Спортивные комментаторы, ведущие радио-шоу и даже записанные на плёнку голоса, гремевшие в приделах супермаркета Hy-Vee, которые повторяли мне снова и снова, что я обязан моей великой американской «свободой» ветеранам и тем, кто служит в армии США сегодня — другим словами, Пентагону.
Мы можем свободно ходить на футбол или баскетбол, говорили мне, из-за наших ветеранов войны, благодаря армии США.
У нас есть возможность заниматься шопингом, поучал меня голос с записи в HyVee, благодаря «нашей» армии. Поэтому «спасибо ветеранам».
Выходя прошлым воскресеньем из бакалейного магазина, я готов был увидеть американских морских пехотинцев, охраняющих периметр автостоянки, чтобы террористы не могли убить благодарных граждан, когда мы покупаем провизию. А может, в отделе замороженных продуктов засели «зелёные береты»?
Свобода и справедливость для некоторых
А насколько превозносимая свобода позволяет реально наслаждаться собой американцам американского происхождения на своей американской «родине», на земле с крупнейшей системой массового заключения в истории и гигантской, разветвлённой и смертоносной корпоративной полицией и государством надзора? Некоторые американцы, по-видимому, имеют немножко больше свобод, чем другие, это точно. Реальная свобода в стране существует главным образом для верхнего Одного Процента, владеющего более 90% национального богатства. В эти активы входит и большая часть политических функционеров, и крайне централизованные корпоративные и коммерческие СМИ, генерирующие образы и представления, «фабрикующие [общее] согласие» со столь диким неравенством, одновременно продающие бесконечный поток потребительских товаров, способствующий разрушению пригодной для жизни окружающей среды.
Эгоистичные и безрассудные финансовые манипуляции и беззакония богатых «Немногих» редко влекут за собой уголовное наказание, даже когда они явно разрушают жизни миллионов американцев, но малоимущие продавцы наркоты в бедных кварталах уже много лет отправляются за решётку за продажу одной дозы. Богатые люди, которые приобретают, используют или продают запрещённые наркотики, нанимают модных адвокатов, чтобы оставаться на свободе и избежать попадания в базы данных по тяжким преступлениям. Поэтому затрагивающий самую суть заголовок вышедшей в 2012 году небольшой книжки Глена Гринвальда звучит так: «При свободе и справедливости для некоторых: Как используется закон для разрушения равенства и защиты сильных».
Ещё одна полезная книга об этой крайне радикализированном классовом лицемерии это «Раскол: Американская несправедливость в эпоху имущественного неравенства» Мэтта Тэйбби. Тэйбби раскрывает «правовую шизофрению», которая неустанно наказывает бедных, но проявляет милосердие к Уолл-стрит. Размышляя об отказе администрации Обамы от ареста главных банкстеров, Тэйбби приходит к выводу, что американская правовая система демонстрирует двуличные двойные стандарты — «позволяя крупным рецидивистам гулять на свободе, пренебрегая возможностью примерного наказания, что имеет важное значение, … [но] подвергая суровому наказанию мельчайшую и мелкую рыбёшку за незначительные правонарушения». После подробных многочисленных примеров дел масштабного финансового мошенничества высокопоставленных лиц, сумевших избежать наказания, Тэйбби показывает, как обитателей гетто подвергают полному личному досмотру за «блокирование движения пешеходов» и как подавшие заявление на государственное пособие вынуждены позволять сотрудникам антинаркотической службы обыскивать их шкафы и чуланы. Бедные американки получают тюремный срок за ложь о том, проживают ли они со своим бой-френдом или получали ли пособие больше положенного. Полиция арестовывает человека за самокрутку с марихуаной, но не банкира, который переправляет миллиарды долларов наркобаронам.
