Капитан арестованного киевскими властями судна «Норд» Владимир Горбенко был бы рад встретиться с семьёй, но боится, что на Украине им может угрожать опасность. Об этом моряк заявил в эксклюзивном интервью RT. Он также рассказал о моменте задержания судна пограничниками, своём самочувствии и слежке, которую организовали украинские силовые структуры.
Между тем экипаж судна «Норд» фактически оказался в заложниках у украинских силовиков. У всех моряков изъяли крымские паспорта как недействительные. В Крым смогли вернуться пока лишь два члена экипажа.
Украинские пограничники предложили морякам «Норда» отказаться от российского гражданства и оформить украинские паспорта.
Капитана судна Владимира Горбенко задержали сначала за административное правонарушение — незаконный промысел, а потом предъявили обвинение в нелегальном пересечении государственной границы и поместили в СИЗО города Херсона. Оттуда капитан смог выйти под залог и получить документы, разрешающие ему перемещение по Херсонской и Запорожской областям. Сейчас мужчина направляется на поезде к своим родственникам, чтобы отдохнуть и получить медицинскую помощь.
- Капитан судна «Норд» Владимир Горбенко в Херсоне
- РИА Новости
- © Дарья Егорова
— Почему вам не помогли врачи в Херсоне?
— Думаю, из-за того, что я нахожусь под следствием. Из-за таких, как я, у медиков слишком много хлопот с бумагами, много проблем. В паре больниц врачи действительно хотели мне помочь, положить меня на обследование, к кардиологу направить — я гипертоник, у меня проблемы с давлением и сердцем. Но вмешивалось их начальство, и мне отказывали. Обходились лекарствами. Хорошо, что мне сейчас получше, давление уже не так прыгает. Но как только до родственников доберусь, займусь здоровьем. Надеюсь, меня всё-таки госпитализируют и я смогу спокойно лечиться.
Также по теме
Двое членов экипажа — Дмитрий Таразанов и Ирина Оборина — арестованного украинскими пограничниками сейнера «Норд» вернулись в Крым....
— Как обстоят дела с деньгами, документами? Куда украинские власти разрешили вам выезжать?
— Судовладелец не бросил меня, деньги перечислялись, можно сказать, до сегодняшнего дня, стабильно. Родственники тоже слали понемногу. С собой мне дали справку об освобождении из херсонского СИЗО, а ещё у меня осталось водительское удостоверение за 2005 год. С этими бумагами меня пустили в поезд. С ними же я имею право перемещаться в пределах двух областей — Херсонской и Запорожской. И вчера следователь подписал разрешение, чтобы я мог уехать к своей тёте. То есть ещё в один регион мне доступ открыли.
— Вам удалось связаться с экипажем?
— Да, мы каждый день созваниваемся и списываемся по возможности. Мы все из Керчи, давно друг друга знаем.
На этом судне я ходил с ребятами на промысел уже год. Почти одна семья. Поэтому мы очень друг за друга переживаем. Ребята мне и вещи передали, чтобы я переоделся: увезли-то меня с корабля в рабочей робе, в чём я был.
— В общении с украинскими спецслужбами что-то показалось вам необычным?
— Ещё до того, как в день задержания вельбот с пограничниками к нам подплыл, я заметил, что оба пулемёта на борту были направлены на нас. К нам сошли пятеро с автоматами, попросили документы. Сказали, что паспорта недействительны. То же самое сказали и про документы на судно. Только в Бердянске мне разрешили оповестить судовладельца о случившемся, а не немедленно, как это полагается. Уведомление об аресте мне вручали уже в машине, когда увезли меня с «Норда» в Херсон.
В целом пограничники общались нормально. В личной беседе обмолвились, что наше задержание — это политика, на них украинская общественность давит. За мной до сих пор идёт слежка. Меня следователь предупредил, что оперативно-разыскная служба их пограничных войск будет за мной следовать даже на пути к родственникам.
— Кстати, о семье. Родные собираются вас навестить на новом месте, раз теперь уже можно?
— Было бы, конечно, здорово. Но я считаю, пока не стоит этого делать. Честно говоря, боюсь, как бы жена и дети не оказались заложниками здесь, на Украине. У меня жена и трое детей, подвергать их риску я не хочу. Разумеется, мне очень не хватает дома, семьи, свободы. Но пока остаётся только ждать и надеяться.
