Что бы ни уверяли «институты украинской памяти», о чём бы ни вспоминали «выжившие герои» запрещённой в России УПА, какие бы мифы ни штамповало украинское телевидение, но украинский нацизм, известный как бандеровщина, на самом деле – не идеология. Украинский нацизм – это форма ненависти. Ненависти прежде всего к России. Если брать шире – ненависти к москалям, жидам, ляхам, мадьярам.
Теоретическое обоснование украинского нацизма (или «украинского интегрального национализма») показывает, что все идеи Михновского, Донцова, Сциборского и прочих заимствовались у западных идеологов крайне правого толка. Идеологически украинский интегральный национализм был вторичен. Достаточно бегло пролистать «труды» Михновского или Донцова, чтобы в этом убедиться.
Ментальная привычка украинцев искать виновного в соседе, что широко отражено в народном фольклоре, стала наиболее доступной для сельских жителей формой понимания и выражения национальной ненависти. Существует две специфические черты украинского нацизма. Если социальной базой классического (германского) нацизма были «лавочники», «фронтовики» и мелкие буржуа, то социальная база украинского нацизма – селяне, в том числе переехавшие в города. Если классический нацизм был преимущественно антикоммунизмом, то украинский нацизм пророс из полонофобии и русофобии. Эти две черты отличают и сегодняшний украинский нацизм, питательной средой которого являются «студенты шо приехали з району».
Ненависть есть, а установки на конструктивное созидание нет. В итоге украинский нацизм лучше всего освоил традиционное для себя дело – практическое выражение ненависти к «иному». Главным объектом их ненависти стали Победа советского народа в Великой Отечественной войне и праздник 9 Мая – символы сокрушительного поражения нацизма.
У этой ненависти есть и исторические предпосылки. Пиком подъёма украинского нацизма как политического явления стали годы Второй мировой войны, когда, как уверяют историки, «украинцы ушли в схроны». Однако, во-первых, не украинцы, а гуцуло-галичане, а во-вторых, «в схроны» они уходили раньше по другим причинам («пацификация», коллективизация, мобилизация). Это уже позже вырытые норы стали убежищем «повстанцев». А пока западенцы (гуцуло-галичане) сидели в своих норах, украинцы обороняли Севастополь, Москву, Сталинград, гнали немцев на Курской дуге и освобождали Киев.
В то же время украинские нацисты признают, что воевали на стороне Третьего рейха в составе 14-й Waffen-Grenadier-Division der SS (Galizische Nr. 1), 75-летие которой на днях отмечала Украина, а также в составе спецчастей вроде батальона «Нахтигаль» и батальона «Роланд», подчинявшихся 2-му отделу управления абвера, и в различных вспомогательных частях и шуцманбатальонах. Сегодня хорошо известно, что украинский 118-й Batalion Schutzmannschaft, набранный из боевиков Буковинского куреня ОУН сжёг белорусскую Хатынь. Украинский нацизм с гордостью признаёт своё участие в войне на стороне Гитлера, «особую историческую роль» которого выделяет СБУ, а генпрокурор Луценко публично хвастает, что нашел своего двойника в ваффен-СС.
О родословной украинского нацизма свидетельствует и то, что власти Третьего рейха выпустили на свободу всё руководство ОУН [организация запрещена в РФ], которое немцы сохраняли в VIP-блоке «Целленбау» лагеря Заксенгаузен. «Это был один из парадоксов в отношениях гитлеровцев и оуновцев», – отмечает польский историк Эдвард Прус в книге «Heros spod znakutryzuba» (Варшава, 1985): Бандера, Мельник, Стахив, Ленкавский Андриевский, Тюшка, Климишин, Ильницкий и ещё 300 кадровых руководителей ОУН, откормленных и подготовленных немцами, были отпущены для сопротивления наступающей Красной армии.
Однако «национальный подвиг за Гитлера» – это не для Запада, это, так сказать, «для внутреннего пользования». Потому-то испугался не санкционированного Западом (как бывает в Прибалтике) празднования юбилея дивизии СС «Галичина» директор УИНП Вятрович. Потому пропагандисты и стали распространять нелепую в своей фантастичности версию, согласно которой украинские нацисты якобы «были единственной в мире «третьей силой», сражавшейся одновременно против Гитлера и против Сталина». Версия тоже для внутреннего пользования, ибо во Второй мировой войне воевали две силы и никаких «третьих» не существовало. Националисты, греческая ЭЛАС, польская Армия Крайова, сербские четники были врагами коммунистов, но подчинялись своим эмигрантским правительствам, сидевшим в Британии.
В результате получается грандиозный пропагандистский бред: с одной стороны, прогерманская позиция украинских наци описана даже в украинских школьных учебниках (История Украины. 1914-2014 гг. Материалы к учебнику для учащихся общеобразовательных школ под редакцией А. Козицкого), с другой стороны, жителям Украины пытаются внушить, что «их» нацисты якобы активно боролись с гитлеровцами.
Украинские нацисты до войны сделали ставку на рейх и оставались ему верны вплоть до мая 1945-го, только потом они отдались «новым победителям». Так сделали и германские нацисты. Англо-американцы заботливо вывозили из разгромленной Германии не только создателя «оружия возмездия» фон Брауна, но и руководителей широкой антисоветской вооружённой подпольной сети. Украинские нацисты, для которых Победа 1945 года стала и военным, и политическим крахом, сопротивлялись яростно, пока не были уничтожены или не стали сотрудничать с МГБ. И тогда советское руководство допустило серьёзную ошибку: болезнь не вырвали с корнем, а лишь подлечили. Вирус сберегли и возбудили, а десятилетия спустя он вновь поразил Украину.
И если «правый ренессанс» в Европе сопряжён с появлением новых политических форм, то украинский нацизм повторяет своих прародителей даже в деталях – от эстетики и символов, до методов и смыслов. А главный смысл украинского нацизма, как уже сказано, – ненависть к России и всему русскому. И в первую очередь, как сказано, ненависть к Великой Победе. Через три четверти века эта ненависть не прошла, она снова прорастает, как пырей, который надо уничтожать с корнями
