О «странностях» президента Соединенных Штатов Дональда Трампа в последнее время сказано предостаточно. Не меньшее количество филиппик обрушено и на его «странную» внешнюю политику, которая регулярно уподобляется поведению слона в посудной лавке. То «томагавками» стреляет, то торговые войны объявляет; превращает союзников США в противников; рушит ВТО, созданное американцами для обеспечения американского же доминирования; подрывает основу основ гегемонии Америки – статус доллара, как главной мировой волюты и т.д. и т.п. На этом фоне вполне логичным кажется приговор вынесенный лауреатом Нобелевской премии мира Джексоном Дилом: «Трамп просто неспособен понять всю сложность международных отношений».
Однако, заостряя внимание на «странностях» Трампа, почему-то забывают о ничуть не меньших «странностях» ковбоя Буша-младшего и тем более «странном» появлении в кресле президента США Барака Обамы. Три «странных» президента подряд. Случайность? Может быть. Раз случайность, два случайность, три случайность. Бывает. Но не менее вероятным, на мой взгляд, является предположение о том, что «странности» последних американских президентов функциональны. Все они по совершенно «случайному» стечению обстоятельств идеально соответствовали тем стратегиям, которые элиты США считали оптимальными для обеспечения американской мировой гегемонии.
Соответственно, и внешняя политика Трампа – это не набор глупостей, порожденных его некомпетентностью, а единственно возможный в современных условиях способ сохранения мирового господства Соединенных Штатов.
Власть над государством дает ее обладателю огромные возможности, но всегда сопряжена и с огромными рисками («Тяжела ты, шапка Мономаха!»). Стократ выгоднее, но и стократ опаснее положение мирового гегемона. Тем более, когда оно обретено впервые в человеческой истории, обретено нежданно-негаданно и, что еще хуже для Америки, не соответствует реальному потенциалу страны.
Претендентов на роль господина мира с древнейших времен было хоть отбавляй. Технология борьбы за место «царя горы» отрабатывалась в течение тысячелетий. Но никакого опыта мирового господства не существует. Британская империя, в которой на пике ее могущества в конце XIX – начале XX вв. «никогда не заходило солнце», и близко не подходила к той полноте власти над миром, которой располагали США на рубеже XX–XXI вв. До знаменитой Мюнхенской речи Путина никто даже не осмеливался открыто ставить под сомнение американскую гегемонию. Несколько «стран-изгоев» – не более чем исключения из правила, это правило подтверждающие. Америка – первая страна в истории, почти достигшая реального мирового господства. Здесь США абсолютные первопроходцы. А путь первопроходца всегда чреват опасностью катастрофы. Это, во-первых.
Во-вторых, положение мирового гегемона Соединенные Штаты получили не в результате колоссального увеличения собственной мощи, а в результате обрушения мощи соперника. Фактически – в подарок от Горбачева с Ельциным.
Да, Америка от рождения была больна идеей исключительности и стремлением к господству. Во имя всемирной гегемонии она вела холодную войну против Советского Союза. Но Америка не могла быть готова к капитуляции СССР. К тому, что советская элита ради стремления стать частью западной элиты преподнесет ей на блюдечке мировое господство, политкорректно названное «однополярным миром». Да, Америка на момент разрушения СССР была самым сильным государством. Но ее, несомненно, огромная военная, финансово-экономическая, политическая и информационная мощь не могла обеспечить абсолютного превосходства над другими странами, не могла сама по себе сделать Америку гегемоном мира. Именно поэтому вполне правомерно утверждать, что США получили свой статус нежданно-нагаданно, и, откровенно говоря, не по заслугам, а по случаю. Соответственно, удержать полученное таким образом место мирового гегемона – далеко не легкая задача.
Распад Советского Союза действительно стал крупнейшей геополитической катастрофой, потрясшей, в буквальном смысле слова, весь мир, включая и Соединенные Штаты. Америке потребовалось время для того чтобы осознать случившееся и освоиться с новыми для нее реалиями.
В 90-е годы, во время президентства Буша-старшего и Клинтона, США осторожно, шаг за шагом, но неуклонно набирая обороты, проверяли границы допустимого. Пока, наконец, не решили, что таких границ для Америки нет, что все возможно и все позволено.
