22 сентября: Продолжаются авиаудары по террористам ИГИЛ в Сирии и Ираке.
23 сентября: Продолжаются авиаудары по террористам ИГИЛ в Сирии и Ираке
Операция «Непоколебимая решимость»: Жертвы.
25 сентября: Продолжаются авиаудары по террористам ИГИЛ в Сирии и Ираке.
26 сентября: Продолжаются авиаудары по террористам ИГИЛ в Сирии и Ираке.
С тех пор, как Соединённые Штаты начали свою «войну с террором», вылиты океаны военных пресс-релизов. И то только для начала. Чтобы предоставить новые сведения о различных военных кампаниях, проводимых США, генералы, адмиралы и высокопоставленные чины министерства обороны регулярно дают показания на слушаниях в комитетах Конгресса или дают брифинги представителям прессы. С театров военных действий журналисты сообщают новые сведения, которые восполняют, по крайней мере, некоторые детали — например, о жертвах среди мирного населения — которые официальные власти предпочитают не оглашать. Публицисты, пишущие в газетах, и «эксперты», приглашаемые на политические шоу на сетевых и кабельных телеканалах, включая бесконечную череду отставных военных, предоставляют аналитику. С некоторым отставанием за всем этим следуют книги и документальные фильмы, которые подают события в более широкой перспективе.
Но вот в чём дело. Всё это не имеет значения.
Как дорожные пробки и автоматизированные коммерческие звонки, войны попали в категорию таких вещей, которые американцы, наверное, не приветствуют, но с которыми научились жить. В Америке 21-го века война не так уж важна.
Будучи министром обороны в 1960-х годах, Роберт Макнамара однажды задумчиво заметил, что «самый большой вклад» Вьетнамской войны, возможно, заключался в том, что Соединенные Штаты могут отныне «вступать в войну без необходимости возбуждать общественное мнение». В связи с этим конфликтом, который тогда часто называли «войной Макнамары», его утверждение казалось до абсурда нелепым. Ещё полвека спустя его желание стало реальностью.
Почему американцы сегодня почти не проявляют интереса к войнам, ведущимся от их имени и, по крайней мере, номинально, от их лица? Почему, в то время как наши войны всё длятся и длятся, несоответствие затраченных усилий и приобретённых выгод вызывают разве что преходящее любопытство и выражения лёгкой тревоги? Одним словом, почему на всё это нам на… [дополните сами]?
Наверное, всего лишь постановка подобного вопроса выталкивает нас в область вопросов, на которые нет ответов, таких, например, как попытка выяснить, почему люди боготворят Джастина Бибера, или стреляют в птиц, или смотрят гольф по телевизору.
Не надеясь на самом деле прорваться через нашу коллективную скуку, попробую-ка я объяснить, почему нам на всё это на…! Вот восемь различных, но взаимно подкрепляющих друг друга причин, расположенных в последовательности, которая начинается с бросающейся в глаза очевидности и заканчивается более умозрительными предположениями.
Американцы по большей части безучастны к ведущимся сегодня Америкой войнам, потому что:
1. У США низкий уровень потерь. Используя марионеток и подрядчиков, и полагаясь в основном на воздушную мощь, менеджерам американских войн удаётся держать под контролем потери убитыми и ранеными среди американских солдат. За весь 2017 год, например, в Афганистане потери составили 11 американских солдат — что примерно равно количеству погибающих в перестрелках в Чикаго в течение обычной недели. Правда, в Афганистане, Ираке и других странах, где США участвуют в военных действиях, прямо или косвенно, погибают или получают увечья множество людей, не являющихся американцами. (По оценкам, число убитых среди мирного населения Ирака только за этот год превысило 12 000). Но эти жертвы почти не имеют политической значимости, если говорить о Соединённых Штатах. Пока они не препятствуют проведению военных операций США, их в буквальном смысле не считают (и вообще не учитывают).
2. Истинную цену вашингтонских войн никто не подсчитывает. В своей знаменитой речи, относящейся к началу его президентства, Дуайт Эйзенхауэр сказал:
«Каждая изготовленная пушка, каждый спущенный на воду военный корабль, каждая выпущенная ракета означает, в конечном счёте, кражу у тех, кто голодает и не имеет хлеба, у тех, кто мёрзнет и не имеет одежды».
Доллары, потраченные на вооружение, как утверждал Айк, прямо переводятся не построенные школы, больницы, дома, дороги и электростанции.
