Что общего между Brexit и Украиной? Мейнстримная западная пресса подталкивает своих читателей к единственному ответу на этот вопрос: злонамеренное российское влияние. Однако между этими проблемами есть реальное, а не придуманное сходство, которое западные аналитики упорно стараются не замечать
Брюссель и Лондон зашли в тупик на переговорах о выходе Великобритании из ЕС (Brexit) по проблеме, практически аналогичной той, из-за которой начался «майдан» на Украине в конце 2013 года. Речь идет о зоне свободной торговли.
В 2013 году Брюссель уверенно доказывал Киеву и Москве, что Украина без проблем может находиться одновременно в зоне свободной торговли и с остальными странами СНГ, и с Евросоюзом. В переговорах по Brexit камнем преткновения стала Северная Ирландия, которая, как полагал Брюссель, может оставаться в Таможенном союзе с ЕС и в то же время быть неотъемлемой частью выходящего из ЕС и европейского Таможенного союза Соединенного Королевства.
То, что в 2013 году всем европейцам казалось просто возмутительным экономическим шантажом со стороны Москвы, когда речь шла об Украине, в 2018-м вдруг стало поистине неразрешимой дилеммой, когда перед тем же выбором оказались два партнера по западному лагерю.
Когда экс-президент Украины Виктор Янукович осенью 2013 года наконец понял, в какую ловушку он дал себя загнать, и отказался подписывать Соглашение об ассоциации с ЕС, в Киеве начался «майдан».
Когда переговорщики ЕС и Великобритании поняли, что проблему Северной Ирландии разрешить не удастся, в марте 2018 года внезапно в Солсбери чем-то отравились Скрипаль и его дочь, после чего внимание британских СМИ надолго ушло в сторону от темы Brexit.
Впрочем, полугодовая отсрочка, которую дало правительству Терезы Мэй «дело Скрипалей», не сильно помогла переговорам с Брюсселем — никакого хитрого обходного пути за это время они найти так и не смогли. Одна и та же территория не может естественным образом находиться одновременно в двух разных торговых зонах, не имея никаких внешних барьеров с одной или с другой стороны.
У этой проблемы нет решения. Можно лишь до бесконечности затягивать ее обсуждение или одной из сторон придется пойти на серьезные уступки.
Украинская дилемма
«Мы не навязываем Украине выбор между партнерством с ЕС и Россией» — с такой фразы начинали прежний глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу и председатель Европейского совета Херман Ван Ромпей ответ на любой вопрос журналистов о проблеме соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли ЕС и Украины, когда его подписание только готовилось в 2013 году.
На пресс-конференциях им многократно задавали один и тот же вопрос и россияне, и украинцы, и их западные коллеги. Каким образом Украина на практике сможет одновременно входить в зоны свободной торговли и с Евросоюзом, и с Россией, тогда как торговые нормы России и ЕС радикально различаются, а между Россией и Евросоюзом режима свободной торговли нет?
Если ни на западной, ни на восточной границе Украины таможни не будет, будет ли это означать появление беспошлинного коридора для европейских товаров на российский рынок? Баррозу и Ван Ромпей от конкретных ответов уходили, всегда отделываясь демагогией о выгодах свободной торговли для всех участников
А когда Россия объясняла, что в этом случае она будет вынуждена ввести таможенный контроль на границе с Украиной, из Брюсселя звучали обвинения в экономическом давлении на Киев.
В неформальных беседах и не под запись европейские чиновники говорили, что все равно Россия в рамках ВТО должна идти к облегчению всех таможенных режимов в ЕС.
Мы, дескать обсуждаем с Россией режим торговли «ВТО плюс» (тогда действительно существовала такая идея упреждающего раскрытия рынков России и ЕС), а значит, ассоциация с Украиной лишь подтолкнет этот процесс и никакой проблемы здесь не будет.
Ирландский узел
Переговорщики Брюсселя и Лондона уже почти полтора года ломают головы о режиме контроля границы между остающейся в ЕС Республикой Ирландия и выходящей из сообщества в составе Соединенного Королевства Северной Ирландией. Обе стороны хотят сохранить прозрачность этой границы для людей, товаров и услуг, но как это сделать, не нарушая целостность европейского Таможенного союза, который покидает Великобритания?
Великобритания хочет иметь собственный таможенный режим, чтобы получить возможность самостоятельно заключать торговые соглашения с третьими государствами. Это означает, что между Соединенным Королевством и Евросоюзом должна быть граница с таможней. И это со всей определенностью означает, что такая граница должна появиться между Республикой Ирландия и Северной Ирландией.
А это станет прямым нарушением одного из принципов Белфастского соглашения, или Соглашения Страстной пятницы, подписанного в апреле 1998 года, которое позволило снять проблему ирландского сепаратизма в Великобритании и прекратить продолжавшуюся десятилетиями террористическую деятельность Ирландской республиканской армии (ИРА).