Общество бессильно
Между тем, политическая система в стране — это откровенная плутократия, в которой сконцентрированная власть бизнеса как правило получает всё что захочет от правительства, в то время как прогрессивное, левое и социал-демократическое большинство рабочего класса почти никогда не добивается проведения желаемой им политики. Мнение большинства, строго говоря, неактуально в стране где (экс-)граждане превращаются в «управляемый корпорациями электорат» (Шелдон Уолин), чей якобы значимый вклад осуществляется в течение двух минут в кабине для голосования в тщательно подготовленной финансовыми воротилами обстановке из узкого спектра из двух ведущих партий и предвыборных спектаклей с кандидатом в главной роли раз в два или четыре года.
Деньги корпораций и финансовых компаний, связи, бюрократия и шантаж стали тормозить работу политической, правовой и образовательной систем, а также системы криминального правосудия. Эта плутократическая болезнь распространилась по всей политическому и общественному организму США подобно плохому холестерину. Она закупоривает артерии в политическом смысле, превращая «нашу» столь превозносимую «демократию» в пустую оболочку.
Не воспринимайте это как слова откровенно левого радикала. В мэйнстриме довольно много политологической литературы и книг в жанре журналистики расследований, подтверждающих, что США де-факто царит корпоративная и финансовая диктатура, в которой желания населения методично отвергаются и оскорбляются концентрированным богатством. Суммируя основные выводы из этой литературы, видные либеральные политологи Бенджамин Пэйдж (Северо-Западный университет) и Мартин Гиленс (Принстон) в своей новой книге «Демократия в Америке?» сообщают, что:
«Убедительные доказательства указывают на то, что желания рядовых американцев фактически никак не повлияли на формирование политики федерального правительства. Богачи и организованные группы интересов, особенно бизнес-корпорации, имели гораздо большее политическое влияние. Когда они принимаются во внимание, становится очевидным, что широкая общественность практически бессильна… Воля большинства часто сводится на нет богатыми и хорошо организованными кругами, которые блокируют популярные политические предложения и устанавливают особые льготы для себя... Большинство американцев выступает за конкретные политические шаги, направленные на решение таких проблем, как изменение климата, насилие с применением оружия… не отвечающие требованиям государственные школы, а также разрушающиеся мосты и дороги…[а также за] различные программы, способствующие созданию новых рабочих мест, повышению зарплат, ликвидации безработицы, предоставления всеобщего медицинского страхования, обеспечения достойных пенсий по старости, и за оплату всех этих программ путём введения прогрессивных налогов. Большинство американцев хотят также сократить «подачки корпорациям». Тем не менее, богачи, деловые круги и структурный тупик в большинстве случаев блокировали такого рода новые политические шаги [и программы]».
Благодаря этой «олигархии», как откровенно называют её Пэйдж и Гиленс, Соединённые Штаты болтаются где-то в конце списка богатых стран, если говорить о многочисленных ключевых показателях социального здоровья: экономическом неравенстве, межпоколенческой социальной мобильности, расовом неравенстве, расовой сегрегации, детской смертности, нищете, детской бедности, продолжительности жизни, насилии, численности заключённых, депрессии, массовой грамотности и умению считать, состоянию окружающей среды и так далее. Экономическая глобализация и технологии, вытесняющие человеческую рабочую силу, это часть, по словам Пэйджа и Гиленса, «того же давления, с которым сталкиваются все другие развитые страны» и «почти все они справились с этим гораздо лучше, чем мы, ограничивая неравенство». Эти страны используют «спектр уравнительных политических мер, с целью более широкого распределения доходов от торговли и новых технологий, что позволяет намного большему числу их граждан получать от этого пользу».
Более того, благодаря идеологическому влиянию американской олигархии, американские бизнес-элиты выдвинули фальшивое представление о том, что рабочие и бедные сами виноваты в своём бедственном положении, и это им удалось сделать гораздо успешнее, чем капиталистам и их прислужникам в любой другой стране.
