С 11 по 13 сентября во Владивостоке прошел четвертый по счету Восточный экономический форум. Сотни встреч, заявлений, пресс-конференций, контракты на общую сумму в три триллиона рублей – форум постепенно становится все более серьезным событием для всего Азиатского континента. Но именно в этом году количество перешло в качество – гостем и участником форума впервые стал председатель Госсовета КНР Си Цзиньпин. Это не просто визит вежливости или желание в очередной раз встретиться с президентом России Владимиром Путиным – это знаковое событие, значение которого мы увидим достаточно быстро.
Отношения между Россией и Китаем улучшались последовательно с того момента, как удалось решить многолетнюю проблему – 21 июля 2008 года закончилась демаркация государственной границы. Тогда это решение Владимира Путина было встречено в штыки оппозиционными партиями – Россия потеряла 337 квадратных километров территории, в нескольких пригородах горожане лишились своих дачных участков. Большая утрата, ради сохранения палисадников, видимо, стоило и дальше продолжать межгосударственные переговоры, которым в 2008 году исполнилось ровно 40 лет. Сближение политических позиций сопровождалось ростом экономического сотрудничества, своеобразным «локомотивом» которого стала атомная энергетика – строительство и передача заказчику первых двух блоков Тяньванской АЭС были окончательно завершены в 2009 году, и уже в 2010 было подписано межправительственное соглашение о строительстве еще двух блоков.
Дружественный нейтралитет Китая
Но рост сотрудничества трудно назвать «бурным» – даже по итогам нынешнего года, когда товарооборот между Россией и Китаем преодолеет планку в 100 млрд долларов, это составит не более 20% от объема товарооборота между Китаем и США. На политической арене Китай никогда не поддерживал дискриминационные меры против России со стороны «западных партнеров», но и не вставал однозначно на наши позиции – наверное, это можно описать словами «дружелюбный нейтралитет». Многие совместные проекты между Россией и Китаем доходили до уровня подписания меморандумов, но на этом и замирали – неспешно шли переговоры, но к до реализации дело так и не доходило. На предыдущих ВЭФ из Китая приезжали представительные делегации, но результаты, которые достигались, не шли ни в какое сравнение с подписанным в 2015 году лично Си Цзиньпинем договором о строительстве магистрального газопровода «Сила Сибири-1». Китай не осуждал Россию в вопросе с Крымом, но и не признавал официально воссоединения полуострова, Китай не осуждал Россию за наше вмешательство в события в Сирии, но и не принимал в них участие на нашей стороне. До сентября этого года все шло без спешки, поэтапно, и многочисленные заявления ряда экспертов о том, что отношения двух стран вышли на стратегический уровень, подтверждений в реальности насчитывали минимальное количество.
Участие Си Цзиньпина в нынешнем ВЭФ – недвусмысленное «пожелание» с его стороны всем предпринимательским структурам, как государственным, так и частным, о том, что их активность должна быть направлена на всемерное расширение сотрудничества с Россией. С учетом китайского менталитета и прочей партийной дисциплины, сомневаться в том, что так и будет происходить, не приходится. Что же именно произошло за год, минувший со времени ВЭФ-2017?
Новая Стратегия национальной безопасности США
В декабре минувшего года президент США подписал новую редакцию Стратегии национальной безопасности, (National Security Strategy, NSS). Документы, определяющие национальную безопасность США, выстроены в четко определенную иерархию по степени их значимости, и именно NSS имеет самый высокий уровень. В ней – обобщенные цели и приоритеты США в обеспечении безопасности страны. Ступенью ниже – Национальная оборонная стратегия, подписываемая министром обороны, она фокусируется на роли обороны в реализации NSS. Дальше идет Национальная военная стратегия США, которая разрабатывается объединенным комитетом начальников штабов – в США этот орган руководит вооруженными силами страны. Здесь формулируется роль вооруженных сил в соответствии с задачами, указанными в вышестоящих документах. Если коротко – после того, как Дональд Трамп подписал NSS, вояки США «взяли под козырек» и строят оборонительные и наступательные планы по выполнению задач, поставленных мистером президентом. Заголовок одного из разделов в нем звучит простенько и со вкусом – Peace through Strength, «Мир с помощью силы»:
«Необходима модернизация вооруженных сил, особенно ядерного оружия и соответствующей инфраструктуры, необходимы новые подходы к закупкам вооружений, к обеспечению боеготовности, необходимо сохранение полного спектра сил для отражения любых угроз – на суше, на воде, в воздухе, космосе и киберпространтстве».
