СТИВ ПЕРЛСТИН, бизнес-обозреватель The Washington Post, автор книги «Сможет ли американский капитализм выжить?»: Сможет ли американский капитализм выжить? Да, но не в том виде, в котором мы его претворяем в жизнь сейчас.
Когда я задумываюсь над вопросом, почему люди начинают смотреть на капитализм мрачнее, почему они начинают думать, что он потерял правомерность с точки зрения морали, корень причины такого явления я нахожу в середине 80-х годов прошлого века. В тот период мы взяли на вооружение, ну или подхватили, четыре принципа, которые, как мне кажется, были полезны на тот момент, но сегодня были доведены до таких крайностей, что потеряли актуальность — и истинность.
Первый принцип заключался в том, что алчность — это благо, и это было действительно так до определённого момента, но после него уже перестало быть правдой: в долгосрочной перспективе этот строй работает только в том случае, если большие богатства широко распределяются. Кроме того, он работает только, если люди друг другу доверяют, если они не пытаются всё время друг друга облапошить, ведь если они всё время пытаются друг друга облапошить, они друг другу не доверяют, не ведут друг с другом дел, и не становятся друг другу верными нанимателями и работниками — а при таких условиях капитализм функционирует уже не слишком хорошо.
Второй принцип сводится к тому, что деньги, которые люди зарабатывают в рыночной системе, то есть, их рыночная зарплата — и я имею сейчас в виду зарплату до налогов — точно отражают их вклад в экономику. То есть это то, что человек заслужил. Проблема тут заключается вот в чём: мы думаем, что если рынок говорит, что, к примеру, гендиректор инвестфонда The Blackstone Group Стив Шварцман зарабатывает в год 800 миллионов долларов, то таков его экономический вес, таков его вклад в экономику. А это на самом деле не так. В этом принципе не учитывается то, что заработок людей отчасти формируется социальными решениями, решениями социального или политического характера, которые мы принимаем коллективно в отношении правил, законов и норм. Так что рыночный доход — это не святыня какая-то, он не является непогрешимым и объективным показателем экономического вклада отдельного лица.
Третий принцип, который мы взяли на вооружение, гласил: «Знаете, а если доходы станут ещё более неравными, если некоторые взлетят, а некоторые — останутся далеко позади, в этом не будет ничего страшного, ведь единственное, что имеет значение с моральной точки зрения — это чтобы у всех были равные возможности». То есть, значение имеет не равенство доходов, а равенство возможностей. Однако у данного принципа есть определённые пределы. Ваша возможность пользоваться такой открытой системой сильно зависит от того, кем были ваши родители. Поэтому равенства возможностей быть просто не может — на каком-то уровне, который невозможно свести к нулю, всё равно будет оказывать влияние то, как вам повезло в «лотерее родства».
Четвёртый подхваченный нами принцип — в том, что если мы сделаем свой строй более справедливым и изменим правила, законы и социальные нормы таким образом, чтобы доходы распределялись ровнее, нужно будет искать компромисс: придётся выбирать между справедливостью и экономическим ростом, а наращивать и то, и другое одновременно нельзя. Как оказалось, для определённых стран в определённые периоды времени это справедливо, но для США эта точка уже осталась позади. Больше того, если у нас усилится неравенство, у нас снизится и рост — а снизится он потому, что люди не будут готовы друг другу доверять, сотрудничать друг с другом, верить экономическим и правительственным институтам, и в результате вся система будет работать хуже.
Так сможет ли американский капитализм выжить? Да, но не в нынешней его конфигурации. А вот если мы сможем изменить некоторые поведенческие нормы, какие-то правила и законы, мы сможем вновь оживить американский капитализм и будем и дальше занимать господствующее положение.
Дата выхода в эфир 26 ноября 2018 года.
