Внешняя политика Китая "по Си Цзиньпину"

Автор -- Се Тао — профессор Школы английского языка и международных исследований при Пекинском университете иностранных языков.

Выступая с отчетным докладом на XIX съезде Коммунистической партии Китая, открывшемся 18 октября 2017 года, председатель Си Цзиньпин заявил: "Социализм с китайской спецификой вступает в новую эпоху".

Чем же отмечена эта новая эпоха во внешней политике Китая? Чтобы ответить на этот вопрос, можно, например, вспомнить о действиях Си на международной арене с 2012 года, когда он возглавил страну.

Ни одному китайскому лидеру не удавалось привлечь в Поднебесную столько глав иностранных государств. За каких-то пять лет Си провел пять крупнейших международных встреч на высшем уровне: четвертый саммит Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (май 2014 года), саммит Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (ноябрь 2014 года), саммит "Большой двадцатки" в Ханчжоу (сентябрь 2016 года), Форум международного сотрудничества "Один пояс — один путь" (май 2017 года) и девятый саммит БРИКС (сентябрь 2017 года). Кроме того, 3 сентября 2015 года тридцать глав государств и правительств собрались в Пекине, чтобы присутствовать на военном параде, устроенном в честь семидесятой годовщины победы над Японией во Второй мировой войне.

Более того, ни один китайский лидер не совершал столько поездок по миру за такой короткий период. С 2013 года Си 28 раз выезжал за границу, посетив пять континентов, 56 стран, а также штаб-квартиры крупнейших международных и региональных организаций.

Уже первый срок пребывания Си на посту председателя ознаменовал собой новую эпоху в китайской внешней политике — по крайней мере в том, что касается двуединого курса "приветствовать у себя" (qingjinlai) и "идти вовне" (zouchuqu). Но эта новая эпоха отнюдь не исчерпывается взрывом дипломатической активности. Си Цзиньпин привнес в китайскую внешнюю политику четыре новые идеи. Это новый тип отношений великих держав, дипломатия великой державы с китайской спецификой, построение глобального общества с единой судьбой и новый тип международных отношений. Ни одному китайскому лидеру еще не удавалось так загрузить работой иностранных аналитиков — они без устали пытаются осознать смысл и последствия этих концепций.

Кроме того, никогда еще Поднебесная не оказывала такого влияния на развитие мировой экономики. При Си Цзиньпине Пекин стал инициатором создания Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, Фонда Шелкового пути и Нового банка развития — трех международных финансовых учреждений с совокупным уставным капиталом более 200 миллиардов долларов. Одновременно он начал реализацию инициативы "Одного пояса — одного пути" — беспрецедентного по масштабу плана развития транспортной инфраструктуры на всем Евразийском континенте.

Вместе все эти усилия можно охарактеризовать как внешнюю политику Китая "по Си Цзиньпину". Ни один китайский лидер за последние два десятилетия не играл столь видной роли "под небесами" 1. И, судя по всему, можно с уверенностью сказать, что никогда еще китайский народ так не гордился своей страной.

Итак, мы увидели, что нового произошло за последние пять лет. А какой будет внешняя политика Китая в ближайшие пять или десять лет? Некоторые намеки содержит доклад Си Цзиньпина на XIX съезде КПК. В этом важном документе говорится не только о достижениях прошлого, но и в общих чертах излагаются приоритетные задачи на будущее.

О "великом возрождении китайской нации" в докладе упоминается 27 раз, а о "глобальном обществе с единой судьбой" и инициативе "Один пояс — один путь" соответственно шесть и пять раз. Впрочем, куда важнее тот факт, что эти три формулировки теперь закреплены в уставе партии в виде поправок, принятых на съезде. При этом понятие "великая держава" упоминается семь раз, а об "отношениях нового типа с великими державами" не говорится вообще. Формулировка "международные отношения нового типа" встречается в докладе дважды.

