В Москву из Лондона прилетел глава британской дипломатии Борис Джонсон. У себя в Facebook официальный представитель российского МИД Мария Захарова фотографии его визита сопроводила словом "свершилось".
Во-первых, этот визит стал первым таким за пять с половиной лет — до этого он все откладывался и откладывался. Во-вторых, в Москве Борис Джонсон всячески подчеркивал, что у Лондона и Москвы масса расхождений, но Британия хочет сотрудничать с Россией по глобальным проблемам. А где у нас обсуждаются глобальные проблемы? В ООН. А там, на Генассамблее, недавно вновь говорили об антироссийской резолюции по Крыму: про "аннексию" и "оккупацию". И что же?
Первая подобная резолюция рассматривалась в 2014-м. Тогда за нее, антироссийскую, выступили, без малого, сто стран. Западу это дало повод утверждать, что Москва оказалась в международной изоляции. На самом деле и тогда это было натяжкой. Потому что против резолюции было совсем немного – 11, еще 58 воздержались, а еще 24 не приняли участие в голосовании, то есть не поддались давлению.
Сейчас, в 2017-м, ситуация — еще лучше для России. "За" признание Крыма "оккупированным" было куда меньше половины сран-членов ООН — всего 70. "Против" — в два раза больше, чем было в прошлый раз — 26. Воздержались — 76, не приняли участие в голосовании 21.
При этом в число воздержавшихся из былых противников России перешли Бахрейн, Иордания, Кувейт, Тунис и Саудовская Аравия. Им ли не знать о том, насколько соблюдаются права мусульман? А резолюция была как раз про это, про права человека, то есть про права крымских татар.
Еще важная деталь — среди этих 70 государств, которые поддержали антироссийскую резолюцию и на этот раз, были все государства-члены Евросоюза. В этом смысле их блоковая дисциплина сработала. Но в число соавторов документа решили не входить Венгрия, Греция, Италия, Кипр и Румыния. А среди тех, кто был соавтором, членом ЕС скоро перестанет быть то самое Соединенное Королевство Великобритании и Ирландии.
Вот в таких новых условиях и на Западе, и во всем мире в Москву и приехал глава британского МИ Борис Джонсон. Дома его стращали. Мол, на надо в России есть и пить то, что предложат русские, не надо брать мобильный телефон — "хакнут" — и тому подобное.
На практике переговоры с коллегой Лавровым оказалось таким, каким и должно быть цивилизованное общение высших дипломатов государств-постоянных членов Совбеза ООН, стран, которые несут особую ответственность за судьбы мира, которые невозможно изолировать, которые должны работать вместе. Пообщались с Борисом Джонсоном и "Вести в субботу".
- Господин министр, добро пожаловать в Москву.
- Спасибо большое.
- Мы фактически находимся на британской территории, в посольстве. Я смотрю, к концу дня вы все еще улыбаетесь. Вы довольны?
- Это был очень, очень интересный и полезный день, очень продуктивный. Конечно, как я уже говорил на пресс-конференции с Сергеем Лавровым, в наших отношениях есть сложности, реальные проблемы, которые мы не можем игнорировать. Список и суть этих спорных моментов и претензий в отношениях с Россией известны: это и происходящее на Украине, на западе Балканского полуострова, в киберпространстве, тема вмешательства в выборы в других странах.
- Ну, это согласно британской прессе.
- Я прекрасно понимаю вашу оговорку, но это то, как видимы мы. Но вот что мы можем сделать, так это вместе взяться за самые серьезные проблемы, которые могут вместе решить две страны, являющиеся постоянными членами Совбеза ООН. Вот почему я в Москве. И, на мой взгляд, некоторые пункты вполне разрешимы.
- Давайте по пунктам. В повестке визита существует пара вопросов, в решении которых позиция Лондона удивительным образом ближе к Москве, чем к Вашингтону. Например, иранская ядерная сделка. Что мы могли бы сделать вместе?
- Рассмотрим эту очень интересную проблему. Президент Трамп пока не вышел из иранской ядерной сделки.
- Да, она все еще существует, а Иран не сотрешь с карты.
