Энное число десятилетий назад среди ученых-биологов шла жесткая и даже жестокая дискуссия между мичуринцами-лысенковцами и вейсманистами-морганистами. Первые исходили из того, что наследственные признаки передаются только через гены, удачные, но случайные мутации, которых имеют шанс закрепиться в будущих поколениях благодаря преимуществам, предоставленным их обладателям. Оппоненты же считали генетику «продажной девкой империализма», доказывая, что по наследству передаются и приобретенные при жизни конкретной особью признаки и навыки.
Фото: Петр Сивков/ТАСС
Мичуринцы ссылались на эксперимент, проведенный под руководством великого физиолога Ивана Павлова. В нем несколько поколений лабораторных мышей обучались неким навыкам, и последние поколения осваивали их куда быстрее. Тем не менее, правы оказались вейсманисты-морганисты, а результат павловского опыта стал следствием методической ошибки — обучались, совершенствуя свои навыки в дрессуре, одни и те же лаборанты, проводившие эксперимент. Поэтому у них и получалось все быстрее обучать мышек.
В общем, любые навыки имеют свойство совершенствоваться, причем даже на подсознательном уровне, как у конкретных персоналий, так и в целом в данной сфере деятельности, не только в науке и в новых технологиях, где это совершенно естественно, но и, скажем, в искусстве. Ведь не случайно фильмы, выступления артистов эстрады 20—30-летней давности, не говоря о более давних произведениях, нам нередко кажутся архаичными, причем это касается даже не спецэффектов, которые в те времена были невозможны, а приемов режиссуры, манеры актерской игры и т. п.
Впрочем, частенько развитие не может продолжаться бесконечно и приводит к стагнации и загниванию — творческая фантазия иссякает, художественные приемы приедаются, вымученные новации вызывают раздражение, вчерашние кумиры (если говорить о творческой сфере) перестают интересовать публику.
Политтехнологии, у которых с поп-культурой очень много общего, в этом плане не исключение. Более того, можно говорить об их бурном развитии в последние десятилетия, причем связано это и с появлением новых возможностей (тех же интернета и соцсетей), и просто с их, так сказать, совершенствованием. Сегодня сюжет о выборах 20-летней давности нам может показаться столь же примитивным и архаичным, как фильмы Чарли Чаплина. «Майданные» технологии стали неотъемлемой частью политтехнологий в более широком смысле, но последние события в Киеве, которые называют «Майдан III», демонстрируют полное отсутствие фантазии и «кризис жанра» у их организаторов.
А ведь четыре года назад креатив, извините, так и пер: знаменитый пост Мустафы Найема в Фейсбуке о зонтиках, термосах, друзьях и хорошем настроении, вовремя начавшие вещание интернет-телеканалы, «автомайдан», девушка, которая хочет «кружевные трусики и в ЕС» (известно, что изображенная на знаменитом фото Ольга Значкова — не активистка, случайно попавшая в кадр репортера, а прошедшая кастинг «массовочная» актриса, есть фото и других девушек с этим транспарантом), кричалки «хто не скаче, той москаль», кастрюли на головах как протест против «диктаторских законов» и прочая, прочая…
Так и хочется воскликнуть вслед за Великим Комбинатором: «Скучно, девушки…» Абсолютно нечего вспомнить — дежурные призывы организаторов, натужные попытки развлечь участников, периодические «вече», походы к Администрации Президента и не более того. Акции даже не придумано какого-то броского, легко запоминающегося названия (на странице Саакашвили в Фейсбуке мелькают варианты типа: «Майдан надії» и «Площа Справжніх Реформ», видимо, в расчете, что какое-то из них естественным образом станет «народным»), нет слоганов, какой-то символики, нет у нее даже своих страниц в соцсетях и стрим-канала (наверное, потому, что нечего «стримить»).
Причем нужно отметить, что с сугубо технической точки зрения — палатки, кухни, туалеты — все организовано неплохо. Поневоле вспоминаешь классику, «Крестного отца», как в период гангстерских войн мафиози «ложились на тюфяки», т. е. бригады боевиков размещались на конспиративных квартирах с запасами продовольствия и минимальными удобствами, которые покидали, только идя на дело.
Почему же Михаил Саакашвили, опытный политик и вроде как большой специалист именно по таким методам политической борьбы, проявляет такую беспомощность в, казалось бы, важнейшем компоненте начатой им игры (ведь ключевой момент — «поднять народ», что пока очевидным образом не происходит)? Неужели даже у самых признанных специалистов настолько серьезный кризис жанра? Или на них не хватило бюджета «мероприятия»? А может, самых главных спецов не предоставили их подлинные и постоянные работодатели?
Все эти версии имеют право на жизнь, но правдоподобной выглядит и та, что на данном этапе поставлена задача — обозначить начало очередного майдана, использовать его как средство давления на власть. А «спецзаготовки» находятся в резерве и будут использованы по ситуации, если в них возникнет потребность.
