Ковровая бомбардировка или Зачем американские бюрократы сплачивают российскую элиту
МОСКОВСКИЙ ЦЕНТР КАРНЕГИ
Александр Баунов
Судя по списку, американское руководство перестало разделять российскую элиту на конструктивную и безнадежную части. Однако список свидетельствует и об усталости профессионального сообщества США от неопределенных требований наказать Россию с неясной конечной целью. Хотите наказывать русских за все, вот вам все русские, выбирайте кого хотите
Наказывать Россию санкциями можно двумя путями. Один – вызвать раскол внутри элиты, отделяя нейтральных агнцев от пропутинских козлищ. Изолировать вторых и работать с первыми, более или менее прямолинейно используя угрозу перевода из одной категории в другую как стимул к сотрудничеству. Попробовать сделать так, чтобы симпатии всегда осторожного капитала, политическая и интеллектуальная поддержка начали перетекать в зону комфорта, то есть к агнцам, усиливая их политический вес, и они – если всех за это не перебьют – одержат верх, и российская политика изменится.
Однако американская исполнительная власть пошла другим путем и записала в пропутинские козлища всех российских предпринимателей и политиков, какие были видны на радарах на момент составления списка. Авторы списка будут намекать, что проделана огромная аналитическая работа, но из самой России список выглядит лишенным ясных критериев отбора.
Это напоминает то, как на год раньше американское общественное мнение, пресса и политическая машина перешли от точечного наказания к коллективному – чтобы отделять тех русских, кто выбирает свободу, от тех, кто мешает ее выбирать. Невозможность получить визу для простого жителя Сибири и Дальнего Востока слабо связана с наказанием путинского окружения, которое собрано в Москве, на худой конец – в Питере, зато бьет по открытой миру части российского среднего класса.
Раньше русская аспирантка, живущая в Лондоне с английским паспортом и задающая после лекции вопросы американскому чиновнику, была положительным примером глобального русского, теперь она – опасный контакт, за который политик должен вовремя отчитаться, а иначе ему будет плохо, как случилось с Майклом Флинном. Раньше так не делали, а теперь пожалуйста.
Если источником коллективной угрозы и предметом коллективного наказания де-факто признано все население России (который год продлевающее полномочия Путина), то почему бы этот подход не распространить на российскую элиту. Вот и распространили. Прекратили делать ставку на неоднородность России, где ничего издалека не разобрать, работаем по площадям. Разрядка не самоцель, иногда нужна вражда ради мира на земле. Поведенческая модель, хорошо известная в России.
Разумеется, опубликован лонг-лист, а из него потом будут делать шорт. Это и есть, по мнению составителей, действенный инструмент влияния: не хотите перейти из длинной части кандидатов в короткую, сотрудничайте или держитесь от Путина подальше. Некоторые так и поступят. Для других – причем именно для тех из списка, кто и так, насколько возможно, подальше (или поближе, но считает, что с благими целями), – само попадание в длинный список слишком большая обида, чтобы впредь доверять обидчику.
Если раньше можно было ожидать, что за нормализацию отношений с Западом естественным образом выступает большая часть российской элиты, теперь она оказывается в общей неволе с той ее частью, которая против нормализации. Теперь обе половины – в чем-то естественные союзники. Даже там, где союз выглядит противоестественно.
Например, когда в списке кандидатов на санкции вместе и Сечин, и глава АФК «Система» Евтушенков – жертва Сечина и через него чуть ли не путинского режима, предмет сочувствия российских интеллектуалов. В одном и том же перечне кандидатов и глава патриотического банка ВТБ Костин, и прогрессивный глобальный менеджер Греф, только что не без риска публично выступивший на Гайдаровском форуме за деэскалацию отношений с Западом, и глава крупнейшего частного банка Петр Авен – финансист из допутинских девяностых, признанных на Западе временем свободы, совсем уж рискованно отказавшийся финансировать российский оборонный заказ и выпустивший ностальгическую книжку о Борисе Березовском. Среди кандидатов есть председатель Совета по правам человека Михаил Федотов, но нет одиозного Константина Малофеева (он, конечно, в прежних списках, но его отсутствие, когда рядом есть Сечин, все равно выглядит поразительно.
