Выступая с посланием к народу и парламенту республики и обозначая стратегические направления развития страны, президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков указал на один из важных аспектов, определяющих будущее республики.
«Мы с чистыми помыслами должны строить справедливое общество, – сказал киргизский лидер. – Построить государство, о котором мечтает наша молодежь! Обеспечить достойное будущее стране, где они будут жить с гордостью».
Киргизской молодежи есть о чем мечтать и есть к чему руки приложить. В 2016 году в соответствии с молодежным индексом развития страна заняла 64-е место в мире из 188 стран, 104-е – по средней продолжительности жизни и здоровью, 86-е – по образованию, 90-е – по участию в политической жизни страны, 30-е – по гражданскому участию, 86-е – по трудоустройству. В 2015 году общий уровень безработицы в стране составлял 7,6% (среди женщин 9%), молодежный показатель равнялся 11,6%.
Специалисты утверждают, что цифры отражают экономическую и социальную бесперспективность для большей части молодежи, особенно сельской, что порождает в молодых душах чувство неудовлетворенности. Неудовлетворенная молодость – находка для радикалов.
Впрочем, в радикальных кругах ждут не только представителей социально-уязвимых слоев населения. В их сети могут легко попасть образованные, обеспеченные и самодостаточные, но «мятежные» члены общества, волнующиеся из-за нерешаемых общественных проблем и ждущие ответа на них. К примеру, почему продолжают красть чиновники: с января по июнь текущего года коррупционеры украли у государства и народа 135,9 млн. сомов? В идеологии радикалов всегда найдется по этому и другому поводам ответ.
Свою президентскую деятельность С. Жээнбеков начал с чистки страны от всякой скверны. В первые дни своего правления он потребовал от органов национальной безопасности усилить профилактическую работу среди приверженцев радикальных течений, обратил внимание на распространение экстремистской идеологии и необходимость усиления информационного противостояния терроризму и экстремизму. Второй темой стала борьба с коррупцией – явлением, влияющим не только на индексы развития, но и подрывающим всякую веру человека в справедливость из-за невиданного расслоения общества, ведущим к росту радикализации населения, в первую очередь среди духовно не окрепшей и не ставшей на ноги молодежи.
Степень радикализации киргизского общества попыталась оценить некоммерческая организация Searchfor Common Ground в Бишкеке, которая провела исследование в рамках проекта «Социальные медиа для дерадикализации в Кыргызстане: модель для Центральной Азии». В поле зрения исследователей находились интернет-пользователи в возрасте от 16 до 34 лет, проживающие в регионах Киргизии, из которых киргизстанцы чаще отправлялись в зоны боевых действий на Ближнем и Среднем Востоке или где имели место протестные выступления молодежи и межэтнические конфликты.
Используя в своей работе метод случайных выборок, исследователи получили результаты, которые должны насторожить. Оказалось, что лишь 19% опрошенных «противопоставляет радикальным сообщениям (в социальных медиа. – Ред.) свои умеренные взгляды об исламе, подчеркивая опасность экстремизма и указывая на искажение транслируемых в видеороликах и постах аятов и хадисов из Корана».
Как оказалось, средний возраст респондентов, являющихся активными потребителями информации о боевых действиях в Сирии, видеороликов с призывами «присоединиться к джихаду», составляет 22-25 лет. Особенностью является то, что многие опрошенные в группе от 16 до 22 лет намеренно ищут подобную информацию в интернете.
Приведенные исследователями высказывания опрошенных – людей, привлеченных к исследованию совершенно случайно, - указывают на то, что большинство из них в той или иной мере подвержены влиянию радикальных идей.
Респондент из Джеты-Огузского района Иссык-Кульской области Киргизии высказался так: «Я за исламский халифат в Кыргызстане! Из нашего правительства ничего не выйдет, вы же сами видите. Раз уж вы живете в Кыргызстане, не важно – кто вы: русский, «сарт» или кыргыз. Вы должны исповедовать ислам. Этих баптистов, которых становится все больше, нужно в корне истребить и уничтожить. У меня чувство гордости за кыргызов, которые приняли верный путь. Чувство ожидания такого периода в истории, когда все люди станут мусульманами».
Респондент, проживающий в Ноокатском районе Ошской области, рассказал, что ощущает «чувство боязни и недоверия к правоохранительным органам». «Понимаю, – высказал свою позицию молодой человек, – что тот, кто борется с терроризмом в КР, на самом деле выполняет приказы неверующих».
