Апостольский визит Папы Франциска в Янгон, Нейпьидо и Дакку, состоявшийся на прошлой неделе, вновь привлёк внимание мирового сообщества к трагической судьбе мусульман-рохинджа (или, как их ещё называют, рохинья), спасающихся на территории Бангладеш от эскалации насилия в районах их компактного проживания на юго-западе Мьянмы. Массовый исход мусульман, спровоцированный августовскими атаками боевиков-исламистов на военные и пограничные объекты в Ракхайнской национальной области и последовавшей за ними жёсткой реакцией мьянманских силовиков, вызывает озабоченность по всему миру. В защиту рохинджа выступили генеральный секретарь ООН Антониу Гуттериш, верховный комиссар ООН по правам человека Зейд Раад аль-Хусейн, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, глава Чечни Рамзан Кадыров и многие другие видные политические деятели. Не остались равнодушными и простые пользователи интернета: петиция на портале Change.Org с требованием лишить фактического лидера Мьянмы До Аун Сан Су Чжи Нобелевской премии мира, полученной ею в 1991 году, собрала уже свыше 400 тыс. подписей.

Беженцы

 

По данным ООН на конец ноября, количество беженцев-мусульман, пересекших мьянманско-бангладешскую границу за последние три месяца, превысило 620 тыс. человек. Судя по свидетельствам очевидцев, побывавших в лагерях их временного размещения в Бангладеш, эти люди напуганы, дезориентированы и остро нуждаются в воде, пище и укрытии. С ними активно работают сотрудники Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, представители Международного комитета Красного креста, волонтёры благотворительных организаций. По другую сторону границы власти Мьянмы оказывают посильную помощь внутренне перемещенным лицам — в основном, буддистам и индусам, бежавшим от обострения межобщинного противостояния вглубь страны, к своим родственникам и друзьям. Точное число их неизвестно, разные источники называют цифру порядка 30 тыс. человек.

Масштабы гуманитарной катастрофы на юго-западе Мьянмы заставляют задуматься о том, кто виноват в сложившейся ситуации и как из неё выйти. Из информационных репортажей складывается впечатление, что вся вина за происходящее лежит на мьянманских вооружённых силах, чьи действия, с подачи высокопоставленных ооновских чиновников, нередко характеризуются как «этнические чистки» или даже «геноцид рохинджа». Вместе в тем, официальный Нейпьидо категорически отрицает подобные обвинения, оправдывая проведение контртеррористической операции в Ракхайне необходимостью защитить местное, преимущественно буддийское, население от боевиков-исламистов. На чьей же стороне правда и можно ли найти правых и виноватых в этом конфликте?

 

Неграждане

 

Мусульманское меньшинство, компактно проживающее на севере Ракхайна и идентифицирующее себя как «рохинджа», говорит на читтагонгском диалекте бенгальского языка и исповедует ислам суннитского толка. Предки рохинджа обосновались здесь ещё во времена британского колониального господства, когда метрополия активно завозила из Бенгалии в недавно завоёванную Нижнюю Бирму дешёвую рабочую силу. Несмотря на то, что многие семьи рохинджа живут в Ракхайне уже несколько поколений, мьянманское правительство не считает их своими гражданами на том основании, что эта народность не входит в утверждённый список 135 коренных национальностей, и даже отказывается употреблять сам этноним «рохинджа», называя их «бенгальцами-мусульманами». По официальной версии, эти люди считаются нелегальными иммигрантами из Бангладеш, что автоматически лишает их гражданских прав и социальных благ (таких как образование, здравоохранение и даже свобода перемещения).

Мусульмане-рохинджа обитают в замкнутых анклавах, где царят нищета, безработица и социальное неблагополучие. Традиционно высокая рождаемость в рохинджийских семьях приводит к появлению слоя маргинализированной молодёжи, зачастую вовлекающейся в криминальный бизнес и охотно откликающейся на проповедь радикальных исламистов. Всё это не может не беспокоить коренное (преимущественно буддийское) население Ракхайна, в массе своей настроенное крайне негативно по отношению к своим непрошенным соседям. Межобщинная напряжённость нередко выливается в открытое противостояние: так, в июне 2012 года из-за вооружённых столкновений между буддистами и мусульманами власти были вынуждены ввести в Ракхайне режим чрезвычайного положения, действовавший до марта 2016 года.

