Я написал бы о каком-нибудь другом, более приятном мне герое, но наша действительность лишает меня выбора. Все вокруг "омазепливается", согласно директивам сверху.
То на том, то на другом телеканале выскакивают маленькие "мазепята", выдающие себя за экспертов и политологов, и пытаются доказать, что гетман никого не предавал, а боролся "за волю" и независимость. Другую точку зрения на экраны, естественно, не допускают. В Полтаве собираются установить памятник стоимостью почти 2 млн гривен, на котором трехметровый гетман должен быть изображен во всем своем предательском величии в полный рост на трехметровом же постаменте. В Киеве завелась улица Мазепы — в двух шагах от нее и Кабмин, и Верховная Рада, и Секретариат президента, где, вдохновляясь мазепинскими идеалами, все, по мере возможностей, "продают" все — от национальных интересов до голоса. Мазепа стал символом украинизации. И раз у нее такой символ, значит, такая и украинизация. По-мазепински.
Памятник в Полтаве, кстати, будет халтурным. Вполне достойным гетмана и его деяний. Не потому что кто-то запланировал очередную "диверсію проти нашої духовності" (и, кстати, политической аморальности). А потому, что в Украине просто не умеют возводить достойных памятников — только разрушать. Ведь одинаково смешны и золотой Кобзон в Донецке, и сидящий, как на ночном горшке, Грушевский в Киеве. И то, и другое — безвкусица. Показатель низкого культурного уровня страны. Лучшие памятники, уцелевшие в Украине, достались ей от других держав — Польши и дореволюционной России. Это монумент Мицкевичу во Львове и Богдану Хмельницкому — в Киеве. А еще недавно восстановленная Екатерина Великая в Одессе. Любуясь ими, чувствуешь приобщение к высокому.
А какие чувства может вызывать "баба над Днепром", как прозвали возведенную в советские времена железную Родину-мать? Или "девка с шашлыком", как припечатала еще не залитая пивом часть нашего народа омельченковскую "красавицу" на Майдане Незалежности?
В Петербурге в десяти минутах ходьбы от Невского напротив Исаакиевского собора есть конный памятник Николаю I. Его установили ровно полтора века назад — в 1859 году. Проект принадлежал французскому архитектору Монферрану — тому самому, что возвел и собор. А саму статую отлил знаменитый скульптор барон Клодт. Это была первая в мире конная статуя только на двух точках опоры — задних ногах вздыбившейся лошади. Рука партийных вандалов не поднялась на этот шедевр даже в советские времена, несмотря на то, что у коммунистов Николай I имел плохую репутацию "жандарма Европы" — яркий пример того, как памятник спасла его красота. Монументу Мазепе в Полтаве подобное не грозит. Он ущербен уже изначально. Это памятник не живому человеку. И даже не политическому символу, а тупой псевдонациональной казенщине. Живой гетман был другим. Понять его — это осознать, почему почти два десятилетия эпохи независимости оборачиваются таким воистину вседержавным пшиком.
Постаменты памятников государственным деятелям с богатой биографией в Европе принято было украшать сценами их деяний. Так поступили в Киеве, создавая при том же Николае I знаменитый монумент крестителю Руси на Владимирской горке. Благодаря барельефам на надгробном памятнике Яну-Казимиру в Париже, мы знаем, как выглядели настоящие, а не опереточные казаки — один из сюжетов его посвящен битве у с. Берестечко, ко-торую выиграл этот король. Постамент петербургского памятника Николаю I декорирован сценами его царствования — первая из них изображает, как в момент бунта декабристов молодой царь вверяет своим гвардейцам наследника престола. А что можно было бы запечатлеть на постаменте Ивана Мазепы?
ВЫРОС В СЕМЬЕ И СТРАНЕ, СОВМЕЩАВШИХ НЕСОВМЕСТИМОЕ
Думаю, сцена первая называлась бы "Будущий гетман получает по морде в предбаннике польского короля". Дело было так. С раннего детства юный Иван Степанович воспитывался в атмосфере двуличности и приспособленчества. Даже родители его относились к двум разным вероисповеданиям — на всякий случай. Отец Ивана — Стефан-Адам Мазепа-Колединский принадлежал к польской шляхте. Двойное имя, не свойственное православной традиции, означает, что по вероисповеданию он был католиком. Но это не помешало ему одно время послужить Богдану Хмельницкому, чтобы сохранить родовое имение Мазепинцы в самый разгар антипольского восстания. Подробностей семейных взаимоотношений родителей Мазепы мы не знаем. Известно только, что его мать Мария Мокиевская ушла в монастырь и стала настоятельницей Киево-Вознесенского православного монастыря. Но, понятно, что от счастливой жизни женщины в монастырь не уходят. Так что свою исключительную похотливость, отмеченную даже западноевропейскими источниками, и склонность к чужим женам Иван Степанович, скорее всего, унаследовал от своего папеньки.