Главными вызовами-угрозами великим США в NSS числятся «ревизионистские режимы Китая и России», под «ревизионизмом» понимается принципиальный отказ от однополярного мира. В оригинале это звучит следующим образом:
«Межгосударственное стратегическое соперничество, а не терроризм, теперь является основной обеспокоенностью в сфере национальной безопасности США. Китай – это стратегический конкурент, который использует хищническую экономическую тактику для угроз соседям и занимается милитаризацией в Южно-Китайском море. Россия нарушила границы соседних стран и добивается права вето в решениях своих соседей в области экономики, дипломатии и безопасности».
Пентагону нет никакого дела, по каким причинам NSS выглядит так, а не иначе – военные США получили распоряжение главнокомандующего, их заботой стало его качественное выполнение. Аналитический онлайн-журнал Геоэнергетика.ru уже проводил достаточно подробный анализ новой NSS и следствий из него, которые теперь становятся реальностью.
Ошибались мы или нет, показывают события этого года. Дав Пентагону запас времени для того, чтобы военное ведомство сформировало план действий, Дональд Трамп перешел к ведению экономической войны против Китая. Можно из политкорректности называть это любыми другими словами, но увеличение пошлин на одну группу китайских товаров за другой – это открытая, брутальная попытка вышвырнуть Китай с американского рынка и «программа импортозамешения по американски». Трамп прилагает максимум усилий для того, чтобы производство вернулось в Штаты, уйдя из Китая. Конечно, у Китая нет желания мириться с такой политикой США, в ход идут ответные пошлины, идут попытки переговоров, но факт остается фактом – основной экономический партнер Китая, каковым для нее являлись вот уже больше 20 лет Штаты, резко и жестко изменил свою политику.
Китай в поисках нового экспортного рынка
Экономика Китая экспортно ориентирована, ей нужны рынки сбыта для продолжения развития. Да, конечно, Китай обладает огромным внутренним рынком, он прилагает максимум усилий для увеличения численности среднего класса, для роста уровня жизни, для повышения обеспеченного покупательского спроса. Но сокращение с перспективой полного исчезновения такого рынка сбыта как США не может не тревожить руководителей КНР. Самый емкий и платежеспособный экспортный рынок – безусловно, Европейский Союз, и вот тут, конечно, огромную важность приобретает проект Шелкового пути, который Китай развивает вот уже несколько лет. Разумеется, для того потока товаров между Китаем и Европой, который имеется уже сейчас и который неизбежно вырастет, какого-то единого, единственного маршрута будет недостаточно, их должно быть несколько. Но в настоящее время полномасштабно действует ровно один – через Южно-Китайское море, Малакский пролив через Аденский пролив в Красное море и через Суэцкий канал с его ограничениями по дедвейту и размерам судов – в южную часть Европы. Переговоров о том, что нужно расширять возможности Транссиба и БАМа до последнего времени оставались только переговорами.
Китайский импорт природного газа
Есть и второе предназначение морских маршрутов. Темп роста экономики Китая вот уже многие годы стабильно превышает 5% в год, пару лет назад в Китае началась масштабная программа замещения угольных электростанций на газовые. Статистика показывает, насколько стремительно в Китае растет потребление природного газа – только за 2017 оно выросло на 17%, достигнув 237 млрд кубометров, в этом году ожидается рост еще на 22%. На территории Китая есть собственные месторождения, но наращивание темпов добычи явно отстает от роста потребления, собственная добыча в 2017 году достигла 150 млрд кубометров. По оценкам CNPC (China National Petroleum Company), объем импорта к 2030 году вырастет до 200 млрд кубометров, более смелый прогноз от аналитиков Центра исследований проблем развития Госсовета КНР к тому же сроку – 300 млрд кубометров. При этом магистральных газопроводов тоже недостаточно – объем импорта трубопроводного газа в 2017 составил 41,7 млрд кубометров, остальные 52,5 млрд кубометров были поставлены в виде СПГ.