«Это вообще не способ жизни, в истинном смысле слова, — продолжал он. — Это человечество, распятое на железном кресте».
Прошло шестьдесят с лишним лет; с тех пор американцы давно уже приспособились к этому «железному кресту». Многие на самом деле считают его благом, источником корпоративных прибылей, рабочих мест и, конечно, пожертвований в избирательные фонды. По этой причине они отводят глаза от издержек утраченных возможностей из-за нескончаемых войн. Доллары, растраченные в силу наших конфликтов после событий 9/11, в конечном итоге будут исчисляться многотриллионными суммами. Представьте пользу от инвестирования таких сумм в модернизацию устаревшей инфраструктуры страны. Однако не стоит рассчитывать, что лидеры Конгресса, другие политики или просто кто-нибудь ещё рассмотрит эту связь.
3. В вопросах, связанных с войной, американские граждане заняли позицию невмешательства. Другие озвучивали свою точку зрения столь часто, что это превратилось в навязчивый мотив, как песенка «Рудольф, Красноносый Олень» на Рождество. Несмотря на это, стоит повторить: американский народ определил свои обязательства «поддерживать наши войска» в самом прямом, узком смысле слова, гарантируя, прежде всего, что такая поддержка не потребует абсолютно никаких жертв с их стороны. Члены Конгресса поддерживают эту гражданскую апатию, а также предпринимают шаги, чтобы защитить себя от ответственности. По существу, граждане и их избранные представители в Вашингтоне соглашаются: поддержка войск означает подчинение главнокомандующему, нисколько не интересуясь, имеет ли малейший смысл то, чем занимаются его войска. Да, мы подсели на это дело достаточно давно, чтобы аплодировать парням в военной форме и освистывать тех, кто уклоняется от участия в обязательных ритуалах патриотизма. Чего мы не делаем — это не требуем хоть чего-то, отдалённо похожего на настоящую ответственность за свои действия.
4. Терроризм раскручивается, раскручивается и раскручивается. Хотя международный терроризм — достаточно серьёзная проблема (но не являлся такой на протяжении десятилетий, предшествовавших событиям 9/11), в настоящее время он близок к тому, чтобы представлять экзистенциальную проблему для Соединённых Штатов. Конечно, другие угрозы, особенно связанные с изменением климата, представляют гораздо большую опасность для благополучия американцев. Тревожитесь за безопасность своих детей и внуков? Эпидемия опиумной наркомании бесконечно опаснее, чем «исламский радикализм». Тем не менее, заморочив голову простым гражданам насчёт «войны с террором», которая жизненно важна для «поддержания безопасности Америки», их легко убедить, что, рассылая американских солдат по всему исламскому миру и сбрасывая бомбы на тех, кто назначен в злодеи, способствует выигрышу первой и обеспечению последней. Ставить под сомнение эти утверждения — всё равно, что предположить, что, может, Господь, в конце концов, и вовсе не посылал Моисею двух каменных скрижалей.
5. Суть дела заменяется словесной трескотнёй. Когда речь заходит о внешней политике, американская общественная дискуссия — откровенно говоря — становится пустопорожней, вялой и изобилует бессмысленными повторениями. Уильям Сафир из New York Times как-то охарактеризовал американскую политическую риторику как БРАЧОБ, так как все, стремящиеся занять высокий пост, бесконечно талдычат про Братство Человека и Отцовство Бога. Попросите политика, республиканца или демократа, объяснить роль этой страны в мире, и будьте готовы услышать какой-либо вариант ЕМССД, поскольку оратор будет утверждать, что Единственная Мировая Супердержава призвана распространять Свободу и Демократию. А также такие слова, как лидерство и незаменимость, вместе с предостережениями об опасности изоляционизма и умиротворения, украшенные зловещими ссылками на Мюнхен. Такая величественная позиция делает необязательным слишком глубокое исследование реальных причин и целей американских войн, прошлых и текущих, и оценку вероятности того, что ведущиеся сейчас войны завершатся в каком-то приближении реальным успехом. Бездумная поддержка вместо серьёзных размышлений.
