Для тех, кто ещё этого не знает, – я родился в Швейцарии в 1963 году и, как большинство молодых швейцарцев, много лет ездил по всей Европе. Мои любимые места по большей части располагались на юге: Греция (Афины, Эгейское море), Испания (остров Гран-Канария, Андалузия, Мадрид), Италия (Анседония, Рим, Милан, Аоста), Франция (Креус, Коррезе, Веркор) и в *настоящей* «Центральной Европе» – Швейцарии (Бернский Оберланд, Граубюнден, Валь Поскьяво), Германии (Бавария), Голландии (Амстердам, Гаага) и Бельгии (Брюгге). У меня даже были чудесные поездки к Ирландию (Дублин, Донегол, Коннемара), я всё это люблю. Я люблю языки (я говорю на испанском, немецком, французском, итальянском), я люблю прекрасное разнообразие людей, музыки, еды, пейзажи, акценты и прекрасные здания, свидетельствующие о прошлом вплоть до античности – всё это было радостью для моего сердца и пищей для мозгов. Я абсолютно ОБОЖАЮ Европу, и не только потому, что я сам наполовину европеец (мой отец, растил меня не он, – голландец), а потому, что большую часть своей жизни я провёл именно тут, и неважно, какая Европа станет мне домом.
(Когда я говорю «Европа», я имею в виду Западную Европу, настоящую Европу, которая была оккупирована НАТО, а не восточную часть, занятую Варшавским договором – Организацией Варшавского договора, он никогда не был «Пактом», это пропаганда США – которая никогда не была настоящей Европой. Никого не хочу обидеть, но для меня сама мысль, что Польша или Болгария – часть Европы, просто смешна. Кстати, так же и все Балканы, разве что исключая Грецию. Я знаю, большинство со мной не согласится и будет доказывать, что я не прав, но меня это не волнует. МОЯ Европа всегда была чисто западной – уж не знаю, хорошо это или плохо).
Но этот мой дом у меня украли.
Прежде всего, тот дом был украден проектом ЕС, который с первого своего дня был антиевропейским. Как может быть ЕС антиевропейским? Первое и главное – он был нацелен на унификацию прекрасно разнообразного континента. Что общего у немца и итальянца. Позвольте, скажу – совершенно *ничего*. В Швейцарии мы шутили, что граница с Африкой начинается в Каруже, самом близком к Женеве на юге. Если спросить швейцарского немца из Цюриха, то он скажет, что граница с Африкой начинается к югу от Берна, там, где пролегает лингвистическая граница между швейцарцами, говорящими на немецком и на французском. И пожалуйста, не считайте сказанное антиитальяским или антифранцузским швейцарским расизмом – этого-то как раз и нет. Это была *шутка*, но она отражала реальные различия.
Европа моей юности
Когда-то существовало настоящее и живое (как я уже отмечал, если я говорю «европейское», то имею в виду «западноевропейское») ядро: Германия, Франция, Бельгия, Голландия и Дания были весьма близки, а Франция чуть в стороне (Франция состоит как минимум из двух стран – южной и северной Франций, объединённых историей и языком). Швейцария была слишком политически независима, чтобы присоединиться к этому «ядру», а что до Британии, она никогда не была европейской. Если уж на то пошло, то Британия всегда была антиевропейской и заклятым врагом Европы.
ЕС пошёл намного дальше. В него вошли Испания, Италия, Греция и Португалия. Это уже было безумием, но, полагаю, болезненно осуществимо. Но затем был нанесён смертельный удар: принятие бывших стран Варшавского договора в самоубийственной экспансии на восток. Я не хочу обсуждать, как надо бы назвать восточно-европейские страны, возможно, «восточно-европейские» и нормально звучит, но они никогда никоим образом не были частью Западной Европы. Да, по политическим причинам поляки, эстонцы и румыны считают себя «европейцами», но как и укры с их глупым «Украина – це Европа», они никогда не были частью настоящей Европы – никто из них, Европа же шутила, что европейская граница с Африкой находится в Каруже.
«Новая Европа»
Второй смертельный удар был нанесён Европе, когда капиталисты открыли границы Европы дешёвой рабочей силе с юга. Позвольте сказать, что первую волну иммигрантов, по большей части итальянцев, португальцев и испанцев, легко можно было ассимилировать. Я ходил в школу, где около 50% класса составляли представители этих трёх групп. Конечно, у них было своеобразие, свои язык и традиции, – но они могли легко интегрироваться в большое общество. Затем появились югославы, и стало тяжелее. Все они – сербы, хорваты, косовские албанцы – прибыли из коммунистической Югославии, и хотя очень усердно работали, они никогда не ощущали себя дома в новой стране проживания, да и местные не считали их своими. Но затем наступил ад – с прибытием «арабов» из Магриба (Северная Африка), которые на самом деле не были «арабами», но бог с ними, и африканцев с юга Сахары. Можете представить себе, каково это – видеть *настоящих* африканцев во всё больших количествах по всему вашему родному городу, когда вы привыкли, что граница-то с Африкой чуть южнее Каружа (я повторяюсь, поскольку считаю, что это говорит о многом). Это воспринималось, как чума, пусть даже никто не хотел этого признавать.