Появившемуся не так давно мифу о том, что газ, произведенный на территории США занял едва ли не самую большую долю китайского рынка СПГ, противостоит статистика реальной торговли. Китай старается максимально диверсифицировать поставки СПГ, чтобы не зависеть от единственного поставщика, а «табель о рангах» поставщиков по итогам 2017 года выглядит следующим образом. Общий объем импорта в миллионах тонн СПГ – 38,1, из них 17,2 млн тонн поставила Австралия, 7,48 млн тонн – Катар, 4,21 млн тонн – Малайзия, 2,0 поставлено с территории США. Среди оставшихся «прочих» можно найти и данные по поставкам из России – 0,445 млн тонн, которые поставил Газмпром с Сахалина-2. В тех случаях, когда есть возможность ознакомиться со статистическими данными, прислушиваться к мнениям, основанным на ложных представлениях – только время тратить. Что касается трубопроводных поставок, то на территорию Китая приходят всего два МГП – из Мьянмы и «Центральная Азия – Китай». Центральноазиатский МГП наиболее перспективен, поскольку поставки по нему осуществляют Туркмения, Узбекистан и Казахстан совместными усилиями. В 2017 году по этому маршруту в Китай поступило 38,7 млрд кубометров, а из Мьянмы – всего 3,0 млрд. Если будут реализованы все договоры Китая с Туркменией, Киргизией, Узбекистаном, Казахстаном и Таджикистаном, то мощность МГП «Центральная Азия – Китай» может вырасти до 60 млрд кубометров, но в последние годы взаимоотношения Китая с этими государствами развиваются далеко не просто.
Морские тревоги Китая
Логика действий США по отношению к Китаю достаточно прямолинейна. Прошло всего полгода после обновления NSS, Стратегии национальной безопасности и Дональд Трамп перешел от смутных угроз к реальным действиям, начав взвинчивать размеры пошлин на китайские товары. Если исходить из положений NSS, конечная цель США – максимально сдерживать развитие Китая, который стал его основным экономическим соперником. Несмотря на активное развитие военно-морских сил Китая, его флот по-прежнему многократно уступает трем флотам США в Тихом океане и двум в Атлантическом. Южный, традиционный маршрут поставок товаров в Европу и из нее, имеет два «узких» места – Малакский и Аденский проливы. Малакский пролив – основной путь, соединяющий Индийский океан с Тихим, в год через него проходит порядка 50 тысяч судов, обслуживающих, по разным оценкам, от 20 до 25% мирового морского грузооборота. При этом в районе канала Филлипс у побережья Сингапура ширина пролива составляет всего 2,5 км. Для того, чтобы перекрыть пролив, США не требуется объявлять войну Китаю – вполне достаточно появления острой необходимости борьбы с пиратами.
Сомалийские пираты
Правда, объединенными усилиями Малайзии, Индонезии, Сингапура, Таиланда и Индии пиратство прекратилось еще в 2010 году, но ведь пираты – это сплошная стихия, неуправляемая, беспощадная и чрезвычайно трудно уловимая. Опыт показывает, что достаточно потеряться в районе пролива судну, везущему доллары США – и тут же возникают целые флотилии пиратов, как это уже было в Аденском проливе со знаменитыми сомалийскими пиратами. Вылавливание этой неуловимой публики может потребовать громадных усилий военных флотов США, прилагать которые придется не один год. Два узких места, блокирование которых может в разы уменьшить грузооборот Китая и Евросоюза, но поможет борьбе с таким страшным злом, как морское пиратство. Неуловимость пиратов прямо пропорциональна траншам долларов, но точный график зависимости интенсивности действий пиратов, уровень их непойманности от количества долларов пока остается загадкой для исследователей.
В поисках долгосрочной стабильности
Возможно такое развитие событий или оно совершенно невероятно? Год назад никто не мог представить, что возможна нынешняя «война пошлин» между США и Китаем, а сейчас мы уже начинаем воспринимать это как данность – мир стал чрезвычайно изменчив. Никто в Китае не собирается гадать, будут перекрыты морские проливы сейчас или потом – важно то, что это может произойти, это «технически» возможно и противопоставить что-то серьезное такому развитию событий Китай не может. Ну, если не считать жалоб в ВТО, в ООН и прочие профсоюзы пожарников и в «Спортлото». Китаю нужны такие маршруты Шелкового пути, на которых Штаты грузооборот не могут остановить ни при каких обстоятельствах. Китаю нужны такие маршруты поставок энергетических ресурсов, на которых Штаты грузопоток прервать не способны ни при каких обстоятельствах. Назвать эти маршруты не сложно, мы прекрасно знаем эти аббревиатуры – Транссиб, БАМ, Севморпуть. О маршрутах магистральных газопроводов, объединенных единым брэндом «Сила Сибири» – чуть ниже. Штаты наращивают напряженность экономических отношений с Китаем настолько активно, что именно в этом году товарищ Си почувствовал огромное желание ознакомиться с красотами города Владивосток в дни проведения ВЭФ-2018. В политике нет понятия «дружба» – раз высший руководитель Китая едет на экономический форум в Россию, значит, для него это очень важно и нужно. Нужна Транссибирская магистраль, нужен БАМ, нужно активное развитие Северного морского пути – самые надежные маршруты, самые защищенные. И это, разумеется, только одна «сторона медали», вторая – Китаю необходимы не менее надежные, защищенные маршруты поставок и сами энергетические ресурсы.
