Тридцатилетний опыт работы по освещению митингов и демонстраций в центре Тбилиси – с осени 1988-го – в минувшие выходные пополнился чем-то совершенно необычным. Антураж вроде бы был привычным – проспект Руставели, волна эмоций митингующих на пятачке у здания парламента, заявления о том, что именно здесь и сейчас, вот на этом вот самом месте решается судьба страны, а правительство немедленно, безотлагательно и безусловно должно подать в отставку, полицейские кордоны, спецназовцы и водометы. Естественно, поминали Москву: «Не хотим и не будем жить так угнетенно, как в России».
То есть на сцене уже висело ружье, оставалось только дожидаться, в каком из актов этой пьесы оно выстрелит? И сожалеть и грустить, что ничего не меняется? Что из-за очередных вышедших на проспект «единственно правильных» будут нанесены удары по выстраданной стабильности. По экономике?
Но вот с самого начала что-то было не так в привычной картине. Не укладывалось в стереотипы подачи информации потребителю за пределами страны, то есть не разбирающемуся досконально в деталях, во внутренней сути, в драматургии происходившего. Даже родному испанскому агентству EFE, привыкшему к самым разным головокружительным историям из Тбилиси, приходилось давать объяснений больше, чем обычно.
Это не оппозиция, не профсоюзы, не митинг против российской оккупации, не, не, не...
Это были «акция» и «контракция». Акция тех, кому не понравилось, что в пятничный вечер 12 мая полиция пришла с рейдом в ночные клубы, не предупредив, что будет искать наркотики. И «контракция» тех, кому не понравилась акция тех, кому не понравилось, что полиция дерзнула нарушить клубный стиль. Что говорят наблюдателям за Грузией названия организаторов «акции» – «Движение «Белый шум» и «контракции» – «Грузинское национальное единство» и «Грузинский марш»? Надеюсь, ничего.
Переключив самого себя с журналиста на обывателя, я сначала выкристаллизовал, что мне не нравится. В защитниках «клубного стиля» – экзальтация, рваный халат и домашние тапочки на центральном проспекте столицы страны, претендующей на изысканную европеизированность, а еще – танцы участников этой акции на святом для каждого гражданина Грузии мемориале в память о жертвах 9 апреля 1989 года. В «контракции», в защитниках «патриархального образа жизни», – все та же экзальтация, и – это уже в силу генетической памяти – формы приветствия и нашивки на рукавах.
А что понравилось? Полиция, которая неимоверными усилиями, но при этом полностью в рамках, а также по возможности корректно сдерживала от того, чтобы «контракционеры» не поубивали «акционеров», пролив кровь на проспекте, на котором 26 мая будет отмечаться столетие Первой независимой грузинской республики.
А вот дальнейшее развитие событий в очередной раз убедило меня в том, что учиться надо каждый день. В том, что тридцатилетний опыт работы на митингах, демонстрациях, вооруженных конфликтах и прочих милых обстоятельствах еще ничего не значит.
Пунктирно это было так. Премьер-министр выступил по ТВ жестко, но как-то и по-отечески, что ли, обратившись к участникам противостояния: мы вас услышали, принимаем к сведению, но побузить не удастся. Министр внутренних дел и мэр города сначала провели переговоры с «акционерами», потом с «контракционерами». В первом случае министр внутренних дел даже извиняется(!), если его подчиненные кого-то обидели в клубах. И настаивает, чтобы извинились те, кто обидел в ответ полицейских. И уже на следующий день МВД и участники акции начинают обсуждать современную грузинскую наркополитику со всеми ее плюсами и минусами.
Я пока со всем своим молниеносно перевернутым верх тормашками опытом не знаю – хорошо или плохо все это. Я пока не знаю, эффективным ли будет этот формат – сам министр объясняет: спецоперация в ночных клубах была приведена из-за резкого роста фактов интоксикации наркотическими препаратами (пять смертей за последние несколько недель, кстати). Но ведь сейчас самое важное: ружье не выстрелило. Слава Богу. А может все это и есть индикатор того, что Грузия уже не постсоветская страна, а рождающаяся вот в таких присущих демократии муках пусть слабо, но европейская?
Одного такого индикатора мало. Грядет очередное 17 мая, очередной вызов – дни борьбы с гомофобией по традиции выливаются в Тбилиси в дни борьбы гомофобов с ЛГБТ-сообществом. Все последние годы в этот день полиции тяжело уберегать элгэбэтэшников от тех, кто пытается их направить на единственно истинный половой путь.
Однако. При всем том, что вопросов очень много и их обязательно нужно задавать и на них требовать ответы, ясно одно. На заметку всем тем, кто спрашивает, что изменилось в Грузии после 2012 г. по сравнению с саакашвилевским периодом. Принципиально различие между отношением прежних властей и нынешних к собственным гражданам (как бы мы сами к этим гражданам не относились). Были в новейшей истории Грузии 7 ноября 2007 г. и 26 мая 2011-го. Это очень серьезные раны, нанесенные грузинскому обществу, когда власти, ни на секунду не сомневаясь, в чем-то даже умышленно, применили очевидную непропорциональную силу по отношению к демонстрантам, залив центр города слезами и кровью. И были в новейшей истории Грузии минувшие выходные. Вот именно между трупами, разбросанными по проспекту Руставели, и тяжелейшим, но обязательным диалогом с недовольными пролегает граница этого небезразличного отношения к своему народу.