В исследовании отражены и другие точки зрения, например, такие как: «…есть желание сражаться с неверными и попасть в рай как шахид», или «раньше я ошибался на счет ИГИЛ (запрещено в России. – Ред.). Я думал, что это террористы, а оказывается – это обычное государство, просто исламское и призывающее к исполнению всех предписаний в первоначальном виде».
Не трудно заметить, что на всех высказываниях лежит печать влияния радикального ислама. Столь важное наблюдение, как и сами собранные исследователями сведения, позволяют сделать вывод – радикализм угрожает молодежи Киргизии.
Член Совета улемов Киргизии, теолог Кадыр Маликов в одном из своих недавних высказываний по проблеме распространения радикальной идеологии среди мусульман СНГ одной из причин вовлечения молодежи в экстремистские организации выделил социальную несправедливость. По его словам, говоря о радикализации, можно ссылаться на низкий уровень грамотности молодежи в вопросах ислама, но большей причиной является социальный фактор – вопросы расслоения общества на бедных и богатых.
«И это толкает молодежь на поиски ответов в исламе на свои – в первую очередь идеологические вопросы. Дело в том, что сегодняшняя молодежь видит в исламе не просто ритуалы (чтение намаза, соблюдение орозо и другие), а ищет ответы в большей степени на политические вопросы», – считает К. Маликов.
Сказанное подтверждают результаты другого исследования, полученные организацией, именуемой «Pew Research Center». Согласно ее докладу «The World’s Muslims: Religion, Politics and Society», 10% мусульман в Казахстане хотели бы, чтобы шариат стал официальным законом в государстве, в Афганистане об этом заявили 99%, а в Киргизии – 35%. Другой показатель: 2% мусульман в Казахстане, 39% – в Афганистане, 10% – в Киргизии допускают, что нападения на граждан в целях защиты ислама могут быть оправданными.
В 2017 году фонд Peace Nexus представил доклад «Молодежь, мир и безопасность в Кыргызстане: вклад в исследование прогресса в области молодежи, мира и безопасности». Его целью стало «побуждение к размышлению ключевых заинтересованных сторон» в Киргизии о том, как «содействовать содержательному участию молодежи в местных, национальных, региональных и международных усилиях по поддержанию мира, включая усилия по предотвращению насильственного экстремизма и борьбы с терроризмом».
Согласно полученным указанной организацией сведениям, в 2017 году средний возраст населения составил 27,4 года. Исходя из того, что киргизским законодательством в разряд молодежи включены граждане в возрасте от 14 до 28 лет, в настоящее время в их число попадает 1,761 млн. киргизстанцев. Это реальная сила, чья миссия видится в воплощении в жизнь созидательных планов развития государства. Для Киргизии, судя по заявлению президента С. Жээнбекова, это проблема является судьбоносной. Поэтому все факторы, работающие на противопоставление молодежи государству, следовало бы исключить.
Директор Госкомиссиии по делам религий Зайырбек Эргешов в интервью Интерфаксу заявил, что его ведомством подготовлены изменения в законодательство, которые должны снизить потенциальные риски дестабилизации государственно-конфессиональных отношений. В частности, предлагается провести регистрацию помещений, где проводятся религиозные обряды. «Мечети у нас состоят в регистрации, мы знаем, кто там имам и что там проповедуют и читают, – сообщил глава ведомства. – Однако мы не знаем, что происходит за стенами молельных домов и в помещениях для чтения намаза, в часовнях. Мы даже не знаем, кому они принадлежат и что там проповедуют, мы не владеем такой информацией. Может быть, они пропагандируют запрещенные в Киргизии радикальные религиозные течения?»
Справедливости ради чиновнику следовало бы признать, что проблемы есть и с традиционными мусульманскими институтами. Теолог Кадыр Маликов считает, что со времен развала СССР эти самые институты «проигрывают на фоне определенного спонсирования со стороны некоторых стран Персидского залива, которые ясно ставят себе цель становления ваххабитского проявления ислама». «На нашу молодежь влияют радикальные религиозные течения, вербовка шла и продолжается до сих пор. Причину нужно искать в низком уровне образованности, религиозной грамотности молодежи», – добавляет ученый. Но откуда им взяться, если среди имамов Киргизии лишь 20% имеют классическое исламское образование?