«Восток-2018»
То, что защищенность любым маршрутам гарантирована, весьма наглядно было продемонстрировано прямо во время проведения ВЭФ-2018 – крупнейшие со времен знаменитых маневров «Запад-81» военные учения «Восток-2018» в Забайкальском крае проходили с 11 по 15 сентября. И это хронологическое совпадение, и участие в учениях военных Монголии и Китая – конечно же, далеко не случайность. Экспертам товарища Си во всей красе показали возможности новой российской армии, наших Восточного и Центрального военного округов и Северного флота, воинских частей ВДВ, самолетов дальней и военно-транспортной авиации, вертолетов, боевых беспилотников. Авиация, десантники, танки и мотострелковые части – это понятно, это оборона нашей суши, а конкретно для товарищей из Китая – Транссибирской магистрали, БАМа и АЯМа, Амуро-Якутской магистрали.
Военные учения «Восток-2018»
Напомним и о том, что во время учений делал Северный флот. В качестве «разминки» – поход из мест постоянной дислокации на Кольском полуострове через весь Севморпуть в район Охотского моря. Почему в район Охотского моря? Откройте карту нашей Арктики и Дальнего Востока, прикиньте «на глазок» маршрут танкеров-газовозов от Ямала до портов Китая. И вот одна из цитат из официальных сообщений о ходе учений:
«За время похода с 8 августа корабли и суда прошли более пяти тысяч морских миль и выполнили задачи нескольких тактических учений в Арктике. На отдельных этапах учения были проведены тренировки боевых расчетов минно-торпедной боевой части корабля по условному принуждению подводной лодки к всплытию, а также по условному применению всего комплекса противолодочного вооружения».
Нам кажется, этого вполне достаточно для того, чтобы было понятно – китайцам показали, что «Севморпуть наш», что с провокациями как в Охотском море, так и в Корейском проливе Северный флот способен справиться совершенно уверенно. Демонстрация военно-оборонительных возможностей предназначалась не только Китаю, но и, само собой, всем тем, кто смотрит на Забайкалье с куда как более западных позиций – «Не влезай – убьем!». Европейские таблоиды привычно прокричали что-то на тему «Россия снова продемонстрировала свою агрессивность!». Ага, так и есть. Агрессивность. В Забайкалье. А вот куда как более серьезные и куда как более молчаливые специалисты наших «западных партнеров» все поняли – очень надеемся, что правильно. Но очень нервно – вплоть до того, что 21 сентября объявили санкции китайским государственным структурам за закупки С-400, состоявшиеся в январе этого года и за закупки Су-35, купленные в конце прошлого года. Нервы не километры, понимаем.
Новые возможности для России
Стараниями Штатов Россия стала для Китая стратегическим экономическим партнером. Надолго это или нет, пока сказать сложно, задачу нужно ставить на более короткий период. Ситуативно у России появился союзник – с огромными финансовыми возможностями, обладающий определенным набором технологий, которых нет у нас и с огромной потребностью в энергетических ресурсах, в технологиях, до сих пор не поддающихся ему. Китай, на рынке продовольствия которого стараниями Дональда Трампа освобождается огромная ниша – Россия имеет шанс очень активно войти в него, если сумеет в сжатые сроки решить вопросы увеличения производства этих возобновляемых, в отличие от энергетических, ресурсов на необходимом уровне качества, если справится с логистикой. Китаю тоже требуется логистика? Отлично, тут интересы совпадают полностью. Продовольствие – не тема для Аналитического онлайн журнала Геоэнергетика.ru? Да, не без того, вот только есть очередной «детский» вопрос: «А где лучше всего выращивать коровок и свинок для китайского рынка?». «Поближе к Китаю, деточка!». На Дальнем Востоке, показатели количества и плотности населения в котором в среднестатистической китайской голове вызывает взрыв мозга.