Позвольте мне сразу же разобраться с одним слухом. Это вопрос ислама.
Французские уличные бандиты прошлого.
Я утверждаю, что никто из магрибцев или африканцев не может быть действительно интегрирован в глубоко западноевропейское общество. Но – и это главное – мусульмане, а тут я подразумеваю настоящих религиозных и набожных мусульман, всегда уважали закон и были прекрасными соседями. Я знаю, о чём говорю, поскольку жил рядом с большой мечетью несколько десятков лет, и я знаю, что мусульмане-посетители мечети были крайне вежливы (более чем местные, на самом деле), и что они очень старались показать изящный, просвещённый и настоящий образ ислама немусульманам. Настоящей чумой стало второе поколение детей, которые не были ни европейцами, ни мусульманами. Теперь они, особенно алжирцы, несут ответственность за подавляющее число преступлений, и они были поистине ужасом, с которым приходилось иметь дело: наглые, громкие, необразованные и крайне агрессивные. Эти магрибцы обычно перемешивались со вторым поколением чернокожих африканцев и формировали основу практически всех преступных банд, крутящихся по соседству. И никто из них, никто, не был мусульманином в полном смысле этого слова, ни религиозно, ни культурно. Повторюсь, я говорю о долгом личном опыте, так что не рассказывайте мне, что я не знаю Европу или ислам, поскольку я-то знаю всё это очень хорошо.
(Я не могу ничего сказать о турках/курдах в Германии просто потому, что не провёл достаточного количества времени в тех кругах и не могу высказывать своё мнение)
Итак, мою Европу у меня украли не единожды, а дважды, и хотя я оплакиваю Европу моей юности, я чувствую полное отвращение к Европе Евросоюза. Каждый раз, когда я вижу Олланда, Столтенберга или Туска, у меня внутри всё переворачивается, и я готов их проклинать. Из-за них я чувствую себя больным. Я ненавижу Европу Шарли Эбдо, Бернара Анри-Леви, Арлема Дезира, Европу Кончиты Вурст или Дали Грибаускайте (типично европейское имя, верно?)
Уличные бандиты в Париже сегодня.
Ныне Лондон похож на Карачи, Париж на – Уагадугу, Рим – на Тыргу-Муреш. Это отвратительно, противно и самоубийственно. Эти слова не имеют ничего общего с расизмом, и только совершенно оторвавшийся от настоящий культурных корней человек может неверно истолковывать ужас тех, кто видит, как их города и культурные корни оказываются разбиты волнами неинтегрирующихся мигрантов, как некую форму расизма. Не верите мне?
Позвольте сказать вам: во Франции масса магрибцев, которые ныне приходят в ужас, видя свои (обычно бедные) районы буквально захваченными румынскими цыганами, а в Швейцарии вы найдёте более или менее интегрировавшихся людей из бывшей Югославии, которые с ужасом наблюдают, как их якобы «товарищи» из бывшей Югославии контролируют кокаиновый бизнес. Сколько граждан Швейцарии, по-вашему, в швейцарской тюрьме? Никто не знает, но мне кажется, что менее 15%.
Хуже всего, что и правые, и левые одинаково несут ответственность за такое положение дел.
Знаменитость по Тайм, конечно же.
Первоначально основной посыл привлечения иммигрантов в Европу исходил от правых, от организованных менеджеров корпораций, которые жаждали получить дешёвую рабочую силу любой ценой. Как всегда, стоил посмотреть поглубже и окажется, что за корпорациями стояли банки. Нет никакого совпадения в том, что во Франции всё началось с Жоржа Помпиду, который прежде чем стать президентом, был генеральным менеджером в N. M. Rothschild & Sons Bank. Помпиду, который пришёл к власти после «цветной революции» ЦРУ, известной, как события «мая 68», стал преемником настоящего патриота Франции генерала де Голля, который пытался отцепить Францию от ее англо-сионистских хозяев и позже был свергнут в результате странной революции, в которой троцкисты и агенты ЦРУ работали рука об руку с целью смены режима во Франции.
Всё, что тревожило французских правых – прибыли, прибыли и ещё раз прибыли. Французские рабочие были превосходно организованы в профсоюзы, они добились замечательных социальных и трудовых прав, и французские капиталисты просто не могли превратить их в своего рода бесправную рабочую силу, которая им была нужна, а потому её импортировали из-за границы.