Тирания на рабочем месте
Пэйдж и Гиленс весьма привилегированные и имеющие бессрочный контракт учёные, которые обладают исключительным правом самостоятельно контролировать свою трудовую жизнь. Это, и тот факт, что они не марксисты или другого рода радикальные противники капитализма означает, что им не осталось ничего другого, кроме как сказать, что Соединённые Штаты не являются демократией. Как любит напоминать нам радикальный экономист Ричард Вольф, рядовые американские рабочие трудоспособного возраста проводят большую часть своей сознательной жизни на рабочем месте под авторитарным и часто деспотическим надзором работодателей, которым рабочие должны отдавать внаём свой труд, чтобы за это получать средства обмена для удовлетворения их базовых жизненных потребностей. Когда перестаёт быть прибыльным или иным образом «экономически эффективным» содержать работников, работодатели вышвыривают их в сдерживающую рост зарплат «резервную армию рабочей силы», превращая миллионы некогда занятых производительным трудом граждан в «лишних американцев». До тех пор, пока сами эти рабочие не будут владеть, руководить и организовывать свои места работы (и трудовые процессы) как «ассоциированные производители», демократически определяя цель и характер своей производственной деятельности и присваивая излишки, создаваемые для себя и более широкого общего блага, едва ли можно говорить об обществе как о реально демократическом.
Праворукое государство
Благодаря относительной скудости и слабости «эгалитарной государственной политики» в США по сравнению с другими богатыми странами американский «социальный контроль» (классовый уклад) в большей степени зависит от репрессий со стороны полиции и государства. Чем слабее «левая рука государства» в бархатной перчатке (как Пьер Бурдье называл социал-демократическую и инклюзивную части современного правительства) в поддержании общественного порядка, тем сильнее железная «правая рука государства».
Закон о национальной обороне (NDAA) разрешает американским военным арестовывать кого угодно, включая граждан США, и задерживать их на неопределённый срок без надлежащей процедуры (и даже отправлять их в камеры пыток в какой-нибудь другой стране) по подозрению в оказании «существенной помощи» организациям, признанным Пентагоном «террористическими». Федеральная ветвь исполнительной власти имеет право составлять списки на убийство, в том числе и граждан США, и действовать в соответствии ними.
NDAA также кодифицирует в закон участие армии в проведении полицейских операций внутри страны, в нарушение либертарианского принципа США, истоки которого уходят ещё в 19-й век. Этот принцип имеет мало значения во время, когда полицейские департаменты США стали военизированными (и пара-военизированными), а высокотехнологичные частные «охранные» компании, укомплектованные ветеранами боевых действий, распространяются по всей «родной» стране, а также и по задворкам империи.
Олигархия — это не свобода. Корпоративное полицейское государство — это не народное самоуправление.
Имперская служба по поддержанию неравенства на «родине»
Корпорации: война и благосостояние
Какова роль армии во всём этом? C чего начать? Помимо того, что уже было сказано выше, гигантский бюджет так называемых оборонных контрактов Системы Пентагона это могучий механизм распределения богатства снизу вверх, в пользу политически влиятельных собственников и топ-менеджеров компаний-производителей высокотехнологичных вооружений, таких как Lockheed Martin, Raytheon и Boeing. Военный бюджет — это колоссальная форма обеспечения благосостояния корпораций, которая помогает плутократически укрепившимся «избранным» становиться ещё более процветающими и влиятельными.
Открытая дверь
ВВС, Сухопутные силы, ВМС и Корпус морской пехоты США долгое время работали на расширение и защиту глобально-капиталистической системы «открытых дверей», обеспечивающей беспрепятственные права инвесторов. Открывая и защищая доступ американских транснациональных корпораций к зарубежным рынкам, трудовым ресурсам и запасам сырья, Пентагон помогал капиталу сбивать цену на рабочую силу и побеждать ослабленное государственное регулирование, профсоюзы и снижение налогов на американской «родине».
Репрессии империи возвращаются домой
Бесконечные зарубежные войны и вторжения американской армии это постоянный источник инструментов и методов подавления беспокойных «Многих» у себя дома. От разработки технологий «не летального контроля толпы» (летальных для права общества на собрания), наподобие «акустического устройства дальнего радиуса действия» (звуковой пушки) для создания стратегий противопостанческой борьбы в городских условиях и новейших средств надзора, слежки и допросов, зарубежные военные миссии это великое благо в рамках проекта подавления несогласных «на родине».