Те, кого в списках нет, могут не радоваться, о них просто забыли или руки не дошли – всех-то все равно не включишь. Надежда на то, что те, кто не попал в список (там нет, например, Кудрина или Чубайса), останутся на стороне санкций против собственных друзей и единомышленников, тоже не вполне обоснованна. Новый список не увеличивает, а уменьшает влияние творцов стратегий перехода к менее воинственной России.
Вместо размывания поддержки Путина список может стать причиной консолидации российской элиты, которую наказывают не за то, что она путинская, а за то, что она российская.
Список не столько отделяет друг от друга конструктивную и агрессивную часть элиты, сколько элиту от народа. В этом смысле он не столько антипутинский сколько антиэлитарный – похожий на митинг КПРФ в девяностые или предельно упрощенную версию митингов Навального против жуликов и воров. Однако тот момент, когда народ ополчится на всю элиту и заменит ее новой, он не приближает: население по-прежнему слишком хорошо живет для революции, а главным источником антиэлитарных чисток видит не Госдеп, а Путина. Только при самом радужном стечении обстоятельств вся элита соберется против Путина, чтобы избавиться от источника проблем: для этого в ней слишком много противоречий.
Список получился впечатляющий и нелицеприятный, но с бюрократической и дипломатической точки зрения менее профессиональный, чем все, что делалось в Америке на российском направлении до сих пор. Впрочем, он точно так же риторичен и не слишком профессионален, как сам закон, по требованию которого он представлен.
Бунт профессионалов
Если раньше американские санкции напоминали удары высокоточным оружием, теперь они все больше похожи на ковровую бомбардировку. Но ведь Америка слишком развитая и технически оснащенная страна, чтобы заниматься ковровыми бомбардировками.
Американский избиратель выбрал Трампа, но наказать американского избирателя за это нельзя: он обидится и еще раз проголосует не так. Но и оставить удар по американской демократии без ответа тоже невозможно. Давайте накажем тех, кто радовался неправильному выбору американского избирателя и проблемам у американской демократии. Не будем бить своих, чтобы боялись чужие, будем бить чужих, чтобы своим стало стыдно за негаданного союзника.
Это отдаленно напоминает логику ответа администрации Буша на теракты 11 сентября. Америка не может оставить безнаказанным удар, но конспиративные квартиры террористов во Франкфурте и убежища главарей в компаундах Лахора – сложная и не слишком впечатляющая цель для ответа, как и глинобитные поселки Афганистана. Как говорил тогда Рамсфелд Кларку: «В Афганистане нет хороших целей, они есть в Ираке». Давайте ударим по противнику Америки, который наверняка рад этому теракту и мог бы даже ему способствовать при иных обстоятельствах.
Это решение по Ираку было источником противоречий в американской профессиональной среде – среди дипломатов, экспертов, политиков и военных. И среди американских союзников.
Примерно то же самое, хоть и с меньшим драматизмом (так и не одиннадцатое же, слава богу, сентября) происходит в среде американских профессионалов по российскому вопросу. С одной стороны, есть консолидация и двухпартийный консенсус – Россия ведет себя слишком вызывающе, нарушает сложившийся мировой порядок, заставляет американцев терять лицо, а Путин токсичен и надоел. Никто в американской политике не решится публично заступиться не то что за Россию, а за каких-то русских из любого списка – слишком велики издержки. И вообще жалко, что в свое время не добили, – так, может, теперь.
С другой стороны, профессиональное сообщество – дипломаты, эксперты, кремленологи, разведчики, технократы, бизнесмены начинают испытывать неудобство от того, что вместо решения конкретных задач им подносят большую Россию, потому что там есть хорошие цели, а в Пенсильвании в «ржавом поясе» их нет. Все эти люди не очень понимают, чего от них хотят на российском направлении.
