«Я вхожу в ясли и убиваю белых детей,

Ловите их и вешайте родителей,

Четвертуйте их, чтобы убить время,

Развлечь черных детей всех возрастов.

Не стесняйтесь, бейте их от души,

Чтобы запахло смертью, чтобы полилась кровь».

Если вы думаете, что «Исламское государство» (запрещенная в России террористическая организация — прим. ред.) теперь отдает распоряжения в стихотворной форме, или что сейчас модно сеять ненависть и призывы к убийству в песнях, то, по мнению автора этих строк, вы полны расистских предрассудков. Исламисты на самом деле призывали убивать детей в яслях и школах, а клип этого рэпера говорит о массовом убийстве белых, однако, если верить его защитникам, все это — искусство, творчество, непонятая любовь. И если вы шокированы этими словами, это отражает коллективное нежелание осознать наши ошибки и ошибки наших отцов, следствие нашего онтологического расизма, поскольку рэпер всего лишь хотел «поменять роли, (…) систему, чтобы белые и черные могли понять ситуацию». Клип же представляет собой «вымысел, который демонстрирует то, что на самом деле случилось с черным народом». Напомним, что речь идет о пытках, унижении и казни белого человека, причем снятых с неподдельной садистской радостью.

Что касается оправданий рэпера, прежде всего можно сказать, что он поет о ненависти, потому что несет ее в себе. И оправдывает ее историей. В его воображении и представлении мира черный может убивать белых, потому что тем самым добивается исторической справедливости, мстит за страдания своего народа, жертв рабства. Однако для такого рассуждений нужно быть совершенно необразованным и не бояться фальсификации истории.

Историк Оливье Петре-Гренуйо (Olivier Petré-Grenouilleau) работал с историей негритянской работорговли, что стало причиной яростных нападок, поскольку он разрушил упрощенческую идеологическую картину того, что рабство представляло собой угнетение черного человека белым человеком. На самом деле все существенно многообразнее. Всего было три типа работорговли. Прежде всего, африканская: черные сами захватывали и продавали чернокожих рабов, общее число которых оценивается в 14 миллионов человек. Арабо-мусульманская работорговля охватила 17 миллионов человек, а ее особенность заключалась в систематической кастрации всех мужчин. Наконец, трансатлантическая работорговля, дело рук «белых», затронула 11 миллионов человек.

При виде такой печальной картины никто не может праздновать победу. Ни один цвет кожи не может претендовать на нравственное преимущество перед другими. При этом именно европейцы первыми запретили рабство в результате интеллектуальной и политической работы со времен Просвещения, изменившего восприятие человека и общества. Благодаря концепции равного достоинства всех людей стало невозможно для одного человека владеть другим. Эта идея равенства и новое представление о человеке и мире сделали рабство невозможным. В Европе такое положение вещей стало нормой, поскольку оно связано с восприятием мира, на котором мы стараемся основывать наши законы и нравы. В Африке и на Востоке рабство до сих пор существует (вспомните кадры с невольничьих рынков в Ливии), а борьба с ним ведется совсем не активно, тогда как историю рабства стали использовать на Западе в сомнительных политических целях. Рабство интересует левацких идеологов только для обвинения белого человека и оправдания проявлений агрессии. Это не способствует ни знанию истории, ни борьбе с дискриминацией.

Что касается оправдания искусством, которое используется, чтобы открыть путь для ненависти и заткнуть рты всем, кто выражает возмущение, оно подразумевает право зрителя оценить и отвергнуть «произведение». Кроме того, оно не может включать в себя призыв к убийству. Вспомните радио «Тысяча холмов» в Руанде. Красивое название для геноцида. С помощью пропитанных ненавистью пламенных призывов (разбираемая нами «песня» стоит примерно на том же уровне) оно намеренно сеяло разрушения и смерть. Его слушали. Причем, очень активно.

Этот рэпер делает то же самое на свой лад. Потому что это безумие свойственно не только ему одному. Он стал отражением риторики ненависти и воплощением политического проекта, который был изначально разработан в США и реализуется у нас Партией коренных жителей республики, ультралевыми и их исламистскими союзниками. Эта риторика расовой ненависти оправдывается и закрепляется в нашем сознании, поскольку у такой идеологии есть политические и интеллектуальные опоры. Она развивается даже в университетах в рамках так называемых постколониальных исследований, где зачастую предпочитают готовить политических активистов, а не заниматься научной работой. Эта риторика получает политическое отражение в пригородах, где строят молодежные представительства, и в крупных СМИ, которые все больше продвигают расовые взгляды на общество. Эти агрессивные преобразования опираются на политическую работу четко определенных сил и приносят плоды: да, в пригородах действительно развивается направленный против белых расизм. Да, на вас могут напасть просто потому, что вы — белый. Да, подъем расовой ненависти способствует нападениям и резкому росту неспровоцированной агрессии.

Только вот часть СМИ отрицают это, участвуя тем самым в легитимизации тех, кто усиливает расовую напряженность. Представьте себе, что кто-то спел бы нечто подобное о черных. Думаете, пресса дала бы ему возможность оправдаться? Разве он сразу не оказался бы в изоляции от окружающих? Благонамеренные личности требуют не пускать в эфир Эрика Земмура (Eric Zemmour), хотя его нелепая выходка не имеет совершенно ничего общего с призывом к убийству, но почему-то все молчат, когда речь заходит о рэпере, призывающем к ненависти, которого совершенно нельзя оправдать.

Что еще хуже, чтобы не занимать позицию по таким неприятным вопросам, они доходят до отрицания действительности. Так, президент «SOS Расизм» Доминик Сопо (Dominique Sopo) отказывается замечать усиление расовой ненависти и ее превращение в политику, называя направленный против белых расизм выдумкой ультраправых. То же самое говорит и депутат «Непокоренной Франции» Эрик Кокерель (Eric Cocquerel). Рэпер утверждает, что «меняет» роли, он ставит белого на место черного и выстраивает свой клип на основе сцены из американского фильма, в которой два члена Ку-Клукс-Клана издеваются над черным. Его оправдание призвано заткнуть рты всем тем, для кого «левые» и «покаяние» стали синонимами. И это работает. Но логика, стоящая за подобным суждением, предельно глупа: члены ККК — представители особой идеологической группы. Они не могут служить отсылкой, образцом или примером. Они вызывают лишь стыд у сограждан, которые борются с их политическими идеями. Они не представляют белых. Придавать им такую символическую значимость — то же самое, что путать нациста и немца, исламиста и мусульманина.

Что касается последней провокации рэпера, его утверждений о том, что за словами «вешайте белых» на самом деле скрывается любовь, мы уже видели такую глупую мешанину, когда Хурия Бутельджа (Houria Bouteldja) оправдывалась за свою расистскую книгу «Белые, евреи и мы». Если вам нужно свидетельство о том, что рэпер думает на самом деле, его клип завершается следующей фразой Малкольма Икса: «Смерть — цена того, чтобы другие уважали ваши права человека». В контексте клипа молодежь может понять такие слова только как призыв к убийству. Хуже того, она может увидеть в убийстве знак тех, кто умеет заставить уважать себя. Ужасающая, впечатляющая, но совершенно ложная фраза. Цена уважения ваших прав — это признание равного достоинства всех людей, объединяющего их братства и долга по отношению к другим. Причем, цвет кожи не играет тут никакой роли.