Ростислав Ищенко. Слон и моська: Польша борется за гегемонию в ЕС

Польша борется за гегемонию в ЕС — звучит смешно. Маленькая слабая Польша, в которой массово уехавших в Британию «польских сантехников» заменили бандеровские гастарбайтеры, Польша, чья экономика жива германскими щедротами (оформленными как субвенции из бюджета ЕС), и вдруг — гегемония. Причем ясно же, что бороться за лидерство в «Четвертом рейхе» Варшаве предстоит именно с Германией, которая способна в один момент обрушить экономическую и социальную стабильность в Польше, просто перекрыв европейское финансирование. +

Но ведь именно такие угрозы (перекрыть европейское финансирование Польши и всей Восточной Европы) раздаются в последнее время из Берлина. Да и историю с санкциями ЕС против Варшавы за судебную реформу, которая якобы нарушила евростандарты, тоже немцы запустили. То есть в Берлине почувствовали угрозу и начали принимать превентивные меры.
Что же сделали поляки, чтобы вызвать такую реакцию?

Варшавское руководство, которое долго практически в одиночку боролось против реализации проекта «Северный поток — 2″, проигрывая один за другим суды в ЕС, получило сильного союзника. Американские ястребы, сумевшие переиграть Трампа с законом об очередном пакете антироссийских санкций, загнавшим президента в ловушку и обкорнавшим его полномочия, воодушевились и развивают наступление дальше.
Схема та же — предлагать Трампу такие внешнеполитические шаги, от реализации которых он не сможет отказаться, но которые в качестве побочного эффекта будут все сильнее накалять обстановку в отношениях с Россией. Обещал Трамп поддержать американского производителя в целом и увеличить продажи оружия в частности, Пентагон, среди прочих идей, требует продать Украине на пятьдесят миллионов долларов пресловутых «Джавелинов». Понятно, что Киев несколько десятков противотанковых ракет не спасут (как не спасли сотни подобных ракет сирийских исламистов), но Россия ответит, ответит жестко, конфронтация углубится.

Обещал Трамп найти новые рынки сбыта для американских товаров, и Госдепартамент настаивает на блокировании «Северного потока — 2″ с тем, чтобы Европа втридорога покупала американский газ. Обещал Трамп очистить мировые рынки от конкурентов, закрепив их за американскими компаниями, и тот же проект выдавливания «Газпрома» с европейского рынка не только позволяет американскими сланцевикам обрести надежду на спасение, но и ставит европейскую промышленность, которая окажется вынужденной приобретать энергоносители по цене в четыре-пять раза выше, чем их американские коллеги, в условия неравной конкуренции — у американцев так любой товар будет в разы дешевле в производстве, и они смогут демпинговать на рынке, убивая европейских конкурентов.

Понятно, что ЕС, вернее Германия, как промышленная база ЕС, сопротивляется. Для того чтобы это сопротивление подавить, необходимо создать пятую колонну внутри ЕС. И тут Польша США как нельзя более кстати. Поляки всю свою историю не могут изжить фантомную боль несостоявшейся великой восточноевропейской империи. Проиграв России в в XVII веке конкурентную борьбу за право быть лидером и объединителем славянства, Польша моментально скатилась с позиций лидера Восточной и Центральной Европы в нишу маргинальных стран. Поляки веками пытаются из этой ниши вырваться. И веками же польский гегемонизм сталкивается с препятствием в лице России — лидирующей в Восточной Европе и Германии — признанного лидера Центральной, а ныне уже и Западной Европы.

Сражаясь против «Северного потока — 2″, Польша не просто сует палки в колеса своим извечным геополитическим противникам, Польша резонно рассчитывает с помощью США стать лидером как минимум «новой Европы» — восточноевропейских неофитов ЕС. Ведь чтобы бороться с Германией, необходимо обладать сопоставимым весом. Этот-то вес и должна надуть Польше Восточная Европа.

Получается своего рода разделение труда: Украина используется США против России, а Польша разворачивается на Германское направление.