 

Террористы

 

Ранним утром 9 октября 2016 года три пограничных поста в районах Маундо и Ратейдаун на севере национальной области Ракхайн, граничащих с Бангладеш, подверглись нападениям боевиков. Были убиты пограничники, похищено оружие. Ответственность за теракты взяла на себя группировка под названием «Движение веры» (Harakah al-Yaqin), которую возглавлял полевой командир Ата Улла (известный также как Абу Аммар Джунуни или Хафиз Тохар), родившийся в Карачи и выросший в Мекке в семье эмигрантов-рохинджа. В ответ мьянманские власти объявили о создании ополчения из местных буддистов и начали полномасштабную войсковую операцию, которая продолжалась до 15 февраля 2017 года.

В конце августа 2016 года по предложению правительства Мьянмы была создана международная Консультативная комиссия, которую возглавил бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. В течение года члены комиссии знакомились с ситуацией на местах и тщательно документировали всё происходящее в Ракхайне. 24 августа 2017 года комиссия представила развёрнутый доклад с рекомендациями, как выйти из сложившегося положения. А 25 августа 2017 года боевики «Движения веры», переименованного в «Армию спасения рохинджа Ракхайна» (признанную в Мьянме террористической группировкой), совершили вооруженное нападение на 30 полицейских постов и военную базу в Ракхайне. После этой провокации мьянманские власти приняли решение о возобновлении контртеррористической операции.

 

Силовики

 

Международные наблюдатели неоднократно обвиняли мьянманских силовиков в грубейших нарушениях прав человека и немотивированном насилии в отношении рохинджа. В частности, в лагеря беженцев на мьянманско-бангладешской границе была направлена мониторинговая миссия Управления верховного комиссара ООН по правам человека, зафиксировавшая свидетельства рохинджа о жестоком обращении с ними правительственных войск. Кроме того, члены Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин потребовали от властей Мьянмы предоставить Генеральному секретарю ООН внеочередной отчет с информацией о жертвах насилия, а также о наказаниях, которые понесли виновные в этих преступлениях, в том числе — представители сил безопасности.

Для расследования этих обстоятельств была создана специальная комиссия во главе с первым вице-президентом генерал-лейтенантом Мьин Схвеем (которая, впрочем, не обнаружила никаких нарушений). Факты насилия над рохинджа, включая поджоги их домов, силовики списали на деятельность радикальных исламистов, стремящихся усугубить гуманитарный кризис в регионе. Несмотря на неоднозначность этой версии, значительная часть населения Мьянмы поддерживает контртеррористическую операцию, в ходе которой рохинджа массово бегут в соседнюю Бангладеш. В обществе сложился определённый консенсус относительно «чужеродности» рохинджа, их неспособности интегрироваться в буддийский социум (как это сделали другие мусульманские меньшинства), что подпитывает антирохинджийские настроения среди простых мьянманцев и провоцирует дальнейшую эскалацию межобщинного конфликта.

 

Правительство

 

 Фактический лидер Мьянмы, государственный советник До Аун Сан Су Чжи, невзирая на все обвинения в её адрес, занимает довольно конструктивную позицию по отношению к рохинджа. В её активе — создание специального комитета по выполнению рекомендаций Консультативной комиссии Кофи Аннана, направленных на интеграцию мусульманской общины Ракхайна в мьянманское общество, а также готовность начать переговоры с Бангладеш о репатриации беженцев. Вместе с тем, мьянманское правительство, основываясь на совместном заявлении с Бангладеш от 28 апреля 1992 года, согласно принимать назад лишь тех рохинджа, кто сумеет доказать своё право на проживание на территории Мьянмы (а таких явное меньшинство). Таким образом, вопрос о дальнейшей судьбе мусульман-рохинджа остаётся открытым.

В целом можно заключить, что нынешний ракхайнский кризис представляет собой многомерную проблему с глубокими историческими корнями. По-видимому, она не может быть решена одними лишь усилиями правительства Мьянмы, предпринимаемыми на национальном уровне, поскольку имеет не только национальное, но также региональное и глобальное измерения. При этом стоит подчеркнуть, что жёсткая политика центрального правительства по отношению к мусульманам-рохинджа, даже будучи поддержанной широкими слоями населения, объективно не способствует разрешению данного конфликта. Представляется, что единственным выходом из сложившейся ситуации является выполнение мьянманскими властями рекомендаций комиссии Кофи Аннана, нацеленных на обеспечение инклюзивности и развития для обоих этноконфессиональных сообществ Ракхайна — буддийского и мусульманского.