6. Кроме того, мы слишком заняты. Подумайте над этим как над следствием пункта номер 5. Даже если на современной американской политической сцене ещё присутствуют такие фигуры, как сенаторы Роберт Ла Фоллет или Дж.Уильям Фулбрайт, которые давно уже предостерегают об опасностях милитаризации американской политики, у американцев, наверное, не хватит умственных способностей и возможности присоединиться к этой критике. Оказывается, реакция на требования информационной эпохи не способствует глубоким размышлениям. Мы живём в эпоху, когда (как нам говорят) безумная многозадачность стала своего рода долгом и когда перегруженность стала почти обязательной. Продолжительность концентрации нашего внимания сокращается, а вместе с ней и уровень нашего временного горизонта. События, которым мы уделяем внимание, это те, которые произошли всего несколько часов или минут назад. Тем не менее, такие из них, как полное солнечное затмение 2017 года — чрезвычайно значимое и моментально забытое — эти темы будут в течение нескольких минут или часов вытеснены какими-то другими событиями, которые ненадолго привлекут наше внимание.
В результате всё меньше американцев – тех, кто не проверяет судорожно страницы Фэйсбук и аккаунты в Твиттере – имеют время или склонность задумываться над такими вопросами, как, например: Когда закончится Афганская война? Почему она продолжается уже почти 16 лет? Почему самые могучие вооружённые силы в мире в реальности не могут победить? Не можете упаковать ответ в 140 символов или в 30-секундный ролик для ТВ? Ну, тогда, тугодум, и не жди, что хоть кто-то прислушается к тому, что у тебя есть сказать по этому поводу.
7. Так или иначе, следующий президент всех нас спасёт. С регулярной периодичностью американцы предаются фантазиям насчёт того, что если мы поставим правильного человека в Белый дом, всё будет в порядке. Амбициозные политиканы быстро воспользовались этими ожиданиями. Кандидаты в президенты борются за то, чтобы выделиться из своих соперников, но все они повторяют, так или иначе, предложение начать всё с чистого листа и Сделать Америку Снова Великой. Игнорируя исторические свидетельства о нарушенных и невыполненных обещаниях, и о президентах, оказавшихся не божествами, а порочными человеческими существами, американцы — и прежде всего представители СМИ — притворяются, что воспринимают всё это всерьёз. Президентские кампании становятся всё дольше, всё дороже, всё больше смахивают на цирк, и становятся всё более неважными. Можно было бы подумать, что избрание Дональда Трампа подтолкнет пересмотр в ретроспективе всех преувеличенных ожиданий появления президента, который всё наладит. Вместо этого, особенно в анти-трамповском лагере, смещение с поста лично Трампа (Сговор! Коррупция! Обструкция! Импичмент!) стало доминирующим императивом, когда меньше всего внимания обращается на восстановление баланса, предусмотренного отцами Конституции. Ирония с войнами, которые Трамп ведёт по-прежнему, но которые он когда-то резко критиковал, а затем вручил руководство этими войнами генералам, у которых нет никакого желания их прекратить, почти никем не замечается.
8. Наши культурно прогрессивные военные в значительной степени оградили себя от критики. Ещё в 1990-х годах американский военный истэблишмент стоял на стороне ретроградов в культурных войнах. Кто может забыть полемику о геях в армии, которые сотрясали администрацию Билла Клинтона во время первых недель его пребывания на посту, когда военное руководство выступило с публичным осуждением своего верховного главнокомандующего? Те дни давно в прошлом. В культурном плане вооружённые силы «полевели». Сегодня вооружённые силы идут в своём направлении, проектируя «имидж толерантности» и приверженность равенству во всех вопросах, связанных с расой, половой принадлежностью и сексуальной ориентацией. Поэтому, когда президент Трамп заявил о том, что вообще-то он против того, чтобы в армии служили трансгендеры, написав в Твитере, что армию «нельзя обременять огромными медицинскими расходами и срывами, которые повлечёт за собой перемена пола в армии», военное руководство вежливо, но твёрдо выразило несогласие и дало отпор.
Учитывая рост приоритета культурных вопросов, находящихся сейчас в числе первых в политической повестке США, стремление американских военных к разнообразию способствует их изоляции от критики и от привлечения к ответственности за далеко не эффективное ведение войн. Проще говоря, критики, которые в былые дни, наверное, разносили бы в пух и прах военное руководство за неумение довести войну до успешного завершения, придерживают языки. Наличие женщин, окончивших Школу Рейнджеров, а также находящихся на командных должностях в морской пехоте, более чем компенсируют отсутствие военных побед.
Коллективное безразличие к войне стало символом современной Америки. Но не ждите, что ваши соседи по улице или редакторы New York Times потеряют из-за этого сон. Даже чтобы заметить это, им — и нам — потребуется приложить недюжинные усилия.