Казалось бы, в результате должен укрепиться союз Киева и Варшавы. Но парадокс заключается в том, что во всем, кроме газовой тематики, Варшава и Киев выступают глубокими антагонистами. Польша критикует украинскую бандеровщину, ненавязчиво намекает на территориальные претензии, изображая на новом паспорте «мемориал Орлят» (поляков, погибших в боях за Львов против армии Западно-Украинской народной республики в 1918 году) на лычаковском кладбище во Львове, пытается активизировать процесс реституции (возвращения польским гражданам потерянной на Украине собственности), облегчает процедуру получения украинцами польского гражданства.

Более того, Польша нахально игнорирует решение Порошенко о лишении Саакашвили украинского гражданства. Она не просто пускает его к себе по недействительному (с момента лишения гражданства) украинскому паспорту, но предоставляет ему возможность вести агитацию за свержение Порошенко. Это демонстративно недружественные шаги в отношении страны, которую Польша именовала своим ближайшим союзником, чьим «адвокатом в Европе» подрядилась работать еще в 90-е годы, которая и сегодня решает с Варшавой одну и ту же задачу по разрыву российского-германского экономического (прежде всего газового) сотрудничества.

При этом поляки не могут не понимать, что свержение Порошенко окончательно делегитимирует киевский режим, что еще одни президентские выборы не удастся провести в условиях перманентного хаоса, что Украина, уже начавшая разваливаться, распадется окончательно.

Зачем же Варшава объективно работает на добивание Украины?

Во-первых, в Польше наконец поняли, что Украина может быть только бандеровской (другое украинское государство нереализуемо). А это значит, что Украина будет не только русофобской, но и полонофобской. Рано или поздно тактический антироссийский союз закончится, и Польша получит на восточной границе агрессивный антипольский режим. Зачем же давать такому государству шанс укрепиться? Наоборот, ему необходимо помочь исчезнуть. Тем более что всю пользу, которую из него можно было выжать, поляки уже выдавили. Остался один вред.

Во-вторых, с развалом Украины Польша может рассчитывать на возвращение утраченных в 1939 году территорий (хотя бы частичное). Это не значит, что поляки обязательно что-то получат, но побороться-то можно. А если удастся восстановить границу по Збручу, то Польша автоматически перейдет в новое качество, став крупнейшей по территории и второй по населению после Германии страной ЕС.

В-третьих, согласно польской оценке, украинцы легче представителей любых других народов ассимилируются, уже во втором-третьем поколении становясь полноценными поляками. Польша может рассчитывать за двадцать ближайших лет в полтора-два раза увеличить численность нации.

В-четвертых, если Украина рухнет уже в текущем или в начале следующего года, то есть шанс без особого напряжения и без откровенной конфронтации с Германией решить вопрос о блокировании проекта «Северный поток — 2″.
В таком случае окончательное исчезновение централизованного управления, хаос и междоусобица на территории Украины перекроют поставки газа по украинской ГТС раньше, чем «Северный поток — 2″ вступит в строй. Германии и Европе придется искать дополнительные объемы газа, а найти они их смогут только в США. Американцы же, раз придя на рынок, больше оттуда не уйдут. По крайней мере, постараются не допустить, чтобы в 2019 году «Северный поток — 2″ все же заработал им в ущерб. И у них будет для этого хорошая позиция.

Таким образом, поддерживая радикальную оппозицию Порошенко, поляки стремятся одним ударом и без особых затрат решить все свои проблемы: и с не нужной больше бандеровщиной покончить, и территориальный вопрос решить, и населением прирасти, и союзный долг перед США выполнить, и собственную гегемонию в Восточной Европе установить, и германское лидерство в ЕС ослабить, став равновеликой Берлину силой.

Схема красива, но как всегда Польша хочет слишком много (всего и сразу), наступая на хвост одновременно и Германии, и России. Дважды в польской истории такие авантюры завершались плачевно.