Особую озабоченность в экспертном сообществе вызывают иностранные медресе, действующие в республике, но находящиеся под патронажем различных религиозных фондов и движений, вносящие в дело радикализации молодежи заметную лепту. Бурный рост числа культовых объектов в КР стал возможным в силу влияния и финансовой поддержки со стороны турецких, пакистанских, арабских, иранских и других религиозных организаций и деятелей.
В Концепции государственной политики Кыргызской Республики в религиозной сфере на 2014-2020 годы не скрывается, что именно благодаря такой «помощи» в стране происходит радикализация религии. Этот процесс привел к появлению новых культовых практик и расслоению мусульманской общины, что может в будущем привести к возникновению противоречий и конфликтов на религиозной почве.
Не может не волновать бесконтрольность в получении религиозного образования молодежью в зарубежных духовных учебных заведениях. Например, по сведениям киргизстанской газеты «Новые лица» в Пакистане существуют медресе, патронируемые движением «Таблиги Жамаат» (запрещено в России), в которых учатся граждане Киргизии. Издание сообщает, что данные медресе больше напоминают военизированные школы религиозного толка, где учащиеся помимо религиозных основ… овладевают оружием и изучают ведение диверсионной деятельности.
Есть вопросы к практике функционирования мечетей в местах лишения свободы Киргизии. Портал Kaktusmedia поделился информацией: «Имамов в тюрьмах выбирают осужденные». Так вот, в тюрьмах и колониях республики действуют четыре мечети и восемь помещений для намаза. Имамы мечетей избираются из числа… осужденных, и их деятельность находится под контролем должностных лиц Государственной службы исправления наказания (ГСИН). Духовное управление мусульман Киргизии к назначению этой категории священнослужителей для организации религиозной службы в местах лишения свободы отношения не имеет. В результате, например, в Джалал-Абадском исправительном учреждении № 10 ГСИН помощником имама является заключенный, осужденный за убийство.
Нельзя в этой связи исключать вероятность превращения мест лишения свободы в пункты рекрутирования в ряды экстремистов и террористов. Молодежь, которая по числу осужденных в республике занимает второе место среди других возрастных групп, становится объектом воздействия экстремистов. В 2014 году наиболее распространенными преступлениями, совершенными молодыми людьми, были кражи (15,2%), распространение наркотиков (13,2%), грабеж, в том числе с применением насилия (12,9%), хулиганство (11,9%). 77% молодых людей, совершивших преступления, являлись безработными. Пропагандисты от экстремизма готовы предложить молодым преступникам более «романтичную» перспективу, включившись в «значимую» работу в качестве борца за справедливость и «чистый» ислам. Примечательно, что, согласно опросу фонда Peace Nexus, часть молодежи Киргизии, сталкиваясь с выбором жизненного пути, не исключает, что он может быть преступным.
В июне 2017 года председатель ГСИН Киргизии Таалайбек Жапаров сообщил, что в исправительных учреждениях закрытого типа содержатся более 180 осужденных за преступления террористического характера и экстремистской направленности. При этом, по его словам, наблюдается тенденция роста данной категории осужденных: с 2009 года их число увеличилось более чем в три раза. К концу 2017 года цифра достигла 422. В числе осужденных оказались люди в возрасте 31-45 лет (48,7%), и надо полагать, что значительная часть другой половины приходится на молодежь. Летом нынешнего года глава ГСИН уведомил, что за прошедший период число его «подопечных» из числа экстремистов перевалило отметку в 500 человек. Столь резкий скачок, произошедший за год, может говорить лишь о скорости трансформации радикальных настроений в стадию экстремизма и терроризма.
Государству в борьбе с экстремизмом и терроризмом предстоит в первую очередь реализовать задачи, исключающие причины, порождающие рост радикализма. Включение в этот процесс всех здоровых силы общества – условие обязательное. Как сообщало Госагентство по делам молодежи, физической культуре и спорту при правительстве Киргизии, в республике в 2017 году было зарегистрировано около 400 молодежных организаций, из которых активностью отличались 60. Придание деятельности молодежных структур нового импульса, расширение их сети, вооружение активистов знаниями, опытом работы в условиях открытого противостояния радикалам наряду с мерами государственного воздействия позволит вывести радикально настроенную часть молодежи из штопора. Молодежь в общественно полезных делах должна стремиться к своей мечте.
фото: ritmeurasia.org
Иван Ларин
