Истории нужны не эмоции, а факты
Наполеон Бонапарт. Карикатура XIX в. 200 лет назад его имя
вызывало шквал негативных эмоций. Но сегодня император
французов всего лишь один из величайших деятелей
мировой истории
«Кто вы — сталинист или демократ?», «Где ваша позиция, г-н Кичигин?», «Почему вы молчите? Объясните, редакция поддерживает Лозунько или нет?» — письма с такими вопросами приходят в течение нескольких месяцев. Признаюсь, я намеренно не вмешивался в полемику между нашим журналистом и читателями, дав возможность высказаться Сергею Лозунько и тем, у кого его статьи вызвали полнейшее одобрение, а также тем, кто встретил его предложение об установке памятника Сталину с негодованием. Но вот эмоции немного улеглись, страсти схлынули, и теперь я могу выразить свое мнение.
Первая статья о Сталине, которую написал Сергей, была опубликована накануне 65-летия Великой Победы. Работая над материалом, автор ставил перед собой одну-единственную задачу — разобраться, какой на самом деле была роль «кремлевского горца» в Великой Отечественной войне. Т. е. Сергей не пытался ни оправдать, ни осудить Сталина — он проводил историческое исследование.
Почему этим занялся именно журналист «2000»? Потому что последние 15—20 лет профессиональные историки в изучении эпохи Сталина, по большому счету, топчутся на месте. Давайте вернемся в конец 80-х, когда началась кампания по разоблачению преступлений сталинских времен. Но кто этим занимался? Писатели и кинорежиссеры — вспомним «Покаяние» Тенгиза Абуладзе, «Холодное лето пятьдесят третьего» Александра Прошкина и множество других картин.
Увы, в то время историки в основном шли на поводу у представителей других профессий и даже не пытались донести до нас объективную картину того, что происходило в СССР в 20—50-е годы. А тех, кто действительно проводил глубокие и серьезные исследования — как, например, московский историк Виктор Земсков (о нем я скажу ниже), — подвергали обструкции.
80-е прошли, наступили 90-е, затем начался новый век (и новое тысячелетие), а в изучении сталинской эпохи мы продвинулись совсем чуть-чуть. Казалось бы, открылись архивы, исчезли все запреты — бери, исследуй, пиши! Но что мы увидели? В Украине это в основном изучение «голодомора как этноцида» да книги Резуна-Суворова, вот и все. А в противовес им — труды невменяемых сталинистов, занятых чуть ли не религиозным поклонением своему кумиру.
На таком фоне пришлось готовить материал Сергею Лозунько. Не скрою, я предупреждал его, что статья о Сталине и памятнике ко Дню Победы вызовет протест многих читателей, в том числе и тех, кто обычно на «ура» воспринимает все статьи Лозунько.
Но Сергей ответил, что знает это и готов к такой реакции. Поэтому считаю, что со стороны нашего журналиста это было проявлением гражданского мужества.
Но Лозунько повел себя не только как мужественный человек, он еще и профессионально выполнил работу. Потому что для него Сталин — не добрый вождь или же злобный тиран, засевший в Кремле. Он для Лозунько — объект исследования, фигура, которую в нашей истории не обойти, не объехать. А это значит, что автор нашумевших статей пытается понять условия и мотивы действий Сталина, что и должен делать профессиональный историк.
В одном из своих материалов Сергей вспомнил об Оливере Кромвеле, за которым тянется длинный список кровавых дел, и, как известно, после смерти его тело было извлечено из могилы, четвертовано и повешено. Представляете, какие страсти в XVII в. вызывала личность лорда-протектора Англии, Шотландии и Ирландии! А сейчас вызывает ли Кромвель столь бурные эмоции? Ответ очевиден.
Или обратимся к персонажам, имеющим отношение к нашей истории. Как вы сегодня относитесь к хану Батыю или императору Наполеону I? Думаю, очень спокойно. А ведь сколько горя они принесли нашим предкам, сколько крови было пролито по вине вышеупомянутых исторических фигур! Но время прошло, и к событиям прошлых веков мы относимся уже по-другому — гордимся победами, думаем о поражениях, но без боли, без душевных терзаний.
