Как можно остановить ядерную гонку вооружений КНДР? Историк Жульет Морийо и научный сотрудник Фонда стратегических исследований Валери Нике ответили на вопросы L'Express.
LExpress: Что для вас важнее: дипломатические дискуссии или нанесение авиаударов по ядерным объектам в Северной Корее?
Валери Нике (Valérie Niquet): На самом деле существует много вариантов. Сценарий, выдвинутый Дональдом Трампом, а именно: целенаправленная бомбардировка определенных объектов или перехват ракет, пролетающих над Японией или направленных в сторону острова Гуам, не кажется лучшим, но он остается на столе. Что касается переговоров, они ни к чему не привели. Наоборот, они позволили Пхеньяну, финансово поддерживаемому Китаем, продолжать и ускорять развитие своего ядерного потенциала. Санкции не сработали, и они не будут эффективными до тех пор, пока Пекин не переоценит важность угроз. На сегодняшний день Пекин по-прежнему считает главной угрозой крах северокорейского режима, последующего за ним воссоединения полуострова и его перехода под влияние США. Вот почему угроза нанесения удара может быть полезной, несмотря на иррациональный характер курса Трампа: перспектива вооруженного конфликта может взволновать Китай до такой степени, что он подтолкнет к действию своего северокорейского протеже.
Жульет Морийо (Juliette Morillot): Действительно, санкции не имеют никакого эффекта. Они никоим образом не повлияют на готовность Пхеньяна, поскольку они затрагивают не ядерные и баллистические программы, а скорее население, которое в конечном итоге пострадает. При этом, хотя первая резолюция ООН, осуждающая действия Северной Кореи датируется 1993 годом, настоящие жесткие санкции были введены только с начала 2016 года. Ранее, кроме замораживания активов, размещенных в Макао, они частично ограничивали поездки нескольких персон или импорт предметов роскоши для номенклатуры. Для того чтобы эти методы могли функционировать, Китай, главный торговый партнер КНДР, должен согласиться на их применение. Существует тысяча и один способ как обойти совершенно дырявую границу. Например, в Маньчжурии члены корейской диаспоры имеют постоянные пропуска для поездки в КНДР. Никто ничего не предпринимает.
В.Н.: Когда хотят контролировать, то контролируют. Но если Китай позволяет это, значит у него к этому особый интерес. Армия без топлива ничего не может сделать. А Пекин обладает серьезным рычагом давления, которое он пока не хочет использовать: нефтепровод, который обеспечивает основную часть поставок нефти в Северную Корею. В настоящее время необходимо, чтобы Китай действительно оценил опасность, которая не исчезнет, пока он сдерживает осуществление санкций. Я думаю о существовании риска вооруженного конфликта с Соединенными Штатами, к которому он не готов, а также об угрозе американских санкций против интересов Пекина.
Ж.М.: Несмотря на исторические и коммерческие связи, объединяющие две страны, КНДР настороженно относится к Китаю и не доверяет ему как партнеру, который в любой момент может от нее отвернуться. Со своей стороны, Китай опасается серьезного притока северокорейских беженцев. Он отказывается закрыть нефтяной кран из-за страха вновь столкнуться с массовой эмиграцией 1990-х годов в результате страшного голода. Я возвращаюсь на минуту к гипотезе о нанесение удара. Мы не можем применять к КНДР схемы, которые работают в других местах. Ядерное оружие, закрепленное в Конституции, лежит в основе национальной идентичности. Будет ли Ким Чен Ын использовать его в качестве ответа? Скорее всего, нет.
Однако не будем забывать, что Сеул и его 25 миллионов жителей находятся в 70 километрах от границы. Достаточно будет использовать обычное оружие, чтобы нанести огромный ущерб, даже если, повторяю, напряженность будет существовать между Вашингтоном и Пхеньяном, а не между двумя Кореями. Северокорейское ядерное оружие является частью классической системы сдерживания. Поэтому стоит ожидать, что очень скоро КНДР проведет новое, вероятно атмосферное, испытание водородной бомбы.
В.Н.: Как и вы, я не верю в ответный ядерный удар. Остается применение обычного вооружения. Реальная эффективность тяжелой артиллерии Пхеньяна неизвестна, Сеул дажеготовился к нападению. Согласиться с мыслью, что больше ничего не нужно делать, под страхом гибели сотен тысяч южнокорейцев, означает принять игру сдерживания по версии Пхеньяна.