Тогда и пришло время «безбашенного ковбоя» Буша-младшего. Он был призван де-юре и де-факто оформить мировое господство США, реализовать стратегию «Америка – правитель мира», а точнее, «мировой диктатор». Только страна, уверовавшая в свою безграничную силу и свое безграничное право, могла устами президента под овации Конгресса на совместном заседании Сената и Палаты представителей бросить всему миру: «Кто не с нами, тот против нас!».
Однако, даже оказавшись единственной сверхдержавой, Америка не смогла нахрапом, ломая всех через колено, конвертировать невиданную в человеческой истории экономическую и военную мощь в неограниченную политическую власть. Вертикально интегрированная гиперимперия не состоялась. Мир не принял диктат Америки.
К тому же диктатор мира неизбежно стал превращаться в мирового жандарма, вынужденного вмешиваться во все новые и новые региональные конфликты, которые не могли дать Америке никакого стратегического выигрыша, но поглощали колоссальные средства. Для продолжения такой политики даже ресурсов Соединенных Штатов явно было недостаточно.
Попытка воплотить в жизнь принцип «Америка – диктатор мира» поставила США на грань пропасти. Показала, насколько неустойчивым и опасным является положение мирового гегемона. Интересен в этом плане диагноз Бжезинского: политика Буша-младшего «сделала Америку более уязвимой и поколебала легитимность ее мирового превосходства».
Более того, по мнению Бжезинского, без «широкомасштабного пересмотра вселенской роли Америки» Соединенные Штаты не смогут «избежать развития событий по зловещим сценариям» гибели империй (!), описанным Шпенглером, Тойнби и Хантингтоном. Сценариям, которые политика Буша-младшего сделала для Америки вполне реальными.
Надо отдать должное Соединенным Штатам, их политику всегда отличала стратегическая гибкость при единстве цели. Чему не в малой степени содействовала и двухпартийная система. Поэтому провал республиканской стратегии «Америка – диктатор мира» привел к появлению демократической стратегии «Америка – лидер мира». В соответствии с нею Соединенные Штаты осудили «волюнтаризм» Буша-младшего и добровольно отказавшись от роли диктатора, возложили на себя трудную миссию быть лидером мира на пути строительства «новой эры взаимодействия». Красивая картина: единственная сверхдержава ставит свою мощь на службу всему человечеству, а остальные страны, также осознав свою долю ответственности, объединяются вокруг нее и вносят посильный вклад в решение глобальных общечеловеческих проблем.
Конечно, к красивым лозунгам в американском исполнении все давно уже привыкли. Поэтому для того чтобы сработала новая стратегия, и мир поверил в то, что «интересы Америки – это интересы человечества, а интересы человечества – это интересы Америки», должно было свершиться нечто экстраординарное. И экстраординарное свершилось. Президентом США стал афроамериканец, которому (по странной случайности) практически одновременно с вступлением в должность присудили Нобелевскую премию мира. Чернокожий Нобелевский лауреат мира во главе Соединенных Штатов – более наглядного доказательства коренного преображения Америки, наверное, и придумать было нельзя.
Однако и стратегия «Америка – лидер мира» не смогла обеспечить сохранение американской гегемонии. Обамомании хватило едва ли на год. Представления об «общем благе», как быстро выяснилось, у США и других государств сильно разнятся.
Положенная в основу «новой эры взаимодействия» идеология либерального глобализма, идеальная для транснационального капитала и миллионов выпестованных им «граждан мира», явилась вызовом для всех религий, цивилизаций и национальных культур. Инстинкт самосохранения народов, разбуженный покушением на их традиционные ценности, привел к тому, что на место ранее маргинального антиглобализма, практически во всех странах на политическую арену стали выходить принципиально новые силы, которые видели в Америке уже не лидера, а угрозу их фундаментальным ценностям.
Более того, стратегия «Америка – лидер мира» поставила под вопрос мощь самих Соединенных Штатов. Если Америка объединяет и ведет народы к какой-то общей цели, то эта цель закономерно становится важнее самой Америки. Подобную ситуацию мы хорошо знаем по собственной истории 20-х гг. ХХ в., когда часть правящего класса воспринимала Россию лишь как «хворост для костра мировой революции». При Обаме Америка стала превращаться в средство для торжества утопии либерального глобализма. Замаячила вполне реальная перспектива того, что стратегия «Америка – лидер мира» (в случае ее успеха) обеспечит мировую гегемонию не Соединенным Штатам, а наднациональным теневым силам, для которых интересы Америки важны не больше, чем интересы Зимбабве. Как и стратегия Буша-младшего обамовская стратегия тоже оказалась дорогой в пропасть. В результате, Америка опять оказалась на распутье.