Меня упрекнут и скажут, что все, о чем я говорю, происходило несколько столетий назад, а со смерти Сталина времени прошло достаточно немного. Тогда другой пример. Германского кайзера Вильгельма II часто называют поджигателем Первой мировой войны, и делают это небезосновательно. Мировая бойня унесла не только миллионы жизней, но и ввергла в революционные потрясения почти всю Европу, а еще и породила такие явления, как фашизм и национал-социализм. Но если вы узнаете, что где-то в Германии Вильгельму II (умершему, кстати, 4 июня 1941 г.) воздвигли памятник, то что вы испытаете при этом? В лучшем случае любопытство.
В полемике, которая развернулась вокруг статей Сергея Лозунько, было упомянуто имя Петра I, чья гигантская скульптура, как известно, украшает центр Москвы. Он же гордо взметнулся на коне над Санкт-Петербургом. За этим монархом, которого титулуют «Великим» (и делают это вполне справедливо), также числится множество кровавых деяний. Историки, касаясь его личности и соглашаясь, что Петр был действительно великой исторической фигурой, ведут дискуссии о том, какими мотивами он руководствовался в своих действиях Ученые пытаются понять причины жестокости царя, изучая условия, в которых он творил историю, кто был его противником, на кого он опирался.
Но если ученые анализируют это, то вовсе не значит, что они одобряют жестокость Петра Великого или призывают по его примеру тянуть нынешнюю оппозицию в пыточные застенки, чтобы рубить непокорные головы.
Так же и С. Лозунько — он объясняет, почему индустриализация в СССР проводилась именно так, как она проводилась, а не иначе. Почему такие заслуженно легендарные люди, как Василевский, Громов, Штеменко и другие, были самого высокого мнения о талантах Сталина.
Т. е. наш журналист стремится понять мотивы тех или иных действий этой, безусловно, великой исторической фигуры — и с такой оценкой человека, который без малого 30 лет находился у руля великой державы, я однозначно согласен со своим коллегой.
Но это отнюдь не означает, что Сергей или я призываем следовать «курсом Сталина», использовать его «методы» и в наши дни.
Здесь я хочу вспомнить об Эдварде Радзинском. После выхода его книги о Сталине в одном из интервью Радзинского спросили, оправдал он в итоге или осудил хозяина Кремля. На это Радзинский ответил: «Вы знаете, я его понял».
И Лозунько тоже своими статьями попытался понять Сталина, несмотря на то что эта фигура, как мы убедились, до сих пор вызывает самые полярные и пристрастные оценки. Да, возможно, через поколение-другое имя Сталина будет произноситься с полнейшим равнодушием. Но, увы, ни у кого из нас нет в запасе 100 — 150 лет, чтобы дожить до этих времен. Поэтому не исключаю, что циклом своих статей Сергей Лозунько опередил время, и если многие современники его не поняли, то в будущем, убежден, его работу оценят по достоинству.
И еще об одном мне хотелось бы сказать. Житель Симферополя Аркадий Гусев упрекает журналиста «2000» в том, что если бы его близкие пострадали при Сталине, то о памятнике вождю он бы и не заикался.
Могу заверить вас, г-н Гусев, что в так называемых «расстрельных списках Сталина» трижды встречается фамилия Кичигин. Но тем не менее факт этих репрессий не мешает мне оценивать ситуацию объективно и спокойно.
Как профессиональный историк, я усвоил ту истину, что в действительно серьезных исторических исследованиях таких исторических фигур, как Сталин или даже Гитлер, дефиниции «гений зла», «исчадие ада» и тому подобное неприменимы.
Образно говоря, историк должен поступать как ученый-криминалист, который рассказывает о величайших преступниках и не клеймит их позором, не обличает их, а говорит о механизме раскрытия совершенных преступлений или об ошибках следствия и т. п.
Последние дни демократии?
Теперь хочу поговорить об открытом письме четырех «простоправдистов». Большое спасибо Анатолию Юрченко, Геннадию Меднику, Юрию Чернецкому и Вилену Очаковскому за внимание к еженедельнику «2000» — любое письмо наших читателей, а особенно читателей, которые являются нашими коллегами, для редакции очень ценно. Создание площадки для диалога — одна из целей нашего издания.
Но вот диалога с оппонентами у четырех подписантов, на мой взгляд, не вышло. Наоборот — безапелляционный тон письма напомнил мне пресловутую статью «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» («Правда», 28.01.1949), которая дала в свое время старт кампании «по борьбе с космополитизмом». В этой статье были такие слова: «В театральной... критике сложилась антипатриотическая группа последышей буржуазного эстетства, которая проникает в нашу печать и наиболее развязно орудует на страницах журнала «Театр» и газеты «Советское искусство».