- Вы правы. Сделка жива, но она требует поддержки и работы. Для меня совершенно очевидно, что такая работа требуется для решения ситуации вокруг Северной Кореи. Очень скоро Пхеньян будет обладать межконтинентальной баллистической ракетой с ядерным зарядом, которая может ударить по Москве или Лондону.
- С технической точки зрения — возможно, но с политической...
- Будьте осторожны, вы ведь не знаете наверняка.
- По крайней мере, у России и Британии есть посольства в Северной Корее, чего не скажешь о США.
- Интересное замечание, тем не менее по всему миру существуют цели, которые уже через год могу оказаться в прицеле северокорейской межконтинентальной ракеты. Хотим ли мы, чтобы такая же возможность появилась у Ирана? Нет, не хотим. Мы хотим, чтобы народ и руководство Ирана разумно выбрали другое будущее, подразумевающее экономический рост. Вот над чем Соединенное Королевство и Россия могли бы поработать вместе, чтобы Иранская ядерная сделка обрела смысл. А еще Сирия. Думаю, что настало время быть откровенными и реалистичными друг с другом. Мы не встречались и не обсуждали это с глазу на глаз. Мы не соглашались друг с другом насчет Башара Асада. У России — свой взгляд на его положение. Я не думаю, что это безусловная поддержка, но все-таки Россия сохранила его у власти. Хорошо, это довольно справедливо, пусть будет так, это ваш выбор.
- А ведь совсем недавно вы говорили, что он должен уйти.
- Я думаю, что с его отставкой было бы лучше.
- Но он все там же.
- Он там же. И вот в чем вопрос: как нам добиться улучшения жизни сирийского народа? Некоторые люди говорили мне: "Ее над ездить в Россию, отношения слишком плохие, нет смысла". Я считаю, что это неправильно. Не важно, как сложны дела, — нужно вести диалог и сотрудничать.
- Когда вы агитировали за Brexit, ожидали, что победите?
- Да. Когда я выезжал за пределы Лондона, то был абсолютно уверен, что все пойдет по-нашему. Но иногда, когда возвращался, уверенности немного убавлялось. И в действительности так и произошло. Результаты были удивительными. Когда они были обнародованы, что стало интересным? Британский народ хотел, чтобы мы стояли на своем и просто сделали это. И мне бы очень хотелось, чтобы в России осознали: мы не покидаем Европу, Великобритания не отшвартовывается и не уплывает в центр Атлантики. Как вы знаете, наши военные присутствуют в Польше, в Эстонии. Мы считаем это важным, потому что заботимся о стабильности и безопасности наших европейских друзей.
- Ваши войска стоят в Польше и Эстонии, но, как я понимаю, ваш визит в Россию — это часть работы по восстановлению позиций Британии в мире после того, как вы покинули Евросоюз и вновь стали "глобальной Британией", которую сложно представить без соответствующих отношений с Москвой?
- Я не буду отрицать, что существуют области, в которых мы бы хотели бы иметь отношения с Россией получше тех, что есть сейчас. Это в том числе и международная политика, и двусторонние отношения. Но мы не можем непринужденно работать, не обращая внимания на существующие проблемы. Но что мы можем, так это вместе сделать больше в тех областях, которые непосредственно касаются наших с вами народов. Чего хотят наши люди? Россияне — свободно ездить в Британию как туристы, а британцы — в Россию, хотят фантастически провести время на Чемпионате мира по футболу в следующем году, я уверен. Бьюсь о заклад, что это будет успешным. Поэтому наши полицейские сотрудничают, чтобы обеспечить их безопасность. Черчилль и Сталин не очень-то ладили между собой. Любви там не было. Черчилль и вовсе хотел бы задушить Советский Союз при рождении. А в конце Второй мировой войны он вообще задумывал операцию "Немыслимое". Но когда в середине войны оба государства столкнулись с общей бедой, они нашли возможность действовать вместе.
- Господин министр, большое спасибо. Кстати, у вас многократная виза в Россию?
- Я не знаю, какой тип визы мне дали, но знаю точно, что мне вручили многочисленные фотографии Сталина и Черчилля, за что я очень благодарен.