Такие перевертыши не были чем-то уникальным в тогдашней Украине. К примеру, своего генерального писаря Ивана Виговского тот же Богдан нашел среди польских пленных после битвы на Желтых Водах — грамотных людей запорожцам не хватало, и приходилось пользоваться, перефразируя известную поговорку, даже тем, что черт послал.
После службы у Хмельницкого Стефан-Адам перебежал к полякам и за эти заслуги получил от короля должность черниговского подчашего, несмотря на то, что Чернигов давно находился в руках русских войск. Но Запад всегда умел раздавать ничего не значащие громкие титулы, так сказать, в кредит — возьмем Чернигов, вступите в должность. Но Чернигов так и не взяли. Зато маленького сыночка Ивана или Яна, как называли его поначалу, удалось устроить "покоевым шляхтичем" — пажом у того же польского короля Яна-Казимира.
ГЕТМАН ПОЛУЧИЛ В ВАРШАВЕ ПО ФИЗИИ
Впоследствии мемуаристы будут рассказывать об исключительной обаятельности будущего гетмана. Умел, мол, привлекать к себе сердца. Но было в нем и другое. Люди проницательные сразу чувствовали двойное дно этого человека. Стоишь с таким рядом, еще ничего он тебе не успел сделать, но нюхом чуешь, что только о том и думает. Именно к такому типу людей и принадлежал юный шляхтич из Украины. Он мог делать зло ради самого зла. Только бы доставить себе удовольствие.
Стремясь выслужиться перед польским королем, пробиться в фавориты-монополисты, юный Мазепа оклеветал одного из своих коллег по "покоям" — шляхтича Яна Пассека — племянника смоленского судьи (Смоленск, к слову, в это время тоже уже был взят русской армией), так что молодым людям приходилось делать карьеру, как умели. Пассек выкрутился, отбелил репутацию, но как-то в сильном подпитии из чувства справедливой мести заехал Мазепе в рожу прямо у двери королевского кабинета. Эту сцену он откровенно описал в своих воспоминаниях: "Я, недолго думая, как хвачу его в лицо, и тотчас отскочил назад. Он за саблю, и я тоже. Придворные вскочили и кричат: "Стойте! Стойте! Король за дверью". Но никто из них не подал ему помощи, его не очень-то любили: во-первых, он был плутоват, а к тому же был казак, недавно получивший шляхетство. Они видели также, что я имел право считать себя обиженным, и уважали меня, потому что я успел уже с ними покумиться и не скупился на угощение".
Марка и монета. А в Украине о позорной молодости гетмана хотят забыть
В русском переводе этот отрывок выходил один только раз — в 9-м номере журнала "Русский архив" за 1878 г. Но мемуары Пассека хорошо известны в Польше. Там они считаются классикой мемуаристики. В моей библиотеке есть их полное варшавское издание. Как писатель отмечу характерную деталь. Никто из придворных не кинулся на помощь Мазепе, потому что он был … скуп. А Пассек любил угощать приятелей и пользовался у них симпатией.
ГЕТМАН, ПРОДАЮЩИЙ СВОИХ
А вот следующий сюжет должен быть массовым: большая толпа измученных людей в национальных костюмах под конвоем и ротмистр надворной хоругви гетмана Дорошенко Иван Мазепа рядом с ними верхом. Гонит их в подарок татарскому хану. Это случилось уже чуть позже, когда молодой Иван Степанович по причине бесконечных скандалов оставил службу у короля и принял турецкое подданство вместе с Дорошенко. Пленники, кстати, были с Восточной Украины, поддерживавшие другого гетмана — Самойловича. Среди них наверняка были и полтавчане. Так что памятник Мазепе, торговавшему полтавчанами, в Полтаве особенно уместен.
У постамента, к сожалению, если он не круглый, бывает только четыре стороны. Поэтому последний сюжет нужно выбирать особенно тщательно. Можно изобразить Мазепу в виде мольеровского мнимого больного — с припаркой на голове. Перед тем как сбежать к шведам, он долго прикидывался умирающим, чтобы не ехать в царскую ставку. Можно, принесшим донос на гетмана Самойловича фавориту царевны Софьи князю Голицыну. Мазепа тогда вместе с другой старшиной обвинил своего предшественника в государственной измене и тайных сношениях с татарами — то есть в том, чем открыто занимался сам до перехода на русскую службу.