«Оковы, наложенные на свободу дома, — заметил Джеймс Мэдисон в 1799 году, — Некогда были выкованы из оружия, предназначенного для обороны от реальных, мнимых или воображаемых угроз извне».
Всего через сто с небольшим лет другой великий американский мыслитель, Марк Твен, размышлял над жестоким усмирением Соединёнными Штатами Филиппин. Написав воображаемую историю из Америки 20-го века, Твен размышлял о том, как «жажда завоевания» в Соединённых Штатах «уничтожила Великую Республику» поскольку «попрание беззащитных за рубежом приучила её, по естественному ходу вещей, безразлично относиться к подобному и дома; толпы, которые аплодировали сокрушению чужих свобод, были обречены в дальнейшем страдать от собственной ошибки».
«Действительно, — замечает выдающийся американский историк Альфред У. Маккой, — Всего через десять лет после того, как Твен написал эти пророческие строки, методы колониальной политики с Филиппин мигрировали домой, чтобы дать образцы для создания всеамериканского внутреннего аппарата безопасности». Этот процесс продолжается по сей день.
Мой собрат-американец, за тобой никогда не наблюдал дрон? А со мной это было, прямо тут, в сердце «демократических» Соединённых Штатов, в прошлом году во время протестов против строительства губительного для местной природы трубопровода Dakota Access (DALP) в юго-восточной части штата Айова.
Спросите людей, борющихся против DAPL, у защитников водных ресурсов и экозащитников из Стэндинг-Рок о том, как инструменты и методы имперской политики мигрируют домой (конечно, активисты из числа коренного американского населения могли бы напомнить вам, что средства и культура заморских имперских завоеваний и репрессий впервые были разработаны во время первоначальной этнической чистки, подвергнувшей геноциду коренных североамериканцев).
«Адский насос гигантской разрушительной силы»
В то же время военный бюджет пожирает огромные ресурсы, необходимые для построения государства всеобщего благосостояния, которое помогало бы рядовым гражданам США осмысленно участвовать в «своей» якобы образцовой демократии. «Мы, народ» не можем заплатить за хорошие социал-демократические вещи, которых добивается большинство американцев американского происхождения — такие, как медицинская страховка с одним плательщиком, бесплатный колледж, гигантские общественные проекты и программы «зелёных рабочих мест», и широкую сеть социальной защиты — в то время как они (ну, их плутократически избранные «представители») продолжают направлять 54% федеральных дискреционных расходов на оплату колоссальной, небывалой за всю историю глобальной военной империи, за которой тянется крупнейший в мире единый ведомственный «карбоновый след», и на которую в то же время приходится 40% мировых военных расходов, которая держит по меньшей мере 800 военных баз, разбросанных по 80 с лишним странам мира, и которая дислоцирует (по словам Дэвида Вайна) «солдат и другой военный персонал примерно в 160 странах и территориях)».
Это старая проблема. Как объяснил Мартин Лютер Кинг в своей знаменитой речи в Риверсайдской церкви 4 апреля 1967 года,
«Америка никогда не будет вкладывать необходимые средства или энергию», чтобы положить конец бедности и экономической незащищенности внутри страны, пока её военная машина «не перестанет выкачивать из неё средства, людские резервы и деньги как адский насос гигантской разрушительной силы».
Кто-то должен рассказать об этом Берни Сандерсу. Снова и снова «независимый» сенатор от Вермонта (прогрессивный демократ) ссылается на скандинавские страны, такие как Дания, Норвегия и Швеция как на образец для своей социальной политики, не упоминая о том, что эти страны тратят на военные расходы сравнительно ничтожную долю своего бюджета.