В совокупности эти признаки указывают на то, что "великое возрождение китайской нации" будет главным приоритетом Пекина до 2049 года, когда будет отмечаться столетний юбилей коммунистического Китая. К этому моменту, заявляется в докладе, страна станет "современной могущественной социалистической державой". По словам Си Цзиньпина, "вступление социализма с китайской спецификой в новую эпоху означает, что китайская нация… встречает великий скачок: встала на ноги, стала жить лучшей жизнью и превращается в сильную и могучую нацию".

Но китайская мечта о национальном возрождении отнюдь не сводится к восстановлению былого величия страны. Напротив, Пекин полон решимости преобразовать весь мир в "общество с единой судьбой", в частности через инициативу "Один пояс — один путь" и создание международных отношений нового типа. Этот план рассчитан не на одну страну, пусть даже крупнейшую в мире по численности населения, — речь идет о беспрецедентно масштабной и смелой концепции для всего человечества. Ни одно государство в истории, включая Римскую и Британскую империи или Соединенные Штаты Америки, не предлагало такого миру. Нынешняя программа — это не что иное, как заявка Китая на мировое лидерство. Таким образом, Китай, обретя богатство и могущество, возвестит о начале новой эры и в международной политике.

Возвестит ли? Идеи и реальность порой разделяет глубокая, а то и непреодолимая пропасть.

Прежде всего стоит отметить, что исчезновение из доклада Си Цзиньпина концепции "отношений нового типа с великими державами" (в первую очередь с Соединенными Штатами) вовсе не означает, что Вашингтон можно списать со счетов. Напротив, Соединенные Штаты, будучи сегодня ведущей мировой державой, пожалуй, единственная страна, способная фундаментальным образом повлиять на будущее Китая. Если Вашингтон не пожелает делиться властью с Пекином или будет настаивать на универсальности либеральной демократии, отказываясь признавать "гармоничное многообразие" (это выражение, как сообщается, впервые ввел в оборот бывший премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао в ходе визита в США в 2003 году), обе страны в конечном счете могут пасть жертвой великодержавного соперничества 2.

Во-вторых, у Китая непростые отношения с соседними странами, например, с Японией и Мьянмой. Проблемы, стоящие перед руководством КНР, особенно наглядно проявляются на Корейском полуострове. Северная Корея, судя по всему, превратилась из фальшивого друга Пекина в реального врага, а Южная — из потенциального друга в потенциального врага. Пекин может выбирать себе друзей и врагов, но выбирать соседей он не в состоянии. Если КНР — да и любая другая страна — будет окружена недружественными государствами, ей будет не до глобальных амбиций.

В-третьих, во внешней политике Китай, похоже, исходит из того, что тесные экономические связи естественным образом приведут к политическому сближению. Однако отношения Пекина с Вашингтоном, Токио и Брюсселем (речь идет о наиболее значимых партнерах) свидетельствуют о том, что это предположение в корне неверно. Процитируем критическое замечание Сэмюэля П. Хантингтона об американской политике 1960-х годов: экономическое сотрудничество и взаимное доверие в политической сфере 3 — это "две независимые друг от друга цели, и продвижение в направлении одной из них не имеет необходимой связи с продвижением к другой". Китайский импорт, инвестиции, кредиты и помощь могут привести к экономической зависимости стран-реципиентов от Поднебесной, но в политической сфере такая зависимость зачастую оборачивается недовольством, а не стратегическим доверием. Если Китай не преодолеет ситуацию "горячо в экономике, холодно в политике", когда тесные экономические связи сопровождаются трудностями в политических отношениях, он может остаться в одиночестве — пусть и великой державой, но изолированной, вызывающей недоверие и неприязнь.

Возможно, председатель Си готов и способен в ближайшие пять лет эффективно решить эту и многие другие проблемы. Если так, то международная политика действительно вступит в новую эпоху.

Се Тао — профессор Школы английского языка и международных исследований при Пекинском университете иностранных языков. Примечания