Ограничительные меры превратились для США в универсальный инструмент противодействия событиям, которые противоречат их национальным интересам и подрывают американское доминирование – от проекта газопровода «Северный поток 2» до выборов на Донбассе. Ситуация с химоружием выбивается из этого списка, так как градус абсурдности здесь зашкаливает.
Пока скандал со Скрипалями ушел из поля зрения СМИ (интересно, надолго ли?), в США решили напомнить, что благородное дело борьбы с химическом терроризмом еще живо. Представитель Госдепа проинформировал Конгресс, что Россия не выполнила требований закона США «О контроле за химическим и биологическим
оружием» 1991 года, что означает запуск второго пакета санкций. Ни больше ни меньше.
Сложно придумать обоснование для такого юридического подхода, при котором какая-либо страна должна исполнять требования национального законодательства иностранного государства. На данный момент общепринятым принципом является исполнение норм международного права, которое не предполагает двоякого толкования. Россия является страной-участницей Конвенции о запрещении химического оружия, вступившей в силу в 1997 году, и выполнила ее требования о ликвидации запасов боевых отравляющих веществ. Данный факт был зафиксирован Организацией по запрещению химического оружия в 2017 году.
Дело Скрипалей дало пример несоблюдения международно признанных процедур. Тогда Лондон воздержался от направления официального обращения к российскому правительству относительно обстоятельств происшествия и, не представив имеющуюся информацию ОЗХО, выступил с готовым обвинительным заключением. Для большего эффекта британская сторона в форме 24-часового ультиматума призвала Москву «к ответу». Ожидаемый эффект в виде массовой истерии в СМИ и обострения противоречий был достигнут, и никого уже не волновало, что России даже не был предоставлен образец нервно-паралитического вещества, которое якобы было применено.
Современная интенсивность информационного потока, которую ежедневно получают обыватели, создала своеобразное правило: существует только то, что существует в медиа. Сенсации и громкие скандалы сменяют друг друга в режиме реального времени, в результате читатели и зрители едва ли вспомнят о том, что они увидели и услышали вчера, если сегодня им об этом не напомнят с экранов телевизоров или страниц печатных изданий. Так вышло и с Солсбери – судьба главной «жертвы» покушения до сих пор неизвестна, а перспективы расследования инцидента остаются туманными.
Зато США и Британия продолжают «повышать градус», выступая расширить полномочия ОЗХО за счет некого «атрибутивного механизма» по установлению виновных в проведении химических атак. Напомним, на данный момент это чисто техническая организация, задачей которой является установление факта применения отравляющих веществ. Подобная трактовка функций ОЗХО в корне меняет ее статус и превращает в политическую, а точнее, политизированную структуру. При этом налицо попытка присвоить обязанности Совета Безопасности ООН – единственного органа, который в соответствии с Уставом ООН «определяет существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает, какие меры следует предпринять для поддержания или восстановления международного мира и безопасности».
Вместо Совета Безопасности, в котором решения принимаются коллективно, а постоянные его члены обладают правом вето, американская администрация при поддержке британских союзников планирует заручиться поддержкой новой ОЗХО, от позиции которой будет напрямую зависеть вопрос виновности или невиновности государств. Данный вариант развития событий превратит организацию в карманную печать для штамповки решений о новых ограничительных мерах, а в случае с Сирией – так и вовсе в своего рода международный суд, санкционирующий вооруженную агрессию США и союзников против неугодных режимов.