Военный бюджет как классовый хомут
То, что военный бюджет одерживает верх над бюджетом социал-демократическим, это, среди прочего, и проблема демократии на «родине». Представьте выигрыш для свободы и демократии в Соединённых Штатах, когда они наконец начнут уважать большинство общественного мнения, сделав здравоохранение правом человека с переходом к Медикейр[1] для всех. Миллионы американских рабочих боятся сказать, написать или сделать что-то, что их боссы могут не одобрить, на работе и вне работы. Слишком редко обращают внимание на то, какие последствия имеет зависимость наёмных работников от своих боссов из-за медицинской страховки с точки зрения авторитаризма. Самозваная родина и штаб-квартира глобальной свободы — это страна, в которой вы рискуете не только своей работой, но и медицинской страховкой, а часто и медицинской страховкой своей семьи, когда всего лишь говорите, пишете или делаете что-нибудь такое, что ваше начальство на работе считает нежелательным.
Элементарные поступки, которые могут поставить под угрозу вашу медицинскую страховку и медицинскую страховку ваших близких, можно перечислять бесконечно. Сюда входят попытки создать профсоюз, участие в забастовке, публикация в «Фэйсбуке» заметки против расизма, поддержка политического кандидата, который не нравится вашему работодателю, участие в протестах защитников окружающей среды, и просто манера одеваться, которая раздражает босса, или когда вы даёте ему понять, что знаете, как лучше сделать какое-то задание по работе. Право на свободу слова и свободу собраний, гарантируемое Первой поправкой, не многого стоит, если осуществление этих прав может стоить вам работы или медицинской страховки для вас и вашей семьи.
Конечно, речь не только о здравоохранении. Есть тесная связь между силой левого государства всеобщего благосостояния в стране и способностью и желанием её граждан бороться за собственные интересы и/или общее благо. Неспроста, если участвовали в забастовках в США, вы не сможете получить фудстемпы [2]. Американский бизнес-класс уже давно использует своё влияние, чтобы запрещать оказывать продовольственную помощь бастующим рабочим. Капиталисты знают, что сфера экономической активности рабочего человека, место его работы и политическая возможность отстаивать свои права улучшаются благодаря существованию сильной государственной системы социальной защиты, которая сводит к минимуму опасность для рабочих, когда они бросают вызов капиталистической администрации. Большой бизнес в течение десятилетий добивается демонтажа и делегитимизации программ социальной поддержки, не в последнюю очередь потому, что капиталисты как работодатели хотят, говоря словами политолога Франсес Фокс Пивен, «чтобы для масс единственным доступным вариантом было соглашаться работать дольше и получать за это меньше».
Сворачивание и ограничения в сети государственного обеспечения приносят двойной куш американскому капиталистическому классу: во-первых, сокращение социальных расходов и программ это снижение налогов на богатых, которые они выплачивают для поддержки и помощи бедным и для блага всех; во-вторых, большинство, относящееся к рабочему классу, имеет меньше силы сопротивляться и оспаривать власть состоятельных «Немногих», когда нет сильного, левого государства всеобщего благосостояния, которое бы его поддерживало.
Наряду с плутократическим, политически организованным развалом американских профсоюзов и коллективных договоров, сравнительная слабость американского государстве всеобщего благосостояния — это основной фактор, вызывающий длительную стагнацию заработной платы и предельных уровней экономического, социального и политического неравенства в стране. Гигантский военный бюджет и «насос» играют ключевую роль в этой слабости.
Хуже того, милитаристское государство и многие его сторонники из числа политиков и интеллектуалов оправдывают запредельный, оплачиваемый налогоплательщиками бюджет Пентагона, апеллируя к националистическим ценностям, подаваемым таким образом, чтобы притупить общественное сознание и раздражение относительно классового и других видов неравенства внутри страны.
Должное националистическое уважение к «нашим» войскам и ветеранам — к гигантской военной империи США — требует от нас отбросить наши якобы незначительные и эгоистичные обиды против внутреннего классового порядка, против расизма, полиции и тюрем, а также загрязнения корпорациями окружающей среды и т. д. Мы должны отказаться от таких мелких опасений, чтобы продемонстрировать правильную приверженность «одной нации, под Богом, неделимой», по общему мнению «со свободой и справедливостью для всех». Итак, что если реальная свобода и так называемая справедливость сохраняются в основном для тех, у кого много денег — для «некоторых» Гринвальда?
