что детальное и уточненное перечислений российских претензий и ответов на американские обвинения имеет больше историческое значение. Встреча Д. Трампа и В. Путина на полях саммита «Группы двадцати» в Аргентине, на которой планировалось в качестве главной темы обсудить ДРСМД, не состоялась. Стали ли тому причиной обострение российско-украинских отношений или внутриполитические проблемы Д. Трампа, связанные с «российским делом» (как раз в эти дни экс-адвокат Д. Трампа Майкл Коэн заявил о желании сотрудничать со следствием) — для обсуждаемого вопроса не важно. Важно, что, возможно, последняя возможность спасти ДРСМД (если она вообще была) не реализовалась. Вместо этого американская сторона активизировала переговоры с европейскими союзниками, позиция которых, вероятно, и была основным сдерживающим фактором.

И вот, 4 декабря, после встречи министров иностранных дел стран Альянса в Брюсселе госсекретарь М. Помпео «включил счетчик» — если через 60 дней Россия не вернется к соблюдению ДРСМД, США «приостановят выполнение своих обязательств». Позднее уточнили, что тогда же последует нота о выходе из Договора. Союзники по НАТО в итоговом совместном заявлении и пресс-конференции генсека Альянса Й. Столтенберга выразили поддержку США. Хотя из выступления госсекретаря не было ясно, будут ли США соблюдать ДРСМД полагающийся шестимесячный срок после подачи уведомления [2] или вернутся к предложению конгрессменов его игнорировать, можно предположить, что они все же потерпят до августа. А что потом?

Пушка на 1000 миль, канонерки и гиперзвуковые планеры

А потом нас ждет давно невиданный праздник милитаризма и военной инженерии. Глава DARPA С. Уокер уже заявил журналистам, что в 2019 г. «вы увидите много летных испытаний». Какие ракетные комплексы находятся в США в разработке?

Наиболее простым видится создание мобильного комплекса с КРНБ большой дальности. Эта мера была включена еще в «Закон об ассигнованиях на национальную оборону» за 2018 финансовый год и подтверждена в редакции на 2019 финансовый год. Хотя уже должен был состояться выбор существующей КР для использования в комплексе — главные претенденты морская «Tomahawk» и авиационная AGM-158 JASSM, за год о комплексе не было озвучено никаких подробностей. «Tomahawk» обладает большей дальностью, а JASSM — большей выживаемостью за счет более полного внедрения мер снижения заметности. Также анонсировано создание очередной модификации с увеличенной дальностью JASSM XR, которая, вероятно, приблизится к дальности «Tomahawk» (1600–1700 км). В пользу авиационной ракеты может сыграть то, что комплекс создается, как бы странно ни прозвучало, для ВВС США — таково историческое разделение компетенций в американских вооруженных силах. Именно ВВС принадлежал участвовавший в евроракетном кризисе 1980-х гг. наземный ядерный «Tomahawk» BGM-109G «Gryphon».

Часто можно услышать критику в адрес наземных комплексов с «обычными» дозвуковыми крылатыми ракетами. Якобы при наличии морских носителей таких ракет, особенно многочисленных у ВМС США, они не имеют смысла. Однако при этом игнорируется целый ряд преимуществ наземных комплексов: дешевизна нескольких грузовых шасси по сравнению с крайне дорогостоящим современным боевым кораблем; низкие эксплуатационные затраты при развертывании, в особенности на «экипаж»; возможность ограниченной только запасами ракет перезарядки «в поле» (корабли перезаряжают вертикальные ПУ только в порту); высокая боевая устойчивость при боевом дежурстве (рассредоточенные и замаскированные ПУ и машины управления не вывести из строя одной противокорабельной ракетой). 

Однако это, конечно, только «цветочки». «Ягодками» стали публично представленные в 2018 году программы армии. Наибольшее внимание в профильных СМИ привлекла программа «тысячемильной пушки» Strategic Strike Artillery Cannon. Разумеется, речь не идет о создании чего-то похожего на пушку из романа Ж. Верна о полете на Луну или «Большого Вавилона» Саддама — фактически речь идет о специфической ПУ для сверхлегких высокоточных ракет. Подобная система дала бы Армии США возможность мгновенно поражать малоразмерные цели на всем ТВД, хотя для успешности затеи важное значение имеет то, чтобы стоимость выстрела укладывалась в разумные пределы. 

Более важна, хоть и привлекает меньше внимания, программа Strategic Fires Missile. За разговорами о «принципиально новом» виде оружия фактически скрывается «Першинг 3», на этот раз с дальностью до 2000–2250 км, неядерный и с высокоточным планирующим гиперзвуковым боевым блоком (т.н. глайдером). Подобное оружие — уже полноценная БРСД, и именно на реализации этой программы сосредоточены усилия агентства перспективных военных разработок США — DARPA. Армия США уже давно ведет работы в этом направлении, в рамках работ над пресловутым «молниеносным глобальным ударом». Так, еще в 2011 г. прошли успешные испытания прототипа глайдера по программе AHW.   

