Проезжая по Сайгону в 3-30 утра, я заметил, что куча ресторанов уже открыта, люди сидя за столиками на тротуарах, едят лапшу и пью кофе. Слишком вымотанный, я не разговаривал с водителем. Никаких шуток о национальной политике в отношении гомосексуализма (о беспощадном введении его на полвека для прекращения неконтролируемого роста населения).
Аэропорт Тан Сон Нхат, Сайгон.
При вылете из Сайгона, стюардесса Вьетнамских авиалиний предупреждает нас, что открыть во время полёта какую-либо дверь в самолёте будёт стоить 880 долларов… штрафа.
Плакат у аэропорта в Ханое — «Мотоциклам, велосипедам и повозкам въезд запрещён». За месяц активных поездок по городскому и сельскому Вьетнаму я видел всего одну запряженную волами телегу, и, наверное, дюжину велорикш. Однако продажи внедорожников растут, и здесь, кроме того, ещё и растущий рынок мотоциклов «Харли-Дэвидсон». Стоят они от 16 до 52 тысяч долларов, вдвое дороже, чем в США. В Фантхьете я приметил припаркованный возле ультрамодного «Оушен Кафе» тщательно отреставрированный американский армейский джип.
Поезд-экспресс из аэропорта до Центрального Гонконга отходит каждые 10 минут с 5-54 утра до 12-48, и всего за 24 минуты проезжает 23 мили. Почти каждый город мирового класса имеет прямой поезд, связывающий его международный аэропорт с деловым центром, а вот в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Вашингтоне (Округ Колумбия) такого нет, но американцам на это наплевать с высокой колокольни. Мы и так – номер один!
С тех пор как в 1976 году открылось вашингтонское метро, политики говорят о расширении его до аэропорта Даллес. 41 год спустя оно еле проползло расстояние в 7 миль до плохо спланированного, недружелюбного и дряхлого аэропорта, открытого в 1962 году. Может, оно успеет доползти до него даже раньше ожидаемого с нетерпением контролируемого сноса. В 2014 году служба news.com.au проводила опрос о Даллесе — «Считаете ли вы его самым плохим аэропортом в мире?».
Год за годом аэропорты Восточной Азии занимают первые места среди лучших в мире, причём аэропорты Сеула, Сингапура, Токио и Гонконга почти всегда входят в первую пятёрку. Из европейских — аэропорты Лондона, Амстердама, Франкфурта и Цюриха также относятся к первоклассным.
При вдвое большей плотности населения по сравнению с Сайгоном на улицах Гонконга сейчас почти не встретишь пробок благодаря прекрасной системе метро и огромному парку частных автобусов. Кроме того, Гонконг, как и Сингапур, в сто раз чище и в нём больше порядка, чем в моём родном городе. Самое впечатляющее, что показатель убийств на 100 тысяч населения в Гонконге в 2016 году составлял всего 0.4. При населении в 7 миллионов 347 тысяч человек там произошло 28 убийств. В Филадельфии, напротив, — 278 убийств на 1 миллион 568 тысяч населения.
Год за годом американские чернокожие совершают убийства примерно в семь раз чаще, чем белые — в чём многие винят социально-экономические факторы, исторические обиды и/или непрекращающийся расизм, в то время как другие приписывают это низкому IQ, врождённой бесконтрольной импульсивности и/или склонностью к насилию. А через сто лет чёрные по-прежнему будут низшим классом во многих мультикультурных обществах, которые всё ещё существуют? А как насчёт 500 лет?
Не имея серьёзной доли чернокожего населения, восточноазиатские общества не имеют нужды заниматься такими дебатами или проблемами. Я бродил по незнакомым улицам Сайгона, Ханоя и Сингапура среди ночи без всякого страха, что меня застрелят или ударят ножом, и делал то же самое во многих городах Европы, включая Стамбул и Киев военного времени.