«Милитаристская кейнсианская альтернатива»
Не случайно так называемая бизнес-элита США предпочла пушки вместо масла, когда речь шла о поддержании и придании нового импульса экономике США с помощью государственных расходов после Великой депрессии и Второй мировой войны. В правящих кругах США все понимали, что подержание на плаву американского и глобального капитализма требует крупномасштабных государственных расходов. Единственный вопрос был в том, какие расходы наилучшим образом обеспечат эту функцию государственного капитализма: пушки (милитаризм) или масло (социальное благосостояние)? Ответом было первое. Масштабные расходы на империю, войну и военные приготовления послужили правительству США хорошим способом стимулировать спрос и поддержать корпоративную политическую экономику, не угрожая власти и состоянию класса предпринимателей. Как откровенно отразил это в 1949 году ведущий деловой журнал Business Week:
«Существует громадная социальная и экономическая разница между закачиванием денег в социальную сферу и закачиванием средств в оборону… Военные расходы не меняют структуру экономики. Они проходят через обычные каналы [корпоративного государства]. Что касается бизнесмена, то заказ на вооружения от правительства почти ничем не отличается от заказа от частного клиента. Но расходы на социальную сферу и общественные работы, [за которые выступают либералы и левые]… действительно меняют экономику. Они создают собственные новые каналы. Это перераспределяет богатство… Это меняет экономический паттерн в целом» (курсив мой).
Как объяснял Ноам Хомски 45 лет спустя:
«Бизнес-верхушка признавала, что социальные расходы могут стимулировать экономику, но охотно предпочла милитаристскую кейнсианскую альтернативу — по причинам, связанным с привилегией и властью ... Форма промышленной политики системы Пентагона не имеет нежелательных побочных эффектов в виде социальных расходов, направленных на человеческие потребности. Помимо нежелательных эффектов перераспределения, второй вариант политики, как правило, мешает прерогативам управленцев; полезное производство может подрывать частную выгоду, в то время как субсидированное государством производство отходов (вооружения, буффонада «Человек на Луне» и т. д.) является подарком для владельцев и менеджеров, которым будут немедленно поступать все побочные ходкие товарные продукты. Социальные расходы также могут вызывать общественный интерес и участие, тем самым усиливая угрозу демократии; общественность заботится о больницах, дорогах, жилых районах, но не имеет никакого представления о выборе ракет и высокотехнологичных истребителей. Недостатки расходов на социальные нужды не портят милитаристско-кейнсианскую альтернативу». (Ноам Хомский,«Мировой порядок — Старый и Новый», 1994, 100-101).
Мы должны также учитывать фактор, указанный Фокс Пивен: программы сети социального обеспечения и благосостояния и расходы на неё дают рабочему большинству больше свободы, больше поддержки, чтобы сопротивляться правящей классовой власти предпринимателей и заявлять о своих требованиях на месте работы и вне его.
Всё наоборот
Между тем я бы хотел, чтобы кто-нибудь из спортивных комментаторов или директор по связям с общественностью супермаркета Hy-Vee объяснил мне конкретно, как зверства армии США в Юго-Восточной Азии (когда было убито целых 5 миллионов азиатов) в 1960-1970-х годах (в ходе одностороннего вторжения США с целью не дать бедной крестьянской стране идти своим независимым путём развития социальной справедливости), как разрушение Ирака армией США силой оружия (с 1991 года до настоящего времени) и Ливии (2011 год), а также убийство тысяч мирных людей с помощью американских дронов в мусульманском мире укрепили свободу среднего американца в своей стране?