А вот что пишут «простоправдисты»: «Речь идет об антидемократических умонастроениях, набирающих силу в украинском обществе, и о той роли, которую, вольно или невольно, играет в этом процессе редактируемое вами издание. Конкретную же тревогу вызывает тот факт, что обсуждение целого ряда материалов, опубликованных в еженедельнике «2000» в последние несколько месяцев, раз за разом выливалось, если называть вещи своими именами, в самую настоящую антидемократическую истерию».
Я не думаю, что авторы «письма четырех» хотели хоть сколь-нибудь повторить «правдинскую» статью 1949-го, но получилось именно так, потому что как в свое время Сталину предлагали разгромить «носителей чуждых народу взглядов», так и сегодня мне в сущности предлагают ввести цензуру для читателей-«сталинистов»: не давать им возможности высказываться на интернет-форуме газеты, не публиковать их письма и т. д.
Хочу прямо заявить — этого не было и не будет никогда! Мы даем слово людям самых разных взглядов и убеждений и фильтруем только оскорбления и откровенную грубость, когда авторы выходят за рамки литературной лексики.
Кроме того, сами «простоправдисты», когда речь заходит о читателях, чьи взгляды им не нравятся, употребляют выражения «нахрапистые и агрессивные», «в беспардонной нахрапистой манере» или «поливать помоями». Разве для ваших оппонентов такие слова не оскорбительны?
После выхода статьи «Сталин заслужил памятник ко Дню Победы» мы напечатали письма читателей, у которых эта публикация вызвала вспышку гнева. Среди них, кстати, были и послания Вилена Очаковского, Анатолия Юрченко и Геннадия Медника. Таким образом мы дали высказаться оппонентам Сергея Лозунько, но этого им оказалось мало, и главного редактора «2000» уже упрекают в том, что позиция штатного журналиста является официальной позицией самого издания.
Простите, но в штате еженедельника также числится политический обозреватель Максим Михайленко, и его взгляды очень часто не совпадают со взглядами Сергея Лозунько. Об этом оба наших автора пишут открыто, и мы их полемику публикуем на страницах газеты. Почему мы это делаем? Потому что редакционная позиция «2000» — четкое и неукоснительное следование принципам свободы слова.
Примером этого может быть и публикация письма народного депутата Владимира Стретовича «За велику і славну перемогу! Чи знову на брудершафт за двох диктаторів?» (№22 (512) 4 — 10.06.2010). Думаю, «простоправдисты» читали ее. Уверен, что они также читали статью Антона Турчака «Сталин — наиболее кровавый диктатор ХХ века» (№ 18—19 (509) 14 — 20.05.2010) и письма других читателей, которые резко осуждают любые действия Сталина. Таких писем было достаточно много, и если следовать логике «простоправдистов», то в таком случае нас можно обвинить и в разжигании антисталинской истерии.
Теперь о «подготовке» нашим изданием почвы для установления на Украине неосталинистской диктатуры. Когда я увидел эту фразу в письме «простоправдистов», то перечитал ее дважды, потому что никак не мог (и до сих пор не могу) взять в толк, о чем идет речь. Где увидели наши уважаемые читатели хоть малейшие признаки этой диктатуры? Может, в том, что впервые за пять лет страна достойно, на государственном уровне отметила День Победы? Или в том, что по Крещатику вместе с украинскими солдатами и офицерами в парадном строю прошли военные из России и Беларуси? А может, в том, что власть перестала бороться с российскими телеканалами и те снова вернулись в украинский эфир?
Свой вывод об угрозе неосталинистской диктатуры вы базируете на репликах, которые встречаются в обсуждении статей о Сталине. Вы пишете, что многим грезится спасительная «сильная рука». Я очень хорошо понимаю (хотя и не разделяю их взглядов) тех, кто это говорит. Тех, для кого слово «демократия» превратилось в ругательство. Увы, но в глазах очень многих демократы — это олигархи, удачно «инвестировавшие» свои партбилеты и должности советских времен в рыночную экономику, это коррумпированные чиновники, это политики-популисты, готовые на все ради получения теплого местечка во власти и последующей возможности запустить руку в государственную казну. При этом все они совершенно лживы и абсолютно циничны. И вы думаете, что наш народ этого не видит?