В последние годы африканцы стали эмигрировать во Вьетнам, и в Сайгоне в районе Го Вапи на улице Фам Нгу Лао есть даже чёрные мужчины-проститутки — явление, которое особенно нравится некоторым вьетнамкам среднего возраста. Цены на африканцев по местным стандартам высоки, около 25 долларов за час, 50 долларов за ночь. Во время недавнего полицейского рейда было задержано для допроса 50 африканцев.
Бродя по центральному району Гонконга, я заметил граффити: «УНИЧТОЖЬ РАСИЗМ». Рядом на рекламном плакате элитной фирмы по торговле недвижимостью «Мэн Хинг Хонг» красовалась симпатичная молодая фотомодель-блондинка. Через несколько шагов — ещё одна блондинка, на этот раз скорее подросток, на рекламе обычного салона-парикмахерской, «Mina Dev' Wil». Замечать расовые различия, значит иметь расовые предпочтения. Мы никогда не будем слепы к цвету кожи.
Будучи уже взрослым, я дважды по два года работал за рубежом. Когда я жил в Сайгоне в 1999-2001 годах, мне не хватало мексиканской кухни, трансляций игр «Сихокс» по телевизору и немного джаза, поэтому я попросил друга, приехавшего в Сайгон с оркестром Филадельфии, привезти мне записи Джанго Рейнхарта и Лестера Янга, аккомпанирующего Билли Холлидэй. Вернувшись в район залива Сан-Франциско, я попросил своего брата отвести меня прямо в мексиканский ресторанчик. Сейчас во Вьетнаме есть хорошие мексиканские рестораны, а на YouTube можно смотреть и слушать, что душа пожелает.
Когда я жил в Италии в 2002-2004 годах, мне не хватало приличных жареных цыплят, сносной китайской еды, болтовни в барах и трансляций игр «Сихокс» по телевизору. Итальянские дороги были так прекрасны, люди так гостеприимны и доброжелательны, что несколько раз мне снились кошмары, в которых я неожиданно снова оказывался в Филадельфии. Открыв глаза, я понимал, к своему огромному облегчению, что я по-прежнему в Италии.
Подлетая к Даллесу, я отметил, как широки разделительные полосы на автостраде. «Как много пространства расходуется зря», — подумалось мне. Девушка в обменном пункте выдала мне лишних несколько сот долларов. Заметив её ошибку, я вернул её деньги. «Ничего себе!» — сказала она со смехом.
За месяц пребывания во Вьетнаме я следил за играми «Сихокс», отвечал на немногочисленные мэйлы от приятелей из Филадельфии и знал, что достаточно скоро вернусь, чтобы насладиться консервированным чили, тушёной фасолью и супом-пюре из моллюсков.
Полёт из Гонконга в аэропорт имени Кеннеди занял 15 часов 45 минут. Большинство пассажиров были американцами китайского происхождения, что я обнаружил, когда все эти ребята, говорящие на кантонском диалекте, достали свои синие паспорта на паспортном контроле. В самолёте стюардесса продолжала говорить со мной по-кантонски, хотя я последний раз отвечал ей по-английски. Вьетнамцы вечно боятся, что их примут за китайцев. Через два кресла от меня сидел молодой человек в кипе. Поскольку всякий раз, просыпаясь, он затыкал свои уши наушниками, то мы так и не поговорили.
Недавно в Испании я встретил норвежца, который поклялся, что больше он в США ни ногой. «Паспортный контроль в аэропорте Кеннеди работает так медленно, а служащие так недружелюбны! После такого долгого перелёта пришлось стоять в очереди вечность, а в ней ведь были и дети, и пожилые люди. Мы все там были как в ловушке!»
Так как прямого поезда на Манхеттен нет, я сажусь на аэро-трамвай до Говард Бич, затем минут 20 жду на холоде неторопливый поезд маршрута «А». Спускаясь по лестнице, я прохожу мимо плотно сложенного чёрного человека в бордовом костюме. Уставившись на меня, он издаёт презрительный звук губами. «Привет, приятель!» — отвечаю я.
«Садись на поезд «А», — поёт Элла, — Скоро окажешься на Шугар Хилл в Гарлеме!» Ага, щаз. Вокруг меня измученные пассажиры со своим багажом. Прилетев из разных концов света, от Дар-эс-Салама до Улан-Батора и бог весть откуда ещё, они стоят и дрожат от холода.
