Виктор Мараховский
12.10.2017
Если самой странной войной в новейшей истории можно считать войну, которую плотно ведет с агрессивной РФ отважная Украина (на фоне роста товарообмена и числа украинских туристов в России) — то самым странным союзом сейчас, пожалуй, является союз обладателей двух сильнейших армий НАТО — США и Турции.
В этот понедельник, после задержания сотрудника американского консульства по подозрению в антитурецкой деятельности, там дошло до приостановки взаимной выдачи виз — то есть до того самого состояния, которое месяцем ранее, в российско-американских отношениях, подавалось как тяжелейший кризис в обстановке и без того холодной войны. А к середине недели Турция уже дозрела, кажется, до высылки американского посла из Анкары.
…Вкратце предыстория. Как мы все помним, в прошлом году в Турции был переполох: группа прогрессивных военных попыталась устроить путч. Попытка переворота была подавлена.
А дальше начались резкие внешнеполитические скачки Анкары. После путча президент Эрдоган резко полетел к В.В. Путину, принес извинения за сбитый ранее Су-24, вернул «Турецкий поток» и строительство АЭС, а от США потребовал выдать заговорщика и вдохновителя переворота Фетхуллу Гюлена (политэмигранта, находящегося на ПМЖ в штате Пенсильвания).
Никакого Гюлена Турция, конечно, не получила — ни при Обаме, ни при сменившем его Трампе. Кроме того, за последний год окончательно определилась обстановка в живо интересующей Анкару Сирии — где Соединённые Штаты настолько запутались в поддержке враждующих своих союзников, что главным действующим лицом неожиданно стала Российская Федерация.
В результате союзничество Турции и США приобрело ещё более затейливые формы, чем союзничество Турции и Европы (там, как мы помним, Р. Эрдоган поссорился с А. Меркель и соседними лидерами из-за препятствования проведению конституционного референдума).
При этом турецкий президент (по понятным причинам — слишком велики хозяйственные связи) старательно избегает того, чтобы напрямую сообщить: переворот был подготовлен при содействии и активном участии Соединённых Штатов, фактически мы видим грубое вмешательство в дела суверенной державы, больше никакой дружбы. Он предпочитает «сегментировать» отчетливую молчаливую войну между союзниками на ломтики, в каждом из которых оказывается по отдельному «кейсу». Вот поддержка Штатами курдов, вот невыдача Гюлена, вот заявления посла, вот соучастие в подготовке попытки переворота.
…Однако во всем этом есть один нюанс, который уже интересен не только туркам, но и нам (раз уж наша страна неожиданно – «властелин Ближнего Востока»).
Как известно, главным внешнеполитическим обещанием кандидата в президенты США Дональда Трампа было следующее: «Мы перестанем лезть в дела чужих стран, не касающиеся нас. Мы заключим со всеми странами отличные сделки».
И нельзя сказать, что Д. Трамп за истекший почти год своего президентства не попытался ни одной отличной сделки заключить.
Конечно, к самой главной — сделке с Путиным — он даже близко не подошел. Не потому, что не собирался, а потому, что на российском направлении он сейчас вообще стреножен и спеленут собственной элитой и В. Путину при встречах, пожалуй, даже улыбнуться боится — чтоб не вызвать новой слаженной истерики.
Но вот с Эрдоганом, например, он встречался буквально несколько недель назад. Стороны расстались крайне довольными друг другом, Трамп пообещал восстановить близкие отношения, заявил, что «Реджеп Тайип» становится его другом и все такое.
Результат мы наблюдаем сейчас — в виде устроенного сторонами «безвизового режима».
Если вспомнить другие успешные обеды и обнимашки Трампа с зарубежными лидерами, никак не влиявшие на последующую эскалацию в отношениях/ внезапное желение лидеров на всякий случай сыграть в многовекторность и тоже съездить с почтением в Москву — то напрашивается любопытный вывод.
Собственно системный управленческий кризис — это, как известно, не просто способность системы совершать ошибки. И даже не способность совершать много ошибок. И даже не совершение ошибок постоянно.
Управленческий кризис — это когда система не способна свои ошибки даже исправлять, поскольку либо не признаёт их ошибками, либо пытается починить их такими методами, от которых становится только хуже.
Никто не может, пожалуй, обвинить Д. Трампа в том, что он хотел ухудшить отношения со всем миром (может быть, только с Ираном). Просто американский пульт от мироздания сейчас находится в таком состоянии, что настроить нормально хоть какой-нибудь канал общения с какой-нибудь зарубежной державой не может: в самом пульте столько багов, что сигнал постоянно обогащается помехами до полной потери внятности, а то и просто сбивается.
Как представляется, главный баг американской внешней политики — это принципиальное, на уровне программы неумение держать слово и выполнять обещания. Отчасти обусловленное исторически (слишком коротким выборным циклом в самих США, позволяющим постоянно обнулять свои обязательства), отчасти же — недавним двадцатипятилетним пребыванием в роли мирового носорога из анекдота, для которого, при его весе и скорости, его неспособность рассмотреть чужие мнения не являлась проблемой.
В случае дальнейшего нарастания внутренних конфликтов в самой Америке, надо полагать, расщепление внешней политики тоже вряд ли будет обращено вспять.
Разумеется, рано или поздно внутренние конфликты США, скорее всего, уладят или хотя бы купируют. И разумеется, после этого они вернутся на международную арену во всем дипломатическом и силовом блеске, осознав заново свое место в мире и пересмотрев внешнюю стратегию.
Но — они вернутся, во-первых, явно не завтра и не через год. А это значит, во-вторых, что они вернутся не просто в изменившийся мир.
А в мир, изменившийся без них — и созданный другими.