Вариант №1: признать невозможность удержания мирового господства, а также губительность и бесперспективность борьбы за сохранение однополярного мира. Но тогда пришлось бы отказаться и от вполне конкретных, материальных преимуществ мировой гегемонии, что неизбежно привело бы к резкому снижению мощи государства и уровня благосостояния его граждан. Хуже того, пришлось бы отказаться от самих себя, от веры в исключительность Америки, в ее мессианское предназначение. Пережить тяжелейшую трансформацию национального самосознания. Надо признать, что провала двух попыток создать миропорядок, гарантирующий американскую гегемонию, явно недостаточно для того, чтобы Америка добровольно встала на такой путь.
Вариант №2 (вариант Хиллари Клинтон): любой ценой воплотить в жизнь утопию либерального глобализма, бросив на это все ресурсы Америки, да и всего «свободного мира», с более чем реальным риском глобального конфликта и практически гарантированным превращением самой Америки в разгонный блок для корабля транснационалов.
Вариант №3: попытаться найти принципиально новую стратегию удержания мировой гегемонии Америки, признав пагубность для Соединенных Штатов и республиканской стратегии Буша-младшего, и демократической стратегии Обамы – Клинтон.
Ожесточенная схватка в американской элите (не завершившаяся и по сей день) привела к тому, что президентом США стал чужой и для республиканцев, и для демократов Дональд Трамп со стратегической концепцией «Америка превыше всего!».
Она основывается на фактическом признании того, что, во-первых, мощь Соединенных Штатов не соответствует их месту господина мира; во-вторых, при сохранении текущих мировых тенденций никаких объективных оснований для сохранения американской гегемонии не существует; в-третьих, потеря мировой гегемонии будет иметь для США катастрофические последствия.
Соответственно, стратегия Трампа направлена на восстановление духовной, военной и экономической мощи США через возрождение традиционных ценностей американского народа, укрепление армии и новую индустриализацию страны. Ресурсов одной лишь Америки для ускоренного решения всех этих задач явно недостаточно, а времени у Соединенных Штатов в запасе нет – геополитические конкуренты не спят, абсолютного превосходства над ними уже нет, да и относительное стремительно сокращается.
Поэтому, пользуясь пока еще существующим перевесом в военной, финансово-экономической и информационной сферах, Соединенные Штаты пытаются весь мир заставить вложиться в свой рывок, перераспределить в свою пользу мировые ресурсы («хорошие сделки» Трампа). Тем самым усилить себя и ослабить конкурентов. Отсюда и все «странности» внешней политики Трампа, действующего, как слон в посудной лавке, не разбирая, кто союзник, кто нет, и какие договоры и конвенции Америка ранее обязалась выполнять. Это не прихоти Трампа, это необходимость. Без слома устоявшихся правил, без риска и игры на грани фола реализовать концепцию «Америка превыше всего!» невозможно.
Стратегия Трампа – последний шанс удержать американскую гегемонию. В случае успеха Америка сможет увеличить отрыв от других центров силы и на какое-то еще время сохранить столь выгодную позицию мирового гегемона. В случае же провала объективно надвигающийся крах гегемонии наступит всего лишь чуть раньше. Игра стоит свеч.
Сейчас нет нужды обсуждать: получится у Трампа или не получится. Это совершенно особая тема. В данном случае важнее другое. Во-первых, политика Трампа – это не закидон «странного» президента. За нею стоят в прямом смысле слова жизненные интересы Соединенных Штатов, а бороться за свои интересы Америка умеет.
Во-вторых, Россия – единственная страна в мире, способная спутать Соединенным Штатам карты в игре, от которой зависит их будущее. И американцы это прекрасно знают. Трамп совсем не по глупости, представляя Стратегию национальной безопасности, назвал именно Россию главной угрозой американскому процветанию. Поэтому надо не успокаивать себя тем, что время работает на нас, что авантюрист Трамп обязательно сломает себе шею не сегодня, так завтра, – а надо быть готовыми к серьезному противоборству, где на кону само существование России.
Игорь Шишкин – заместитель руководителя Института стран СНГ
Источник:Столетие