Система нью-йоркского метро — единственная в мире, которая полностью работает круглосуточно весь год, поэтому ночью станции и поезда метро становятся прибежищем для сотен бездомных. Хорошо укутавшись и обложившись своими пожитками, они скорчившись дремлют на сиденьях. Средняя аренда однокомнатной квартиры в Нью-Йорке составляет 2 895 долларов. Если эта сумма кажется вам астрономической, то в Сан-Франциско она составляет 3500 долларов в месяц, благодаря мощному притоку денег из Китая. Держите границы открытыми! Нелегальных людей нет!
С 11 сентября 2001 года американские аэропорты, вокзалы, автобусные терминалы, автобусы и вагоны метро заклеены памятками с советами запуганному населению доносить на своих сограждан. В Кембридже, Массачусетс, я видел рюкзак высотой в 10 футов с такой наклейкой — «ЭТО НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ ТАКИМ ЯВНЫМ. Подозрительные, бесхозные предметы не всегда бросаются в глаза, как этот». Новый плакат в Нью-Йорке изображает хорошо вооружённого, готового к бою копа рядом с обычным обывателем. «Полицейский Грег Элкин хорошо экипирован для поддержания нашей региональной безопасности. И Джейсон тоже». Стрелки указывают на глаза, уши и сотовый телефон Джейсона. «Ваши глаза и уши это самые важные инструменты безопасности. Поэтому если вы видите, слышите или замечаете что-то подозрительное, сообщайте».
Был уже второй час ночи, когда я, наконец, прибыл на Пенн Стейшн. Внутри было несколько бездомных, дремавших стоя. Стоит им сесть или прилечь, как их тут же вышвырнут. Я опустил 20 долларов в автомат для продажи билетов, но ничего не произошло, и не выскочило сообщения с извинением. Подобно машине для голосования Дайболда, это устройство делало что хотело, и его невозможно привлечь к ответственности. Мне ничего не оставалось, как пробовать снова и снова операции с пластиковой картой, и наконец, — о чудо из чудес! — оно даровало мне пропуск до дома.
Электронное рекламное табло изображало женщину, сидящую на сцене: «Новая голографическая 3D-технология в музее Иллинойса сохраняет истории переживших Холокост». Затем появился мужчина юго-азиатской внешности на подиуме: «Генеральный директор компании «Гугл» Сундар Пичаи сделал «приоритетом» исправление эмодзи гамбургера, чтобы сыр находился сверху». Почти всё, что американцы видят, слышат или замечают, это какая-то бессмысленная чушь или пропаганда.
Не зная, куда девать время, я бродил снаружи, и мне на глаза попалось электронное табло в три этажа высотой, с рекламой фильма «Лига справедливости», про команду американских супер-героев: «НИКТО НЕ В СИЛАХ СПАСТИ МИР В ОДИНОЧКУ». Через дорогу у стены «Бэнк оф Америка» возле банкомата спала молодая женщина. Увидев несколько фургончиков, продающих ближневосточную еду, я купил тарелку риса с бараниной всего за 7 долларов. Спасибо Господу за мусульман, подумал я, унося еду внутрь здания, чтобы подкрепиться.
Проходя мимо круглосуточного газетного киоска, в котором работают индийцы, я заметил, что у «Нью-Йорк Таймс» появился новый, непреднамеренно иронично звучащий девиз: «Правда. Сейчас она нужна как никогда». Адская Рианна красовалась на обложке Elle. Во Вьетнаме я показал приятелю её крайне садистский клип «Bitch Better Have My Money». Ошарашенный, он спросил: «Почему американцы это терпят?!».
В поезде, который нёс меня из Трентона в Филадельфию, так трясло, что я мог бы поклясться, что еду на телеге, запряжённой волами, но когда вдали в бледных рассветных лучах появился знакомый небоскрёб, я с радостью осознал, что всего лишь несколько часов отделяют меня от приятелей-собутыльников из «Friendly Lounge».
Вот я и дома.
