До Майдана Ёжик жил в просторном городском сквере обычного галичанского мегаполиса, граничащего с лесом. Трехкамерная добротная норка вполне обеспечивала уют, а небольшой собственный бизнес позволял поддерживать благополучие на плаву.



Ёжик довольно-таки исправно и совсем не за дорого сдавал белкам непомерным трудом отжатые им у местных беспредельных бурундуков грибы, орехи и добровольные пожертвования залетных туристов. На его норку никто не покушался, так как Ёжик обладал исключительно колючим нравом и надёжной крышей в лице смотрящего за окрестным лесом Медвежонка по кличке "Бурый".


Но с некоторых пор вдруг что-то пошло не так... После взрыва петарды и нескольких сгоревших над норкой покрышек Ежик, впрочем, как и незаконно, но, к счастью, не совсем насмерть подстреленный медвежонок, были вынуждены экстренно переселяться в самую чащу леса, к болоту. В принципе, как и другое зверье и прочая непатриотичная нечисть.

Другие же сказочные персонажи в лице Змея Кирдыныча, Кощея Бессмертного, Кота Баюна и Кикиморы, надев вышиванки, под чутким руководством так вовремя покинувших свои схроны леших стали с завидным энтузиазмом геноцидить всё, что движется, невзирая на заслуги перед Отечеством, пол, возраст, религию и политические взгляды...

Все белки в массовом порядке насильно призывались на госслужбу. Те, что с белым отливом, были переданы непосредственно в распоряжение ЦАРЯ. Бизнес Ёжика рухнул...

Ёжик нашел новое жильё под корнями сгнившего дерева на самой окраине болота.
Кое-как перезимовав в землянке с такой же обездоленной Совой, которую Ёжик по глупости пригрел в морозные январские вечера из жалости и не имея понятия, как культурно от нее избавиться сейчас, он вдруг подумал, что неплохо бы было навестить своего старого друга — Медвежонка... С окончанием зимы Бурому всё равно, по любым понятиям, пора было из спячки выходить... Пусть и весна нынче поздняя. Тяжело вздохнув и взяв с собой баллончик малиновой настоечки, Ёжик смело вступил в покрытую инеем прошлогоднюю траву...

Медвежонок жил на другом краю незамерзающего болота. Его приютили не признающие власть бобров сепаратисты-барсуки. Ёжик шел по промерзшей на сквозь прошлогодней траве, в кровь калеча лапки. И, поверьте, лапки в тот момент в меньшей степени беспокоили его возбужденное сознание...

— Угу! — периодически откуда-то сверху пыталась призвать его к порядочности беременная Сова.

— Некогда! — устало отмахивался Ёжик, искренне надеясь, что погода сегодня все-таки нелетная...

Первой, кого он встретил в безмолвном лесу, была дефилирующая как по подиуму, развязно раскидывающая бедрами звезда дальнобойщиков Красная Шапочка, несущая в районное СИЗО передачку любимой бабушке-клофелинщице. За нею следом скромно, тихой крадущейся походкой педофилил Серый Волк.

— Шалом, бродяги! — от души улыбаясь, приветственно выкрикнул Ёж...

— Слава Украине! — восторженно откликнулась девочка...

— Т-с-с-с-с... Дичь спугнешь!! — тихо прорычал Волк...

— Угу... — опять откуда-то сверху опять прокричала обиженная Сова...

Пробежав еще немного, Ёж наткнулся на каморку Папы Карло и, соблазнившись загадочной возней и непонятными всхлипами, раздающимися оттуда, заглянул в окошко. Там Папа Карло на фоне сказочного камина, совсем забыв о волшебном полене, строгал с Джузеппе Буратино. У могилы безвременно погибшего в неравной схватке с барм Пьеро, зябко кутаясь в манто из Артемона, на чемодане с еэсовскими наклейками сидела грустная Мальвина, совсем не обращая внимания на сутенера Карабаса, торопившего ее выходить на трассу.

— Угу... — опять где-то сверху злилась Сова....

"Чтоб ты сдохла!" — искренне в душе пожелал Ёж и, поздоровавшись с доедавшим черепаховый суп Дуремаром, побежал дальше...

Пробегая по краю болота мимо постоянно стучащего на всех сумасшедшего дятла, Ёжик вдруг вспомнил, что когда-то периодически он, пользуясь густым туманом, зазывал ту или иную заблудшую лошадку к краю обрыва — дохлая лошадь в овраге, сохраняет жизнь как минимум сотне ежиков... С неподдельной грустью вздохнув по "ностальжи", он рванул дальше.

Ворвавшись во владения Бабы Яги, Ёж чуть не обалдел. Ведь Баба Яга — всегда против!

От рассказов Бабки о том, как ляхи обрывали ножки её избушки на барбекю, а москали вообще по бревнышку раскатать собирались, у Ежа опять двинулась крыша, и он побежал дальше... Беспокоила мысль о том, как встретит его косолапый. Отходя от спячки, тот бывал крайне агрессивным. Вспомнился местный егерь Кузьмич, имевший неосторожность прошлой весной нечаянно потревожить Медвежонка. Кузьмич был веселым малым и очень любил тогда еще не сумасшедшего дятла, случайно оказавшегося свидетелем той кровавой расправы.

Подбегая к дальнему концу болота, Ёж совсем неожиданно для себя попал в котел. В прямом смысле.

Вдруг ниоткуда взявшиеся барсуки засыпали его солью и увлеченно стали крошить укроп...

Включив все свои дипломатические способности, Еж, сдав точное расположение недоеденной избушки Бабы Яги, конкретный маршрут к такой-то бабушке Красной Шапочки и координаты оврага, где периодически лежит дохлая лошадь, получил амнистию и побежал дальше.

— Угу! — завывала вслед обиженная Сова.

Пробегая мимо приколоченной гвоздями к пирсу огромной рыбы и старого дуба, из дупла которого еще с прошлой весны торчали оторванные ноги Кузьмича, Ёжик понял, что он уже почти на месте. До новой берлоги Бурого еще чуть-чуть.... Но вдруг споткнулся о проволоку грамотно расставленной растяжки и упал во что-то мягкое, липкое и шерстяное...

"Мишка!" — сообразил он, ощупав лапками пустые глазницы до боли знакомого черепа, одновременно услышав над головой предсмертное "Кря!" напоровшейся на сук Совы...

"Всё-таки есть на свете справедливость..." — улыбнувшись успел подумать Ежик перед прогремевшим взрывом...