Уважаемые «простоправдисты», прочитайте внимательно письмо Владимира Денисюка — оно напечатано в той же подборке. Наш читатель пишет о том, как поменялось отношение к Сталину за последние годы, о том, что на «вождя всех народов» скоро молиться будут. Понимаете ли вы, что это крик души? И не одного Денисюка, а миллионов — люди осознают, что больше у них не будет ни бесплатного образования (особенно высшего), ни бесплатной медицины, ни других социальных преференций, которые давал советский строй. А если вспомнить о засилье националистов в нашем культурном пространстве, об украинизации из-под палки, то нет ничего удивительного в том, что, как пишет г-н Денисюк, все чаще можно слышать фразу: «Этой стране Сталина не хватает!»
И еще на один аспект письма авторов «просто Правды» мне хотелось бы обратить внимание. Они пишут о 20 миллионах жертв сталинских репрессий и о том, что часть наших читателей говорит всего о двух миллионах, попавших в ГУЛАГ. «Простоправдисты» упоминают об этом вскользь, но я бы хотел остановиться на вопросе количества жертв репрессий чуть подробнее.
Во время перестройки в оборот была запущена такая цифра — 40 миллионов репрессированных за все годы сталинского правления. Историк Виктор Земсков, проведя не один год в архивах, работая с рассекреченными документами, убедительно доказал, что с 1921-го по 1953 г. репрессировали около 4 млн. чел. (см., например, его интервью газете La Vanguardia, www.demoscope.ru/weekly/2003/0103/analit01.php).
Четыре миллиона — это ужасная цифра! Но не менее чудовищна и ложь тех, кто утверждал, что жертвами режима стало вдесятеро больше людей! Нельзя столь цинично спекулировать цифрами трагедии ради усиления собственной аргументации в исторической дискуссии или в пропагандистском раже. Авторы «письма четырех» известны как антиоранжисты, но они очень напоминают мне Ющенко, штатные «историки» которого, «накручивая» цифру жертв «голодомора», включали в их число всех погибших в те годы, в т. ч. утонувших или погибших на пожарах. Разве это не было оскорблением памяти людей, действительно ставших жертвами великого голода: получается, что «оранжевым историкам» реальные масштабы трагедии были недостаточны?!
Поэтому я признателен тем читателям, которые подняли этот вопрос. То, что они назвали неверную цифру, меня огорчает, но, с другой стороны, их порыв к поиску исторической правды можно только приветствовать, потому что редакция «2000» понимает демократию в ее классическом варианте — как право на поиск истины, право на свободу высказываний, но не на свободу лжи.
Вашингтон и Бисмарк против Сталина
Теперь хочу поговорить о письме Фреда Анаденко, которое он озаглавил «Сталин и Мао слушают нас!». Г-н Анаденко — один из самых преданных наших читателей, его письма и статьи мы публиковали не раз и, надеюсь, будем делать это и впредь.
Однако не могу согласиться со многими выводами, которые сделал уважаемый Фред. Так, он подверг критике Сергея Лозунько за то, что тот сослался на данные ВЦИОМ, где сказано: 81% процент россиян считают заслуги Сталина в победе над Германией решающими либо значительными. По мнению Анаденко, голосование не может являться критерием истины.
Возможно, но истиной в данном случае является то, что фигура Сталина вызывает большой интерес у российского общества (и украинского, добавлю, тоже) и граждане РФ самостоятельно, без какого-либо давления со стороны власти, без пропаганды сталинизма в ведущих СМИ дают оценку этому историческому деятелю. Это ли не проявление гражданского общества, о котором пишет Фред Анаденко?
Далее он констатирует: среди читателей «2000», наиболее прогрессивного еженедельника (такую характеристику дает нам Анаденко), оказался ошеломляющий процент людей со старым, тоталитарным мышлением. Не противоречите ли вы сами себе? Зачем этим «тоталитарным» людям наше издание? Что могло привлечь их на страницах нашей газеты?
Далее следует упрек в адрес Лозунько за то, что он не процитировал письмо Сталину, которое написал в 1939 г. Федор Раскольников (настоящая фамилия Ильин). Фред Анаденко называет его «образованнейшим партийцем с 30-летним стажем».