Не стоит думать, что развитие гиперзвука в США сосредоточено только в руках Армии. Известно сразу о нескольких программах авиационных аэробаллистических ракет с планирующими боевыми блоками, которые должны поступить на вооружение в начале 2020-х гг. Одной из них уже присвоен индекс — AGM-183A AARW. В качестве потенциального носителя в первую очередь стоит рассматривать B-52H, для которого анонсирована программа модернизации подкрыльевых узлов подвески, для увеличенной до 9 тонн нагрузки. Флот также ведет свою программу БРСД с глайдерами, которыми будут в первую очередь оснащаться подводные лодки типов «Ohio» и «Virginia». Возможно также создание более легких ракет и использование их на эсминцах типа «Zumwalt», попытки реализовать которых в качестве пушечных «канонерок» XXI века, похоже, не состоялись ввиду проблем с артиллерийскими установками (точнее, с управляемыми снарядами ценой в половину крылатой ракеты), а вот усиленные вертикальные ПУ типа Mk.57 могут очень пригодиться. При этом виды американских вооруженных сил планируют обмениваться своими разработками: так, известно, что более легкий и отработанный армейский глайдер будет использоваться ВВС и, возможно, флотом, а более тяжелый морской в будущем пропишется и на суше.

Необходимо отметить, что все вышеуказанные программы, по крайней мере официально, несут неядерный характер. От начала гонки ядерных вооружений американские официальные лица открещиваются, и нужно отметить, что она имеет много противников в американских властных кругах (укрепившие свои позиции в Конгрессе демократы грозят «завалить» и более консервативные идеи Д. Трампа в области ЯО). Однако важно помнить, что создать ядерную ракету из неядерной проще, чем наоборот (высококачественный ядерный заряд легче и меньше средней неядерной боеголовки, да и требования по точности ниже), и в случае продолжения курса на конфронтацию в российско-американских или американо-китайских отношениях, этот шаг будет легко совершить. Кроме того, в создании неядерных средств стратегической дальности хорошего тоже мало, т.к. у них психологически намного ниже порог применения, а эскалация дальше зайти может очень далеко.

Очевидно, по географическим причинам, что подпадающие под ограничения ДРСМД системы США нужны только для передового развертывания. Где оно будет совершено? В первую очередь в Юго-Восточной Азии для противодействия Китаю. В России, может быть, обидно это осознавать, но нас и наши мнимые «нарушения» в первую очередь используют как повод, а реальной причиной стало соперничество с Пекином, о чем американские власти последние месяцы говорят уже прямым текстом [3]. Развертывание на Ближнем Востоке также будет полезно — нет причин считать, что в этом регионе в ближайшем будущем воцарится мир, а наземные комплексы снимут часть бремени с перегруженных флота и авиации. Арабские монархии, озабоченные противостоянием с Ираном, охотно примут такие вооружения.

 Ключевым вопросом для России, конечно, станет потенциальное развертывание американских ракетных комплексов в Восточной Европе.Если дозвуковые крылатые ракеты принципиально не изменят ситуацию (США и их союзники при острой необходимости могут развернуть большое их число на морских и воздушных носителях), то высокоточные БРСД, способные поразить любую цель в европейской части страны, России видеть у своих границ, конечно, не хотелось бы. На данный момент стороны наперебой говорят о нежелании начинать второй евроракетный кризис и об отсутствии планов развертывания американских ракет в Европе. Однако, как правильно отметил на брифинге С. Рябков, планы могут поменяться в любой момент, и исходить из них при долгосрочном планировании и подготовке военно-технического ответа недопустимо. Хотя договориться о зоне, свободной от новых ракетных систем, «от Лиссабона до Урала» было бы заманчиво. Конечно, в случае обострения в течение пары суток авиатранспортабельные комплексы будут развернуты у границ противника, но при этом их развертывание станет следствием кризиса, а не его причиной.    

Однако контуры новых политических «правил игры» еще предстоит сформировать и хорошо бы в краткие сроки. России было бы полезно для этого уходить от пассивной позиции, которой она в целом придерживалась во время кризиса ДРСМД, и активизировать работу, в первую очередь с европейцами, которые достаточно кисло смотрят на перспективу нового евроракетного кризиса. 

Военно-технический ответ России на выход США из ДРСМД — тема для отдельного обстоятельного разговора.  

1. Из соображений практического удобства, при заключении ДРСМД обе стороны разрешили друг другу проводить испытания КРМБ на наземных стендах, развернутых в одном испытательном центре на страну.
2. В официальном Twitter МИД России вечером 4 декабря появилась запись о том, что посол США передал ноту с уведомлением, что «американская сторона приостановит выполнение своих обязательств по ДРСМД через 60 дней». Ситуацию это не проясняет, а только усложняет, впрочем, это несущественные детали.
3. Китай упомянул в качестве причины выхода из ДРСМД и Д. Трамп, а Дж. Болтон в интервью в Москве откровенно говорил, что даже если Россия вернется к соблюдению Договора (что по его словам невозможно, так как отрицается сам факт нарушения), то США все равно будут вынуждены выходить из ДРСМД если Китай не присоединится к договору и не уничтожит большую часть своего ракетно-ядерного потенциала, о чем даже просить абсурдно.