Хорош также сюжет "Мазепа-контрабандист". Как известно, свои первые крупные капиталы он заработал подпольно, ввозя дешевую самогонку в сопредельные с Украиной российские уезды. Бизнес это был рисковый, противозаконный, как и сегодня. Но будущему гетману, а тогда перспективному генеральному есаулу Мазепе все сошло с рук — он умел кому надо подмазать, пользуясь московской коррупцией.
СКАЧКА КВЕРХУ ЗАДОМ И БЕЗ ШТАНОВ
Орас Верне. Знаменитая картина "Мазепа, преследуемый волками"
Следующая сцена "героических деяний" гетмана на памятнике должна почти повторять известную картину французского художника Ораса Верне "Мазепа, преследуемый волками". Она написана по мотивам всего одного абзаца из "Истории Карла XII" Вольтера: "В молодости у него был роман с женой одного польского шляхтича, и муж его возлюбленной, узнав об этом, велел привязать Мазепу к дикой лошади и выпустить ее на свободу. Лошадь была с Украины и убежала туда, притащив с собой Мазепу, полумертвого от усталости и голода. Его приютили местные крестьяне; он долго жил среди них и отличился в нескольких набегах на татар".
Как видим, очень объективная характеристика: и голым побегал, и в войнах с татарами отличился. Точность этого известия подтверждают и совершено независимые от Вольтера мемуары Пассека. В них даже названа фамилия шляхтича, который поглумился над Мазепой, — Фальбовский, его сосед по поместью.
Только в отличие от Верне, который изобразил голого Мазепу на лошади живописно, но неправдоподобно — пузом кверху (так бы он далеко не ускакал, сломав себе хребет), Пассек приводит достоверные подробности. Мазепа у него лежит на коне вниз животом с подвязанными к брюху ногами: "Фальбовский, натешившись над ним и измучив его, раздел донага, привязал на собственного его коня, сняв седло и оборотив лицом к хвосту, а ногами к голове, руки связал на спине, а ноги подвязал под брюхо коню; а потом коня, и без того горячего, стали бить нагайками, подзадоривать и, чтобы еще более разгорячить, несколько раз выстрелили у него над ухом".
Так эту поучительную картину нужно запечатлеть и на полтавском памятнике.
ТАЛАНТЫ: ОТ КРОВОСМЕШЕНИЯ ДО КЛЯТВОПРЕСТУПЛЕНИЯ
Можно было бы выбрать и такую высоконравственную тему для барельефа: "Истинно верующий христианин Мазепа соблазняет свою крестную дочь". Став гетманом, Иван Степанович не оставил привычек юности. Даже творчески развил их, перейдя с молодых чужих жен на еще более юных дочек. Роман его с Мотрей Кочубей хорошо известен. Ходили слухи, что ему предшествовал роман с ее матерью, и будто бы Мотря — еще и тайная дочь самого Мазепы. Но я этим слухам не верю. У нас умеют все доводить до абсурда, когда начинают брехать. Зато точно известно другое: Иван Степанович был не биологическим, а крестным отцом этой Матрешки. По церковным законам, шашни с крестницей приравниваются к кровосмешению. Мазепа построил немало церквей. Но на церковные законы, как показывает история с Мотрей, ему было так же плевать, как на присягу царю. Анафема с него не снята. Каждый православный должен осознавать, что гетман — клятвопреступник. Воздвигая ему памятник, украинские чиновники пытаются реабилитировать идею предательства. Еще немного, и они дойдут до реабилитации Иуды. Ведь если сегодня СБУ открывает дело по факту Голодомора, все современники которого (даже потенциальные "организаторы") давно умерли, то что мешает желто-синим чекистам открыть дело по распятию Христа и "отбелить" любителя 30 сребреников?
Поэтому в качестве четвертого сюжета я предложил бы аллегорический: коленопреклоненный Виктор Ющенко и парящий над ним Мазепа с лавровым венком в руках, который вдохновляет нашего "керманыча" на новые свершения. И еще неплохо бы ввести орден Мазепы. Степеней, так, на пять-шесть — "за предательство". Низшую степень его можно присуждать за мелкие пакости, вроде выхода их коалиции в неподходящий момент. А высшую — в виде звезды с лентой — за удачную продажу "Батькивщины".
Олесь Бузина, 29 мая 2010 года