От таможни между Ирландией и Северной Ирландией над Альбионом вновь поднимается призрак ирландского сепаратизма, и начинает звучать страшное слово «Ольстер» — название исторической провинции Ирландии, поделенной сегодня между Великобританией и Республикой Ирландия, за освобождение которой от англичан и боролась ИРА
Казалось бы, что может быть проще — оставить границу открытой, создать для Северной Ирландии особый режим свободной торговли с Республикой Ирландия (а значит, и со всем Евросоюзом, поскольку Ирландия неотделима от единого рынка ЕС), а ту самую таможню передвинуть на границу Северной Ирландии с остальной частью территории Великобритании? Но для Лондона это означает утрату части суверенитета над куском своей территории, к тому же исторически неспокойным и проблемным. За такое имя Терезы Мэй проклянут в британских учебниках истории.
И последний вариант решения этой проблемы — передвинуть границу с таможней в другую сторону, создав режим свободной торговли Великобритании с Республикой Ирландия, отгородив последнюю таможней от остального Евросоюза.
Дублин, естественно, задает резонный вопрос: «А причем здесь мы и почему мы должны терять доступ к единому рынку, если из ЕС выходит Великобритания?»
Но и Брюссель ни при каких обстоятельствах не согласится на этот шаг, ведь это означает дальнейшее расшатывание европейского сообщества, причем под давлением внешней силы, которой со следующего года станет Великобритания. На заражение соседних стран вирусом Brexit Брюссель не пойдет ни при каких обстоятельствах.
Таким образом, в реальности позиции сторон непримиримы. Все попытки компромисса в этом вопросе направлены на поиски временных половинчатых мер, которые бы могли каким-то образом оттянуть решение этой проблемы на пять-десять лет, переложив ее решение на плечи следующего поколения лидеров ЕС и Великобритании. Но и такое решение найти крайне сложно.
Ирландское вето
Самым простым вариантом был бы изначальный отказ от полностью открытой границы между Ирландией и Северной Ирландией.
А еще разработка такого пограничного режима, который был бы просто наиболее благоприятным для местного населения.
Но после многочисленных обещаний Брюсселя не допустить появления там новой разделительной линии такой шаг стал бы политическим провалом для Евросоюза.
С другой стороны, даже при согласии Брюсселя его реализовать было бы не так просто, ведь это решение не устраивает Республику Ирландия.
А она, какой бы маленькой страной ни была, может запросто наложить вето в Европейском совете на любой проект договора о разводе. И соглашения не будет.
Два года ожидания
Официальные переговоры между Лондоном и Брюсселем об условиях, на которых Великобритания выйдет из ЕС, начались 19 июня 2017 года в бельгийской столице.
За год до этого на референдуме по данному вопросу в Соединенном Королевстве победу с результатом 51,9% против 48,1% одержали противники евроинтеграции.
Формально Brexit состоится 29 марта 2019 года (по британскому времени, в полночь с 29 на 30 марта — по среднеевропейскому), после чего, согласно предварительному плану, должен наступить переходный период, который продлится до конца 2020 года.
В течение этого времени Великобритания должна будет платить деньги в бюджет ЕС.
«Жесткий Brexit»
Переговоры по подготовке соглашения о европейском разводе должны были завершиться к саммиту ЕС 18 октября, чтобы оставить всем странам сообщества время ратифицировать итоговый документ к 29 марта 2019 года.
Но по итогам саммита глава Евросовета Дональд Туск лишь констатировал, что стороны «как никогда» близки к провалу переговоров, добавив, впрочем, что все продолжают стремиться к достижению соглашения.
Новый крайний срок для достижения соглашения — конец декабря. Если стороны не придумают хоть какую-то формулу, чтобы разойтись миром, их ждет так называемый жесткий Brexit, то есть выход Великобритании из ЕС без договора и откат на позиции до вступления в ЕС.
В этом случае, чтобы не допустить юридического вакуума в отношениях по обе стороны Ла-Манша, возможна даже реактивация безнадежно устаревших документов о сотрудничестве, действовавших до присоединения Великобритании к ЕС
Набор проблем, перед которым окажутся обе стороны, трудно вообразить — это хаос в торговле с появлением новых тарифов, проблемы в сфере международных перевозок, что может сделать нерентабельными многочисленные производственные цепочки, выстроенные между Великобританией и ЕС за годы работы в условиях единого европейского рынка.
При этом для политиков с обеих сторон есть одно важное но: в случае «жесткого Brexit» они смогут заявить своим избирателям, что до конца отстаивали интересы своей стороны, переложив всю ответственность на противоположную сторону, что, впрочем, они уже начали делать.
«Жесткий Brexit», конечно, не приведет к гражданской войне, как это произошло на Украине. Но он может привести к болезненному экономическому расколу между ЕС и Великобританией, а заодно и возродить сепаратистские настроения в Северной Ирландии.