 

Международные аспекты

 

Обострение ситуации на юго-западе Мьянмы, в Ракхайнской национальной области, привлекает пристальное внимание международных наблюдателей из-за бедственного положения, в котором оказались беженцы-рохинджа. Но, помимо гуманитарных аспектов рохинджийской проблемы, не следует забывать и о тех геополитических последствиях, которые нынешний кризис может иметь для Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и региона в целом. В зоне Бенгальского залива сталкиваются интересы ведущих мировых игроков: США, Индии и Китая, — и от того, удастся ли им найти выверенный баланс своих интересов, зависит то, как дальше будут развиваться события в Южной и Юго-Восточной Азии. Таким образом, проблема рохинджа приобретает не только национальное, но и региональное (и даже глобальное) измерение.

 

АСЕАН

 

Не будет преувеличением считать, что ракхайнский кризис оказался одним из самых суровых испытаний, которое пришлось выдержать АСЕАН после её расширения в 1995-1999 годах. Проблема рохинджа — «людей в лодках», пытающихся нелегально покинуть Мьянму в поисках лучшей доли, — является предметом многолетнего обсуждения в рамках Балийского процесса. Однако нынешний массовый исход мусульман-рохинджа уже не подпадает под понятие нелегальной миграции. Исламские страны ЮВА — Индонезия, Малайзия, Бруней — рассматривают его как гуманитарную катастрофу, вызванную целенаправленными действиями мьянманских властей, и реагируют на них крайне негативно.

В то же время резкая критика в адрес Нейпьидо, звучащая из уст малайзийских и индонезийских дипломатов, не находит поддержки у других стран АСЕАН, в целом выразивших понимание мьянманской позиции. Как следствие, тема рохинджа не поднималась на недавнем саммите Ассоциации, состоявшемся 13-14 ноября в Маниле (Филиппины). В итоговом заявлении председателя АСЕАН говорится о том, что страны Ассоциации «поддерживают мьянманское правительство в его попытках принести мир, стабильность и правопорядок, обеспечить гармонию и примирение между различными общинами, а также гарантировать устойчивое и равноправное развитие в Ракхайнской национальной области». Таким образом, рохинджийский вопрос, несмотря на всю его остроту, не смог расколоть АСЕАН по конфессиональному признаку.

 

США

 

Во время своего недавнего визита в Мьянму в середине ноября госсекретарь США Рекс Тиллерсон воздержался от употребления термина «этнические чистки», однако неделю спустя кардинально изменил своё мнение относительно действий мьянманских силовиков в отношении рохинджа. Высокопоставленные американские чиновники в связи с этим не исключают введения точечных санкций против лиц, виновных в военных преступлениях. По мнению ряда аналитиков, в Вашингтоне решили возложить ответственность за бедственное положение беженцев-мусульман на главкома вооружённых сил Мьянмы старшего генерала Мин Аун Хлайна, выведя из-под удара госсоветника До Аун Сан Су Чжи и демократическое правительство Национальной лиги за демократию (НЛД).

Вместе с тем фактический лидер Мьянмы, в прошлом — известная правозащитница и диссидентка, До Аун Сан Су Чжи проводит взвешенную, осторожную политику лавирования между «сильными мира сего» с заметным прокитайским уклоном. Это не удивительно, учитывая её давние тесные связи с Пекином, сложившиеся ещё в те времена, когда НЛД находилась в оппозиции. Представляется, что расчёт американских стратегов на то, что, придя к власти, До Аун Сан Су Чжи пополнит ряды азиатских союзников Вашингтона, не оправдался. Однако в Вашингтоне не готовы это признать.

Возможно, что и предвзятое освещение рохинджийского кризиса ведущими мировыми СМИ, и международная кампания по дискредитации До Аун Сан Су Чжи служат своеобразным напоминанием госпоже госсоветнику о том, что ей пора перестать испытывать терпение США и начать играть ту роль, которую от неё ожидали. Если это так, то ожидания американской стороны вряд ли оправдаются: До Аун Сан Су Чжи, отсидев пятнадцать лет под домашним арестом, прославилась своей целеустремлённостью и способностью противостоять внешнему давлению. Скорее всего, Вашингтону придётся смириться с тем, что она проводит независимую внешнюю политику, не всегда соответствующую американским интересам.

