Когда в Хельсинки встретятся лидеры США и России, есть риск, что крупнейшая опасность останется без внимания.
11.07.2018
Джон Вулфстал (Jon Wolfsthal)
Саммит между президентами Дональдом Трампом и Владимиром Путиным, который состоится 16 июля в Хельсинки, представляет собой уникальную возможность затормозить опасную ядерную гонку между США и Россией. Несмотря на неотъемлемые риски, такую возможность можно только приветствовать. Ведь все мыслимые риски от встречи Трампа и Путина с глазу на глаз перевешиваются возможностью стабилизировать ядерные отношения США и России — если, конечно, удастся продлить договор СНВ — ключевое соглашение о ядерных вооружениях, чье действие заканчивается в 2021 году.
Отношения между США и Россией достигли низшей точки со времен окончания холодной войны, и риск военного конфликта с использованием ядерного оружия остается высок как никогда. Не способствуют разрешению ситуации и другие раздражители — например, вмешательство России во внутренние дела США, противозаконная аннексия принадлежащего Украине Крыма, запугивание союзников США по НАТО и нарушение ряда договоров о контроле над ядерными и обычными вооружениями. Однако именно благодаря этим рискам — а отнюдь не вопреки — саммит может укрепить безопасность США, если сторонам удастся продлить договор СНВ.
В отличие от ряда других соглашений, обе стороны полностью соблюдают основные положения договора СНВ, который зарекомендовал себя мощным инструментом разоружения и существенно снизил риск ядерной войны.
Тем не менее, США и Россия сохраняют за собой крупнейшие в мире арсеналы ядерного оружия. Кроме того, обе страны ведут обширные программы модернизации с целью повышения боеспособности и продления сроков эксплуатации. И США, и Россия полагаются на доктрины, предполагающие превентивное использование ядерного оружия — продолжая при этом утверждать о своей приверженности идеалам деэскалации и разоружения.
Россия, со своей стороны, замечена в неоднократном нарушении ряда договор о контроле над вооружениями, включая Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности (ДРСМД) от 1987 года, по которому стороны обязались уничтожить все комплексы баллистических и крылатых ракет дальностью от 300 до 3 400 миль (примерно 500 — 5 500 километров — прим. перев.). По разным данным Москва сохраняет до двух тысяч единиц тактического ядерного оружия — не только ради того, чтобы компенсировать превосходство НАТО в обычных вооружениях, но и чтобы оставить за собой возможность воплотить на практике угрозу ядерной войны в случае поражения в обычном конфликте, который бы поставил под угрозу само выживание российского государства.
Россия в сложившейся ситуации винит расширение НАТО и размещение Америкой элементов противоракетной обороны и продвинутых вооружений обычного спектра. США же списывают растущую нестабильность в Европе на нарушение Россией суверенитета Украины (равно как и войну с Грузией, разразившейся в 2008 году), дерзость Москвы по отношению к НАТО и ее привычку полагаться на ядерное оружие. Как бы то ни было, оба государства обязаны предпринимать действия по снижению рисков и разрядке напряжения, которое, с учетом их военных доктрин, может привести к ядерной войне. Риски, казалось бы, давно оставшиеся в анналах истории, снова стали реальностью и требуют внимания на самом высшем уровне.
По ядерному вопросу с Северной Кореей Трамп пообещал слишком много, а сделал слишком мало — опрометчиво осыпав Ким Чен Ына незаслуженной похвалой. Существуют вполне понятные опасения, что Трамп своим необъяснимым идефиксом заручиться путинским одобрением лишь укрепит положение страны, действующей наперекор американским интересам.
Риск того, что Трамп пойдет на уступки России в том, что касается НАТО, санкций, Украины и других вопросов, очень высок.
