Визит (описанный как "исторический") премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в Судан, в ходе которого стороны подтвердили подписание 22 двусторонних соглашений, в том числе по созданию верфи для содержания гражданских и военных судов, открыл дверь для множества вопросов о будущем конфликта вокруг Красного моря, которое некогда считалось "арабским озером". Тогда оно представляло собой неотъемлемую часть арабской национальной безопасности, а попытки Израиля проникнуть в эту зону или создать военные базы на африканских и азиатских берегах — ничем иным, как попытками сделать невозможное. Это было доказано в ходе войны в октябре 1973 года, когда египетский военно-морской флот усилил свой контроль власть над регионом, простирающимся от Суэцкого канала на юге до стратегического Баб-эль-Мандебского пролива.
Много воды утекло с тех пор, и Израиль сумел, особенно после подписания соглашений в Кэмп-Дэвиде и египетско-израильского мирного договора, добиться военного присутствия в этом регионе благодаря созданию военно-морской базы и разведывательных баз, особенно в "независимой" Эритрее, лидеры которой в прошлом были лояльны арабским столицам во время своей борьбы с Эфиопией, а позже стали развивать стратегические партнёрские отношения с вражеским сионистским государством. Уже не секрет, что Израиль является покровителем этого государства, имеющего стратегически важный выход в Красное море и расположенного недалёко от Баб-эль-Мандебского пролива и Африканского рога, и создал в нем разведывательную базу на высоте 3000 метров над уровнем моря, а также судоверфи на островах архипелага Дахлак в Красном море.
Израиль не единственное государство, которое закрепилось в Красном море. Действительно, многие страны, особенно крупные, установили прочный плацдарм в этой зоне, в частности, на юге Баб-эль-Мандебского пролива, и всегда в "арабской" стране, которая несмотря на небольшую площадь, имеет жизненно важное стратегическое положение и полна иностранных баз. Мы имеем в виду Джибути, страну, которая является полноправным членом разрушенной структуры, называемой Лигой арабских государств, и в которой находятся американские, французские, китайские и японские базы. Не следует забывать и о Сомали, также арабском государстве, в котором находится крупная турецкая база.
Турецкий интерес к военному присутствию в Красном море на этот раз сопровождается ностальгией по эпохе османского владычества в этом регионе, особенно в Судане. Так, к примеру, остров Суакин был резиденцией османского правителя Судана и южного региона Красного моря. Это османское владычество длилось более шестидесяти лет (1821-1885). Президент Эрдоган стремится возродить "славу" той эпохи и превратить небольшой остров, площадь которого не превышает пяти квадратных километров, в туристическую достопримечательность в османском стиле и место отдыха для паломников, путешествующих по морю в сторону Мекки (внимательно изучите характер и масштабы суданско-египетского спора вокруг "Треугольника Халаиб" в Красном море).
Нельзя не уделить внимание трехсторонней военной встрече в Хартуме, в которой приняли участие начальники штабов турецкой, катарской и суданской армий в кулуарах визита президента Турции в Судан. Эта встреча вызвала обеспокоенность множества государств, особенно арабских, по поводу масштабов и возможных последствий этой трехсторонней конвергенции, особенно если учесть, что Судан до недавнего времени не имел хороших отношений с двумя другими странами.
Также следует обратить внимание на заявление президента Судана Омара аль-Башира, в котором он назвал Турцию "последней цитаделью исламского халифата, которая представляет историческую символичность, чтобы объединить умму". Из этого следует, что мы являемся свидетелями рождения нового альянса между тремя упомянутыми государствами, что косвенным образом подтвердил в своём заявлении министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу. Так, он подтвердил подписание соглашения между Хартумом и Анкарой о "безопасности Красного моря" и сообщил, что Турция, со своей стороны, продолжит оказывать Судану всю необходимую поддержку в этом отношении.
В то же время он опроверг существование того, что называют "турецко-иранско-катарской осью", сообщения о создании которой быстро распространились в средствах массовой информации, особенно на фоне кризиса, который все еще бушует в странах Совета сотрудничества государств Персидского залива (с 5 июня прошлого года). Эти сообщения свидетельствуют о готовности Тегерана и Анкары оказывать Дохе экономическую, торговую и военную поддержку. Это особенно справедливо в отношении Турции, которая имеет в Катаре собственную военную базу, вооружённые силы и технику.
Сложившаяся опасная для безопасности арабских государств ситуация не является чем-то непредвиденным. Это прямое следствие краха единой "системы", которая вряд ли существовала на самом деле кроме как в виде лозунгов. И те, кто выступал с этими лозунгами, вряд ли вернутся в свои страны, чтобы извлечь уроки из нынешней ситуации в области безопасности, которая полна "трещин" и "пробелов" из-за отсутствия общей политики в этой сфере и предпочтения некоторых арабских государств использовать для собственной защиты иностранные армии и опыт. Достаточно вспомнить, что некогда братские страны в глазах некоторых сегодня являются вражескими режимами, с которыми нужно бороться, в которых необходимо свергнуть местные власти и разжечь гражданские беспорядки и войны. Поэтому неудивительно, что эти режимы больше не встревожены тем, что конфликт вокруг Красного моря, Баб-эль-Мандебского пролива и Африканского рога закончится в пользу Израиля и большинства тех, кто укоренился в арабском мире, ставшего "мешком для бокса" для всех, кто хочет вернуть свою былую славу или повысить статус за счет прав и интересов этой раздробленной арабской нации.
Слава арабам.
|