 

Индия

 

Несмотря на то, что Индия гордится званием «самой большой демократии в мире», её правительство недвусмысленно поддержало Мьянму в рохинджийском вопросе. Так, индийский премьер-министр Нарендра Моди, находившийся с официальным визитом в Мьянме 5-7 сентября 2017, осудил террористические атаки на севере Ракхайна и предложил мьянманцам помощь в развитии ракхайнских инфраструктурных и социоэкономических проектов. Кроме того, индийская сторона отказалась предоставить убежище рохинджа, нелегально пересёкшим бангладешско-индийскую границу, выразив намерение депортировать их туда, откуда они прибыли.

Позиция Индии по вопросу беженцев становится понятна, если вспомнить её собственные проблемы с мусульманским меньшинством и борьбу с вооружёнными исламистами в Кашмире (тем более что и в атаках кашмирских боевиков, и в атаках рохинджийских боевиков можно усмотреть пакистанский след). Даже открытая критика со стороны ООН, осудившей решение Индии о депортации мусульман-рохинджа, не повлияла на готовность Нью-Дели оказать всестороннюю поддержку мьянманскому правительству в урегулировании ракхайнского конфликта теми методами, которые оно сочтёт необходимыми.

 

Китай

 

Мьянма занимает ключевое место в стратегии Китая по диверсификации источников энергоресурсов и открытию отсталых юго-западных районов страны. В ракхайнском порту Чаупхью начинаются газовый и нефтяной трубопроводы, транспортирующие природный газ с мьянманского шельфа и ближневосточную нефть через всю территорию Мьянмы в китайский Куньмин (столицу провинции Юньнань). Прямой выход к Индийскому океану позволяет Китаю избежать поставок углеводородов морским путём, через узкий Малаккский пролив, и гарантирует его энергетическую безопасность. Кроме того, данный маршрут лежит в основе экономического коридора Бангладеш-Китай-Индия-Мьянма, который является частью масштабного китайского проекта «Пояса и Пути».

Террористические атаки в Ракхайне ставят под угрозу реализацию этой амбициозной цели, создавая очаг напряжённости в непосредственной близости от китайских инфраструктурных проектов. Именно поэтому Китай безоговорочно поддерживает усилия правительства Мьянмы по наведению порядка в данном регионе, одновременно предоставляя гуманитарную помощь для беженцев-рохинджа, спасающихся от эскалации насилия в соседней Бангладеш. Пекину категорически не выгодно любое обострение международной обстановки в Бенгальском заливе, не говоря уже о потенциальном появлении в Ракхайне внешних игроков или проведении там «гуманитарной интервенции» (как бы фантастично не выглядел подобный сценарий). Поэтому он и впредь будет предпринимать шаги по нормализации ситуации в регионе.

 

Россия

 

Позиция России в ракхайнском кризисе ясна и недвусмысленна: вместо того, чтобы искать правых и виноватых, нужно прилагать все усилия к тому, чтобы разрешить конфликтную ситуацию и облегчить страдания беженцев. Как заявил посол России в Мьянме Николай Листопадов, «Мы против излишнего внешнего вмешательства, поскольку оно не ведет к конструктивным результатам. Одно лишь давление, упреки и обвинения — это просто не работает»[8]. Доказывая свои слова делами, Россия оказывает гуманитарную помощь беженцам, нашедшим временное пристанище на территории Бангладеш. В частности, финансовая поддержка мусульман-рохинджа осуществляется по линии Фонда имени Ахмата Кадырова: по словам сенатора от Чечни Зияда Сабсаби, на эти цели до конца 2017 года планируется выделить около 800 тыс. долларов[9].

***

Нынешний ракхайнский кризис, каким бы масштабным он ни был, является далеко не первым и, по-видимому, не последним проявлением межобщинного противостояния на юго-западе Мьянмы. Ситуация в Ракхайне крайне поляризована, и международному сообществу придётся приложить немало сил к тому, чтобы помочь правительству Мьянмы выполнить рекомендации Консультативной комиссии Кофи Аннана и добиться мира и процветания для всех жителей данного региона, независимо от их этнической и конфессиональной принадлежности.