Возможность хоть как-то ограничить действия Трампа есть лишь у Конгресса и разве что отдельных членов его кабинета — хотя доселе поступки президента ими никак не регулировались. Перспективы частной встречи привели все заинтересованные стороны в замешательство. Все возможные риски должны быть обдуманы еще раз, не перевешивают ли их потенциальные плюсы, главнейший из которых — предотвращение угрозы ядерного конфликта, нависшей над США.
Последний договор СНВ-III был подготовлен в 2010 году тогдашними президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым и вступил в силу 5 февраля 2011 года. Он действует до февраля 2021, но может быть продлен на период сроком до пяти лет решением исполнительной власти. В договоре оговариваются действенные методы мониторинга, а также положения о предоставлении доступа на местах — что гарантирует, что обе стороны смогут отслеживать выполнение обязательств противоположной стороной.
Ограничив ядерные арсеналы обеих стран 1 550 боезарядами и 700 пусковыми установками (включая ракеты и стратегические бомбардировщики), СНВ-III внес желанную предсказуемость в ядерное противостояние Москвы и Вашингтона. Что особенно важно, эти ограничения уже встроены в нынешний план ядерной модернизации США. Если же договор так и не будет продлен, Россия и США получат возможность продолжить дорогостоящее расширение своих смертоносных ядерных арсеналов, а Вашингтон к тому же утратит способность следить за развитием ситуации в Москве.
От прозрачности, обмена данными и прописанных в СНВ-III инспекций выигрывают как Россия, так и США. Предсказуемость, гарантируемая договором, уже позволила избежать непредвиденного развития в области ядерных вооружений. Как бы дурно ни шли дела в настоящий, ситуация может усугубиться еще дальше. Только представьте себе, как апокалипсические прогнозы о российском арсенале заполнят все газеты и перекинутся на внешнюю политику — если американские инспектора лишатся возможности следить за ядерными боеголовками Москвы и их дислокацией. Нам уже доводилось переоценивать российские ядерные арсеналы в 1950-х и 1960-х — и тогда это привело к ряду необдуманных и дорогостоящих решений, которые лишь умножили риск полномасштабного ядерного конфликта.
Конечно, договор не панацея. Стремление США как-нибудь ограничить действия России, включая нарушения ДРСМД и разработку новых экзотических видов оружия, как например, недавно анонсированной подводной торпеды дальнего радиуса, понятно и справедливо. Россия, со своей стороны, хотела бы контролировать риски со стороны американской противоракетной обороны, обычного оружия высокой точности и других систем. Эти соображения должны привести к заключению нового договора — хотя это и займет какое-то время. Ни одна из сторон не может рисковать тем, чтобы остаться без договора СНВ, отвлекаясь на решение других вопросов — плюсы соглашения перевешивают минусы.
Если во время саммита будет достигнута договоренность о продлении СНВ, сторонам стоит задуматься и о возрождении стратегических переговоров на высшем уровне — которые давно пришли в упадок. Один из вариантов — возобновить регулярный диалог в формате 2+2 между министрами обороны и иностранных дел. Подготовительные встречи должны будут проходить еще чаще. И хотя этот шаг бесконечно далек от возвращения к привычным отношениям, он оказался бы весьма логичным и оправданным в свете реальных угроз, перед которыми стоят наши двусторонние отношения.
Вообще это какой-то сюрреализм, что ядерные угрозы времен холодной войны воротились так скоро. Игнорировать же их просто потому, что мы отказываемся признавать, что совершили откат к политике соперничества и балансирования на грани — чревато серьезными опасностями. И пусть конфронтация приняла иные очертания, инструменты для ее предотвращения весьма известны и хорошо зарекомендовали себя в прошлом. Одно из таких средств — новый договор СНВ, и его следует пустить в ход незамедлительно, дабы предоставить обеим сторонам возможность предпринимать более конструктивные действия в ближайшие месяцы.
Джон Вулстал — директор Национальной кризисной группы. В прошлом — специальный советник президента Барака Обамы и директор Национального центра безопасности по вопросам контроля над вооружениями и нераспространения.