Эзотерические, понятные только посвященным «комплексные планы развития Забайкалья и Дальнего Востока», разрабатываемые и регулярно изменяемые правительством России, прекрасны как произведение искусства, покоряющие горные выси духа. Они имеют всего лишь один изъян – поскольку они не связаны с бренной жизнью, они не работают. Как шел отток трудоспособного населения из этого огромного региона, так он и продолжается, как был тут уровень жизни ниже, чем «на материке», так таковым он и остается, как не было нормальной связности региона с центральной частью страны, так она и не появляется, как не было идей о том, откуда, из каких таких мест согласятся ехать сюда специалисты в востребованных отраслях промышленности, так их и нет. Люди поедут, только увидев перспективы для себя в не самом отдаленном будущем и только тогда, когда будут видеть нормальные условия жизни здесь изначально. Сначала в палатке, потом в деревянной избушке с печкой-буржуйкой, лет через N – в нормальных жилищах, сначала в ватнике и на лыжах/лошадях до работы и обратно – вот это всё уже в прошлом, этого уже не будет. Романтика 20-х и 30-х годов прошлого века – она осталась в прошлом и в прекрасных книгах, рассказывающих о той великой эпохе. Освоение Дальнего Востока возможно только при системном, плановом подходе к этой задаче, и нам очень хочется верить, что слова Владимира Путина, прозвучавшие на ВЭФ-2018: «Нам необходим национальный план развития этой части России», не останутся просто словами. Каким бы этот план не оказался, в нем неизбежно «частью №0» будет обеспечение всех имеющихся и будущих жителей Забайкалья и Дальнего Востока тепловой и электрической энергией. Про «коровок и свинок», про лесное хозяйство, про пошив штанов – это действительно не к нам, но о том, какие есть возможности для реализации «шага №0» мы, уважаемые читатели, попробуем поразмышлять вместе с вами.
Еще один союзник России
Почему мы решили вернуться к этой теме только после ВЭФ-2018? Давайте без излишней политкорректности. Китайский бизнес, как частный, так и государственный, получил от товарища Си коротко звучащую команду «Вперед!». Инвестиционный ресурс Китая, второй экономики мира, колоссален, китайцы внезапно поняли, что они готовы вкладывать в экономику России. Но чудес на свете не бывает – инвестор не придет строить заводы и фабрики, если электричество ему нужно будет добывать при помощи динамо-машин, а тепло – за счет печки с дровами, его не устроит подвоз сырья на оленях, а вывоз продукции на собаках.
«Придётся поработать»
Если руководство России действительно хочет реализации инвестиционных проектов, которых теперь может стать на порядок больше – начинать придется с «шага №0». А вот это уже другая постановка вопроса даже для чиновников того качества, какое оно у них имеется прямо сейчас, уж извините за цинизм:
«Хочешь распилов и откатов? Но для этого нужно, чтобы тут что-то «жужжало» – строилось, открывалось, производилось, перевозилось и перепродавалось, чтобы было кому взятки-то приносить. Придется добиваться выполнения «шага №0» – обеспечения энергией и дорогами, которые и сами по себе энергии требуют. До той поры, пока возле каждого строящегося завода-фабрики-склада не появятся два мужика – один с кабелем, другой с трубой с горячей водой – откаты и распилы будут редки, как жемчуг в навозе. Страшно говорить, но первое время придется … работать. Все-все-все, успокойся, вот тебе валидольчик, приляг, отдышись, пусть сердце и давление в норму придут. Да, тяжело. Да, невероятно и никогда такого не было. Постой на берегу Тихого океана, успокой нервы – откат за откатом, откат за откатом… Но – потом. Сначала – электростанции и теплоцентрали».
Новизна, уникальность изменившихся обстоятельств заключается в том, что ситуативно совпали интересы России и чиновников: чтобы было, что отпиливать и откусывать, чиновникам придется поработать. «Дальневосточно-забайкальский план ГОЭЛРО XXI века» придется создать и реализовать – или смириться с тем, что все майские указы президента России о необходимости ускоренного развития страны придется забыть.
Совпадают ли интересы России с теми проектами, которые нужны КНР, в которые они готовы инвестировать? Не получится ли так, что в результате, стараясь избавиться от диктата со стороны и Европы, мы окажемся в зоне доминирования Китая? Не получится ли так, что интерес Китая к России связан все с той же энергетической войной – попыткой получить контроль над источниками энергетических ресурсов и маршрутами их транспортировки? Попробуем посмотреть на результаты Восточного экономического форума, учитывая все эти вопросы.