Давайте добавим такие слова: «несущему личную ответственность за расстрелы офицеров флота в 1917 г., виновнике Кронштадтского мятежа 1921-го», и призыв читать письмо Раскольникова-Ильина будет уже не столь убедителен. Вспомним еще и о том, что «мичмана Ильина» (так Раскольников именовал себя в одном из своих произведений) не раз упрекали в том, что в годы Первой мировой он отсиживался в тылу, всячески избегая отправки на корабли, ведущие боевые действия против немцев. И письмо такого персонажа нам предлагают читать? Может, пускай о Сталине скажут боевые офицеры — Жуков и Рокоссовский? Оба, кстати, прошли крещение огнем еще на фронтах Первой мировой войны.
Еще один момент. Анаденко пишет, что Сталин арестовал и расстрелял жен своих ближайших соратников. Но если быть точным, то Мария Каганович репрессиям не подвергалась. Жена Молотова, Полина Жемчужина, была арестована в 1949-м и освобождена в 1953 г. Несколько лет в заключении провела супруга Михаила Калинина Екатерина. А расстреляли только жену Александра Поскребышева Брониславу. Все-таки нельзя столь вольно обращаться с материалом, уважаемый читатель! Пожалуйста, будьте точны в фактах.
В отличие от авторов многих писем, осуждающих Сталина в эмоционально-публицистической манере и с вольной интерпретацией исторических фактов (в результате чего такая «эмоционально мотивированная» история просто перестает быть научной историей), Сергей Лозунько точен, педантичен и — я бы сказал даже — по-хорошему дотошен в фактах. Он строго следует их логике. Это еще одна из наиболее сильных сторон авторского почерка Сергея Лозунько и причин, почему на страницах издаваемого мною еженедельника я и впредь с удовольствием буду публиковать его статьи.
Скрупулезность моего коллеги Сергея Лозунько в подборе аргументов иногда просто поражает меня.
Признаюсь, что, как и многие другие, я верил, что Сталин ради пропаганды патриотизма отдавал приказы брать те или иные города (Киев, например) к красным дням календаря.
В одной из недавних публикаций Сергей доказал, как многократно переносилось по разным причинам начало освобождения украинской столицы, пока все не было подготовлено должным образом. Сложилось так, что подготовка завершилась к 7 ноября. Мне кажется, что в данном случае операцию не перенесли на более поздний срок в том числе и потому, что в те годы главная красная дата советского календаря действительно могла сыграть большую пропагандистскую, мобилизующую роль, что не мог не учитывать Сталин.
Замечу, что в письме Фреда Анаденко, как ни в одном другом, много весьма спорных исторических параллелей. Например, он сравнивает СССР с США, созданными Джорджем Вашингтоном, а также с Германской империей, рожденной усилиями Отто фон Бисмарка. Сравнение, по мнению Анаденко, выходит не в пользу Советского Союза, поскольку этой страны уже нет, а США и ФРГ здравствуют и поныне.
На мой взгляд, эти параллели выглядят, мягко говоря, натянутыми. Соединенные Штаты после гражданской войны 1861—1865 гг. — это совершенно другая страна, отличная от той, которую создавал Джордж Вашингтон. Да, в США существует культ отцов-основателей, и официальная пропаганда их очень любит. Но давайте смотреть в суть событий — до середины XIX в. Соединенные Штаты — страна безраздельного господства джентльменов с рабовладельческого Юга, ответивших на избрание Линкольна сецессией (отделением от государства какой-то его части) и гражданской междоусобицей. Север, как известно, победил, но сохранить страну смогли только путем компромисса между элитами США и Конфедерации. И нынешняя Америка — это плод соглашения между «северянами» и «южанами».
Еще менее удачен пример с Германией. Государство, созданное Бисмарком, прекратило свое существование в 1918 г. — после того как Германская империя проиграла Первую мировую войну. Уже по Версальскому миру она лишилась Эльзаса, Лотарингии, всех заморских колоний. А после 1945-го Германия потеряла Восточную Пруссию, и, кроме того, страна оказалась разделена надвое. Этот раскол ей пришлось преодолевать почти полвека, и сегодня «осси» и «весси» очень часто не могут найти общий язык.
Также не могу согласиться с утверждением г-на Анаденко, что Сталин виноват в распаде СССР. Между смертью генсека и распадом страны прошло 38 лет. За это время изменился сам Советский Союз, изменились его руководители, изменилась мировая обстановка. Если бы гибель СССР произошла сразу после смерти Сталина, то обвинять его в этом было бы вполне логично, но вождь умер задолго до этого, и ответственность за 1991-й лежит на других людях.