Бернар Анри-Леви и Арлем Дезир.
Что касается левых, они считали этот приток иммигрантов фантастической политической возможностью добиться неких социальных перемен, к которым всегда стремились: полное разрушение любого вида традиций, национальной идентичности и религии.
Французские сионисты, в частности, увидели фантастическую возможность в ослаблении французского национального своеобразия, подавая его в виде расизма по определению. И вот как они это делали.
Президент Франсуа Миттеран хотел расколоть французских правых, чтобы выиграть выборы, потому лично приказал основным французским телеканалам сделать большое интервью с лидером Национального фронта Жан-Мари Ле Пеном. Именно это интервью сфокусировало внимание на Национальном фронте, и тактика сработала. Французские правые были расколоты, и такими остаются по сей день. Французские социалисты объединили силы с израильским лобби и создали движение «Touche pas à mon pote»* («Руки прочь от моего приятеля»), которое возглавил человек по имени Арлем Дезир (я не шучу!). Их миссия? Бороться с якобы расизмом французского народа. Знакомо звучит? Создайте проблему и затем «решите её» («Сионизм 101»). Операция прекрасно сработала, и любые обсуждения иммиграции были приравнены к расизму.
Франция: от короля Кловиса до этого...
Теперь, когда Европу сменил Евросоюз, правые и левые логично объединились в том, что я называю «Крайним Центром» – всё та же глобалистская модель, которая с одной стороны хочет уничтожить границы, а с другой – демонтировать все социальные нормы, защищающие рабочий класс от эксплуатации капиталистами.
Извините за длинный экскурс в прошлое, но я хотел, чтобы вы поняли, почему я всегда в таком гневе, когда пишу о «Европе»: я зол, потому что очень хорошо помню «вчерашнюю Европу», потому, что я видел, как её медленно убивают на моих глазах, поскольку я лично пережил каждый этап этого медленного убийства и потому, что я люто ненавижу псевдо-Европу, которую выстраивают сионисты на костях старой Европы.
Ещё несколько комментариев:
Гладио: да, я знаю о Гладио, я помню взрывы в Болонье и похищение Альдо Моро. Могут ли недавние взрывы быть Гладио №2? Да, вполне, но это никоим образом не меняет основной тезис – что бесконтрольная иммиграция представляет собой моральную угрозу Европе и идеальный способ проникновения террористов. Просто вспомните, что Даиш контролируется ЦРУ, и что нет никакой разницы, где именно находятся организаторы, в Ракке или в Брюсселе. Такфири всегда были рядовыми ЦРУ.
Роль США: огромна. ЕС, по сути, американский проект, проводимый через Бильдерберг и сионистское лобби в Европе. Сегодня ЕС управляется компрадорскими элитами, которые целиком и полностью подчинены англо-сионистским интересам. Чего хотят настоящие европейцы, так это “Europe des patries” (Европу отечеств), сторонником которой был де Голль. Все мы знаем, что случилось с де Голлем из-за того, что он смел противостоять англо-сионистской Империи.
Россия: а вот тут интересно. У русских я не наблюдаю злорадства, вообще никакого. Во-первых, большинство русских любят Европу, особенно южную, с которой мы ощущаем сильные связи. Но мы восхищаемся и североевропейцами, их неоспоримыми достижениями. Более того, русские знают на собственном горьком опыте, что хорошие люди, бывает, живут и при отвратительном режиме. Вот почему русские обычно не винят простых американцев в политике правящего 1%. Но что больше всего тревожит русских – смиренная покорность большинства европейцев перед подлым режимом. Великий русский философ Иван Солоневич писал, что «немцы не лучше организованы, их легче организовать». Он имел в виду, что хоть при нацистах, хоть при американской оккупации немцы были исключительно послушны и желали, чтобы им приказывали. И наоборот, русские люди намного больше любят свободу и даже несколько анархичны, и всегда восстают против любой власти, которая не пользуется уважением.
(У вас это вызывает сомнения? Подумайте вот о чём: немцы фактически избрали Гитлера и затем были послушны ему вплоть до его смерти. И сравните: советский режим пришёл к власти в 1917-м, но добился стабильности только в 1946-м (!) после гигантской гражданской войны, массы восстаний, кровавых репрессий, чисток и ужасающей войны, в которых впервые в российской истории миллионы русских переходили с одной стороны на другую. Даже после 1946-го – года последней волны репрессий – Советы всё ещё опасались своего собственного населения, вплоть до 1991-го – я должен добавить, что у них были для этого все основания.)