Какова конечная цель предпринимаемых действий? Убрать Россию с карты? Путина из Кремля? Устроить третью русскую революцию? Вывести только из Донбасса или еще из Крыма? Вернуть к сотрудничеству или изолировать? В конечном счете включить в Европу или отделить от Европы навсегда? Какие из этих задач реалистичны, а какие нет? Каков оптимальный путь? Есть усталостьот упоминания России в любом контексте и в ответе на любой вопрос, так что, если ты не видишь, где на твоем направлении бороться с Россией, ты не очень хороший профессионал. Но не все хотят превращаться в профессиональных борцов с Россией.
Из общения с бюрократами и экспертами в Вашингтоне иногда складывается впечатление, что требования нового закона о противниках Америки им самим не до конца понятны, а язык закона кажется не юридическим, а политическим и несколько риторическим. Некоторые об этом говорят достаточно прямо.Что такое senior political figures? Это начиная с какой должности? А учитывать надо только должность или неформальное влияние тоже, и как замерять второе? И как быть с теми, кто потенциально работает на смягчение позиции России? Что такое closeness to the Russian regime – это сколько метров? И где кончается Russian и начинается regime?
Что такое oligarhs, олигархи? С какого состояния начинать считать? Только тех, кто сделал состояние при Путине, или те, кто при Ельцине, тоже? Государственные или частные, но тоже сблизившиеся? А за 18 лет Путина у власти сблизившихся и нет не всегда отличишь. Считаются все, или только те, кто с политическим влиянием? И учитывать ли вектор влияния; что, если он разнонаправленный? Что такое окологосударственные структуры – parastatal entities? МГУ, где на геофаке учат, что Крым – Россия, а на филологическом – крамоле? Малый академический театр, когда ставит пьесу Мединского, подойдет? А если он же пьесу со свободолюбивыми намеками? И главное – какова у всего этого конечная цель: провернуть Трампа назад в кандидаты?
У первых санкций Обамы была понятная задача: наказать тех, кто участвовал в аннексии Крыма; у вторых – остановить войну в Донбассе и по возможности вернуть его Украине; у последних, принятых перед уходом из Белого дома, хоть эти уже выглядели менее просчитанно и более эмоционально, – наказать российские спецслужбы за соучастие в хакерских операциях. Во всех трех случаях президент США заботился о единстве западного мира: наказывать Россию надо так, чтобы европейские и азиатские союзники чувствовали себя не жертвами схватки гигантов, а одной из ее сторон – притом правой. Теперь, когда любой контакт с почти что любым заметным русским персонажем может быть криминализован без предупреждения, эта задача становится трудновыполнимой.
Как минимум часть профессионального сообщества несколько озадачена тем, что американская политическая верхушка втягивает их в риторическую борьбу за счет их профессионализма, без понятной цели и гарантированного результата.
Мало американским технократам дилетанта Трампа, так еще Конгресс с партиями, косвенно наказывая Трампа, ставит им задачу принести то, не знаю что, наказать того, не знаю кого, и вообще сделать так, чтобы самому дальнему фермеру в Оклахоме и самому начинающему стажеру в CNN было понятно: российскую угрозу без ответа не оставили.
Поручили нам наказать Россию за все сразу, чтоб впредь ничего не было повадно, – вот вам список, который максимально широко представляет Россию, каждому в нем что-нибудь да повадно, сами зачеркивайте ненужное.
Россию есть где сдерживать, и есть чего опасаться с ее стороны. Она разрушила запрет на переcмотр границ в свою пользу, которого развитые страны строго придерживаются после Второй мировой войны. Она с непонятной целью экспериментирует со свободами собственных граждан, со строительством антизападной идеологии (малоубедительной) и созданием неформальных антизападных союзов.
Но неясно, какой ответ на это дает нынешнее санкционное поведение лидера свободного мира. Скорее лидер выглядит не очень уверенным в себе и не слишком разбирающимся в своем противнике.
Как в целом новое поведение Соединенных Штатов выдает возросшее чувство неуверенности от всего, что превосходит определенные размеры в экономике, военной силе или информационном влиянии, так, в частности, на российском направлении любой не оппозиционный русский, возвышающийся над толпой размером капитала или политического влияния, оказывается в списке опасных русских, к огорчению знатоков размывая определение опасности.
Источник: perevodika.ru.
Рейтинг публикации:
|