L'Express: Видится ли вам необычным вызов, бросаемый КНДР?
В.Н.: Иногда наблюдается сходство с иранским делом. Но все-таки есть огромные различия. Иран как нефтяная держава может заинтересоваться интеграцией в международную систему. Это не относится к КНДР, которая нуждается в полной перестройке своей экономики. Еще одно отличие: непримиримость в отношении Тегерана помешала его ядерной программе достичь того же уровня развития, что и программа Пхеньяна.
Ж.М.: Мне не нравится проводить исторические аналогии. То, что происходит в КНДР не сопоставимо с советским ракетным кризисом 1962 года на Кубе, ни с иранской проблемой. Мы должны будем изменить программное обеспечение. Тем более что де-факто Северная Корея является ядерным государством, каким Иран никогда не был. Скажем так: если Пхеньян считает необходимым удерживать ядерное оружие, то это потому, что он хочет гарантировать долговечность своего режима, посредством пакта о ненападении с Вашингтоном и мирного договора на полуострове, общаясь на равных с мировыми державами. Тревоги КНДР понятны. В Южной Корее насчитывается 30 000 американских солдат и еще 50 000 человек на Окинаве [Япония], не говоря уже о тех, кто дислоцирован на Гуаме и на Филиппинах. В Пхеньяне официальные власти не хотели бы закончить свою жизнь как Муаммар Каддафи в Ливии или Саддам Хусейн в Ираке.
L'Express: Как северокорейский вопрос меняет ситуацию режима распространения?
В.Н.: В то же время следует понять каков уровень присутствия Соединенных Штатов в Азии. К счастью, что США находятся там! Именно от этого присутствия, действия или бездействия Вашингтона, зависит стратегическая стабильность региона. Чем больше режим нераспространения уступает тем, кто его игнорирует, тем больше вдохновляются те, кто мечтает о сохранении ядерных амбиций. Так в Тегеране фракция власти могла бы считать, что она только выиграет, расторгнув соглашение 2015 года и возобновив ядерную программу.
Ж.М.: Хотя возможный компромисс с КНДР создаст прецедент, это не подорвет Договор о нераспространении (ДНЯО). В конце концов, существуют и другие прецеденты: Индия, Пакистан и, пусть неофициально, Израиль. Меня беспокоит то, что все просыпаются сегодня, а ведь первые ядерные испытания в КНДР относятся к 2006 году. Вместо того чтобы серьезно относиться к этой угрозе, мы предпочли зарыться в песок. Конечно, были санкции, но мы все пустили на самотек. Сейчас реагировать поздновато. Нанесение ударов? Зачем! Пхеньян продолжит свои усилия, что бы ни случилось. Вот почему я скорее выступаю за переговоры.
L'Express: Вы считаете, что ДНЯО утратил свою силу?
В.Н.: В кризисной ситуации идея ставить под сомнение ДНЯО, краеугольного камня нераспространения, не самая лучшая. Наоборот, мы должны стараться сохранить его, несмотря на его слабые стороны. И это предполагает мобилизацию Соединенных Штатов, Европы, Франции, России и Китая против попыток северокорейского режима наращивать ядерное вооружение.
Ж.М.: Вместо того, чтобы требовать денуклеаризации, очень маловероятной на данном этапе, Эммануэль Макрон мог бы сыграть определенную роль: собрать всех участников ядерного досье и призвать их говорить друг с другом, призвав к обсуждению также Евросоюз. Международное сообщество слишком долго находилось в ожидании. И санкции будут теперь только обострять ситуацию.
В.Н.: Меня беспокоит такое единодушие в пользу возобновления диалога. Вести переговоры любой ценой и избегать применения силы. Нужно понимать, что этот постоянный призыв к диалогу является средством для того, чтобы ничего не делать. В настоящий момент, я уверена, что переговоры позволили добиться только одного: Пхеньян выиграл время для развития своей ядерной программы и для укрепления сотрудничества с Пекином.
Автор: Винсент Юже (Vincent Hugeux)
Оригинал публикации: FRAPPER PYONGYANG... OU NÉGOCIER