Кроме того, если продолжать исторические параллели, то мы увидим, что великая империя, созданная Александром Македонским, распалась сразу же после его смерти, когда полководцы македонского царя тут же принялись делить его наследство.
А вот еще пример: социалистическая Югославия, отцом которой был Иосип Броз Тито, пережила своего создателя всего на 10 лет и была разорвана на части в результате провокаций западных спецслужб (не будем закрывать глаза и утверждать, что их не было), а также интриг местных националистов. При этом не стоит забывать, что при жизни Тито в СФРЮ не было острых межнациональных конфликтов, существовала вполне рыночная экономика, мало походившая на народное хозяйство СССР и других государств СЭВ.
Здесь уместно задать вопрос: а может, величие Александра Македонского и Тито как раз в том и заключается, что на них держались созданные ими государства? И что тогда говорить о Сталине — ведь созданная им страна пережила его почти на 40 лет!
«И бывшие «братские республики» стремглав бросились врассыпную. Подальше от централизованного насилия. Приложите это к США или любому европейскому государству», — пишет Фред Анаденко.
Давайте приложим. И что мы увидим? Исчезнувшую с карты Чехословакию, требования об отделении Шотландии, незатухающий несколько десятилетий конфликт в Северной Ирландии и мощное движение за независимость в Каталонии. А если внимательно посмотреть на Бельгию, то де-факто в этой стране уже существуют два государства — фламандское и валлонское.
К большинству из перечисленных государств Сталин и социализм не имеют никакого отношения. Так почему же «братские европейские республики» бегут друг от друга?
По достаточно авторитетным прогнозам, в ближайшем будущем процесс децентрализации в Европе будет только набирать обороты, и через десятилетие-другое на континенте появится еще как минимум десяток независимых стран. И что же, хочется спросить, это произойдет только потому, что в этих государствах появятся свои Сталины, после смерти которых регионы «бросятся врассыпную»?
Аахенский компромисс
Мне хотелось бы поблагодарить читателей за их письма, написанные после выхода статей Сергея Лозунько. Свою благодарность я адресую всем — и тем, кто критиковал нашего журналиста, и тем, кто благодарил его за «сталинский цикл».
Видно, что их авторы — люди неравнодушные. Но очень часто эмоции мешают им делать правильные выводы. Например, А. М. Каретников считает, что Красная армия могла спокойно отсидеться за линией укрепрайонов, измотав при этом вермахт, но, мол, «гениальный» Сталин эту возможность упустил, из-за чего начало Великой Отечественной превратилось для нас в катастрофу. При этом уважаемый читатель упомянул линию Мажино.
Но ведь опыт боевых действий в Европе до начала Великой Отечественной войны показал, что не только линия Мажино, но и линия Маннергейма на Карельском перешейке, и линия Метаксаса, построенная греками в горах Македонии, свою функцию не выполнили — противник нашел возможность и силы их обойти или взять штурмом. И стоит ли критиковать Сталина за то, что он, изучив опыт финской войны и опыт немецкого блицкрига в Европе, начал развивать маневренные войска, строить танки и самолеты, — другое дело, что к 22 июня 1941 г. их производство еще не набрало обороты.
Замечу, что очень интересной мне показалась идея о памятнике Сталину, которую высказал Владимир Горягин. И если «Иосиф Грозный» и заслужил памятник, то именно такой, как предлагает наш читатель.
«И все же вы за кого, г-н Кичигин? За Лозунько или его критиков? За Сталина или нет?» — спрашивают меня. Отвечу цитатой из интервью известного актера Вениамина Смехова: «В одном из самых интересных и любимых мною городов Европы, в Аахене, есть перекресток Аденауэр-штрассе (в честь первого федерального канцлера ФРГ) и Карл-Маркс-штрассе» («Санкт-Петербургский курьер», № 30, 5—11.08.2010).
Мне бы хотелось, чтобы и мы смогли так же относиться к своей истории. Как видим, в Германии нашли силы для того, чтобы примирить Аденауэра с Марксом.
А на днях я побывал в Санкт-Петербурге.
Над зданием аэровокзала Пулково ярко горели слова «Санкт-Петербург — город-герой Ленинград — Санкт-Петербург».
И ведь согласитесь, что «город-герой Санкт-Петербург» звучало бы по меньшей мере странно.
Кандидат исторических наук, доцент
Сергей КИЧИГИН
Источник: 2000.net.ua.
Рейтинг публикации:
|