Если уж на то пошло, то всё наоборот. Устрашающее и угнетающее, широко ненавидимое присутствие и позиция Американской Империи по всему миру ставит граждан США в положение, когда они рискуют получить террористический «ответный удар» как у себя дома, так и за рубежом. Подавляющее большинство респондентов из разных стран мира, опрошенных «Гэллап», на вопрос, какая страна представляет наибольшую угрозу миру на планете, назвали США (по чертовски веским причинам). А гражданам США понравилось бы жить, постоянно испытывая страх перед истребителями или дронами-убийцами иностранной державы и/или перед её полувоенизированными диверсантами в соседнем городке и/или атомными субмаринами и авианосцами у самого берега? Опасные привычки «наших» военных вторгаться и оккупировать другие «суверенные» страны, поддерживать порочные режимы (в Саудовской Аравии, Израиле, Колумбии, на Украине и так далее), диктаторов и сторонников абсолютной власти, и взрывать женщин, детей и сельских жителей по всему миру делает американцев американского происхождения не менее, а более уязвимыми и меньшей защищёнными. Людям не очень нравится, когда с ними так обращаются.
Важно добавить, что американцы чувствуют себя в меньшей безопасности внутри страны и благодаря Большому Брату. Войны и «ответка» — террористические атаки против граждан США и военнослужащих внутри страны и за рубежом — вот что наша откровенно террористическая Империя («Гугл» по этому запросу выдал «Бола Болук», «Шоссе смерти» и «Фаллуджа», чтобы я прочитал отчёты о терроризме США с массовыми убийствами) провоцируют создание бесчисленных предлогов и возможностей американским властям нападать на свободы и усиливать авторитарную культуру «единства нации», которая позволяет заткнуть рот несогласным в своей стране.
Я часто благодарю ветеранов — многих и многих из тех, которые мне встречались и которые повернулись против Империи, которой некогда служили и с той поры предпочли вместо этого служить народу в его борьбе против не избираемых и взаимно связанных диктатур денег, расы и империи — как дома, так и за рубежом.
Примечания:
1— Федеральная программа льготного медицинского страхования для лиц старше 65 лет и инвалидов, учрежденная Конгрессом в 1965 году. Входит в общую федеральную программу социального страхования. Финансируется как федеральными властями, так и лицами, пользующимися этой программой. Программа предусматривает: 1) основное страхование на случай госпитализации (до трех месяцев), пребывания в домах престарелых, диагностики и посещения медсестер на дому (финансируется за счет налога на социальное страхование) 2) дополнительное страхование, включающее компенсацию за амбулаторное лечение и визиты к врачу (финансируется за счет добровольных ежемесячных взносов участников и долевых федеральных субсидий. При этом больной обязан заплатить первоначальный взнос за первый день пребывания в больнице. Дни вплоть до 60-го оплачиваются за счет программы. С 61-го по 90-й день включительно пациент обязан ежедневно платить 25 процентов суммы первого взноса. По истечении этого срока наступает «резервный период» (60 дней), которым можно воспользоваться один раз. В этот период больной платит ежедневно 50 процентов суммы первоначального взноса. Как и в частном медицинском страховании, программа весьма детализирована и содержит многочисленные условия и оговорки. В 1988 году Конгресс включил в программу страхование на случай стихийных бедствий. Президент Обама провёл реформу программы.
2 — продовольственные талоны, выдаваемые нуждающимся гражданам страны в рамках социальной программы. Обмениваются в магазине только на продовольственные товары; ни табачные изделия, ни алкогольные напитки на них получить нельзя. Выдачей ведает Министерство сельского хозяйства через каналы местных отделов социального обеспечения. До 1977 года талоны приходилось покупать, но стоили они значительно дешевле, чем продукты, которые на них можно было получить. С 1977 года по решению Конгресса США, ужесточившего требования к лицам, имеющим право на их получение, продовольственные талоны распределяются бесплатно. Право на получение талонов автоматически предоставляется почти всем, на кого распространяются программы «Помощь семьям с детьми-иждивенцами» и «Добавочные пособия малоимущим». Программы помощи неимущим в виде выдачи продуктов питания из государственных запасов возникли во времена «Нового курса».