Лично я ожидаю, что первая вспышка против ЕС произойдёт во Франции, стране, которая подобно России, обладает глубокой, почти интуитивной склонностью к свободе, и которая, я уверен, в итоге взорвётся. Когда это произойдёт, это будет жестоко и кроваво (увы, ещё одна французская – и русская – традиция). Я думаю, что англо-сионисты дойдут до невообразимого уровня безнравственности и бесчестности, чтобы этому воспрепятствовать, но делаю ставку на Францию, как первую страну в ЕС, которая поднимется против Империи. Почему? Да потому, что другие кандидаты, Греция, Испания или Италия всегда будут «поглядывать через плечо», а вот французы просто взорвутся от гнева, не оглядываясь на последствия (в этом французы намного ближе к русским). Плюс, французы всегда ненавидели англичан.
Ислам: Факт №1: мусульмане тут останутся. Можете их любить или ненавидеть, но факт есть факт. Факт №2: Ислам, настоящий Ислам, как противоположность ваххабитскому Исламу, категорически отвергает англо-сионизм. Я думаю, что ислам станет одной из сил, которые в итоге помогут «вычистить дом» в Европе. С другой стороны, ваххабизм в Европе необходимо целиком и полностью уничтожить. Это смертельная угроза всему цивилизованному человечеству, угроза, с которой нельзя вести никаких переговоров, и которую надо полностью искоренить.
Турки: назовите меня сумасшедшим, но я пришёл к выводу, что Турция, по крайней мере в нынешней её форме, по сути своей – опасная и нереформируемая сущность, которую нужно «отбить» до размеров и качества, соответствующих идее «нормальной страны». Только посмотрите на пару прошедших десятилетий. Турки поучаствовали повсюду: Кипр, Курдистан, Чечня, Босния, Албания, Македония, Крым, Ливан и Сирия! Как там с участием в контртерроризме? Кто-нибудь помнит, что Турция всё ещё оккупирует половину Кипра, и что турецкие военные бомбят и атакуют курдов в Сирии и Ираке уже десятилетиями. Очевидно, «имперский вирус» в этой бывшей империи не уничтожен, а эту гниль уничтожить необходимо прежде, чем Турция придёт к тому, к чему пришли все бывшие империи: не станет нормальной страной вроде Греции или Голландии. Кстати, единственное, что пока поддерживает единство турок и даёт своего рода иммунитет, так это, конечно же, защита со стороны США, НАТО аkа «англо-сионистская Империя». Избавьтесь от одной, вторая последует.
*Настоящие* левые: Раньше в Европе были левые. И в отличие от современных, они были действительно патриотами. Лидер французской коммунистической партии Жорж Марше понимал план капиталистов ввезти массу иммигрантов и осудил его как заговор и против местных французов, и против иммигрантов. Некоторые из его речей звучат очень похоже на то, что десятилетиями повторяет Жан-Мари Ле Пен. Настоящие левые теперь в Европе полностью уничтожены, а если где и существуют, то их так мало, что это не имеет значения.
*Настоящие* правые: Национальный фронт Жана-Мари Ле Пена был вполне настоящим, даже если им манипулировали французские социалисты. Но как только к власти пришла его дочь Марин, Национальный фронт оказался полностью подчинён сионистам и из народного и трудового движения превратился в обычных капиталистических псевдоправых, которые продались системе и неспособны и слова пикнуть против сионистов. Во Франции есть настоящие правые, главным образом вокруг традиционалистских «католических» (латинских) кругов, но, как и настоящих левых, их слишком мало, чтобы это на что-то могло повлиять.
Извините за длинные рассуждения. У меня от этой темы начинает болеть сердце, и писать об этом больно. Не надо писать мне об орфографических или грамматических ошибках. Я писал всё на одном дыхании, без подготовки, на такой скорости набора текста, какая развивается, когда меня переполняют эмоции (чёрт, я даже не потрудился перечитать или проверить опечатки). Хотя ставлю это в отдел анализа, но только потому, что это продолжение вчерашнего анализа. Но, как можно видеть, это не анализ – это расстроенные и гневные рассуждения о том, что было сделано с тем местом, где я родился и которое всё ещё люблю.
Чтобы закончить чем-то личным и красивым, я ставлю фото местечка в Греции, где я ребёнком научился нырять (задолго до того, как фильм «The Big Blue» ввёл это в моду): скалы у деревни Святой Марины на острове в Эгейском море. Впервые я там побывал в возрасте 12 лет, там же провёл свой медовый месяц почти 23 года тому назад. Это одно из тех мест, которые я называю «домом».
Сокол.
* * *
Примечание:
* – на самом деле движение называлось «SOS Racisme», а фраза «Touche pas à mon pote» была его слоганом.
