В должность вступил новый президент Сербии Александр Вучич. Ему предстоит решить сложную, возможно даже, неразрешимую задачу. Он должен привести Сербию в ЕС, сохранив при этом не просто отличные отношения с Россией, но репутацию пророссийского политика.

Чуть ли не первое, что заявил Вучич перед принесением присяги в Скупщине (парламенте) страны – это то, что Сербия не собирается вступать в НАТО. «Мы стремимся быть военно-нейтральными, быть вне военных блоков, - сказал он в интервью телеканалу Pink, - Сербия никогда не будет членом НАТО, равно как и членом любого другого альянса». Уточнений, что имеется в виду именно военный альянс, не потребовалось: все в Сербии итак понимают, что курс на вступление в Евросоюз будет сохранен.

Такой вот феномен. На фоне своих восточно-европейских соседей сербский путь евроинтеграции выглядит очень особенным. Для бывших коммунистических стран региона вступления в НАТО и ЕС были частями одного процесса и поминались в речах тамошних политиков через запятую. Присоединение к Евросоюзу – это гарантия экономического процветания, присоединение к НАТО – гарантия безопасности. Членство в этих организациях, в массовом сознании жителей Новой Европы ассоциировалось с повышением статуса страны – возвращением к реальным или мифическим европейским корням, присоединением к этакому закрытому клубу белых джентльменов и т.д. – и антироссийским курсом. От кого должно защищать НАТО? Ясное дело, от России, - так рассуждали, чехи, венгры, поляки, прибалты, стремящиеся в Объединенную Европу.

А в сознании жителей Сербии ЕС и НАТО строго разделены. Присоединение к Евросоюзу, которое в той или иной мере поддерживает большинство граждан страны, означает для среднестатистического серба, возможность беспроблемного трудоустройства где-нибудь в Швейцарии, куда уехали родственники еще в девяностых, щедрые субсидии экономике, как, скажем, соседней Хорватии, инвестиции – словом, ничего личного, только бизнес, причем выгодный уже сейчас. Одни декларации о стремлении в Евросоюз приносят стране щедрую, для ее масштабов, помощь из Брюсселя. Ведь ЕС сейчас переживает не лучшие времена. Поэтому в его руководстве держат в уме вариант, когда придется доказывать, что Евросоюз скорее жив, чем мертв. А это сделать проще  проверенным способом – экспансией на восток. Мусульманскую и все более отдаляющуюся от Европы Турцию или беспокойную, коррумпированную и находящуюся в опасной близости к России Украину в ЕС не примешь. Значит, остаются страны Балканского полуострова.

НАТО же, напротив, в Сербии почти что ругательное слово. Оно вызывает не благоговейный трепет, а неприятные воспоминания об унижении времен Боснийской войны, когда вмешательство Запада не позволило одержать, казалось бы, уже почти достигнутую победу. НАТО объявило Сербию главным виновником войны, а потом еще и лишило контроля над Косово. Наконец, оно прямо убивало сербов: бомбежки Югославии здесь поминают недобрым словом даже либералы-противники Слободана Милошевича.

По сравнению с двойственным образом Запада, образ России более однозначен - это далекий, мало чем могущий, как убедились сербы, реально помочь, но друг. Объявить себя открыто антироссийским политиком в нынешней Сербии – значит покончить жизнь политическим самоубийством. Недаром в ходе апрельских президентских выборов кандидаты соревновались в том, кто больше любит Россию. Победителем в этом соревновании заранее обречен был стать премьер-министр Вучич – однопартиец теперь уже бывшего президента Томислава Николича, выстроившего с момента избрания в 2012 году такую властную вертикаль, что оппонентам, особенно из либерального лагеря, остается мало на что рассчитывать. Собственно, победитель самих выборов фактически определился во внутренних интригах правящей Прогрессивной партии. Былой протеже Николича, напористый премьер-министр смог успешно переиграть своего учителя и стать единственным партийным кандидатом. После этого успех на выборах (55% голосов против 17% у ближайшего конкурента, бывшего омбудсмена Саши Янковича) стал для него делом техники.

Вучич еще в бытность премьером столкнулся с трудностью, присущей внешнеполитическому курсу Николича - необходимостью усидеть сразу на нескольких стульях. Надо стремиться в ЕС, но так, чтобы не возникал вопрос о членстве в НАТО. Необходимо сохранять хотя бы видимость крепкой дружбы с Россией, но так, чтобы не было сделано таких шагов навстречу, которые бы вызвали негодование Брюсселя. Отсюда – отказ Белграда поддержать российскую позицию по Украине и крайне боязливое отношение ко всему, что касается двустороннего военного сотрудничества. Теперь Вучич не может разделить эти проблемы даже с Николичем. Он остался с ними один на один. Хуже того, ему в ближайшее время придется что-то делать с проблемой проблем – Косово. Переговоры о вступлении в ЕС идут своим чередом. Недалек тот день, когда из Брюсселя не ненавязчиво и мягко, как сейчас, а ребром поставят вопрос об официальном отказе Белграда от мятежного региона.

А Прогрессивная партия, между тем, ведет свою родословную от Радикальной партии Воислава Шешеля, этого символа бескомпромиссного сербского национализма. Отказ от Косово означает сильнейший удар по основе ее идеологии, которая когда-то считалась воплощением труднопереводимого сербского слова «инат». Оно очень важно для понимания местного национального характера, исторически сформировавшегося в безнадежной борьбе с заведомо более сильными соседями. «Инат» можно перевести поговоркой «назло маме отморожу уши» - поступлю хоть плохо и нелогично, но по-своему, по-сербски. Примерно так поступали в стране, поддерживая Милошевича в его борьбе против всего мира, а потом, свергая его и надеясь при этом, что за его свержение не придется платить утратой Косово и окончательным распадом Югославии.

Вспомнить о корнях своей партии и слове «инат» Вучич, конечно, может. Тогда упрямая Сербия попрощается с ЕС, на политическую сцену выйдут те, кто с нее, казалось бы, сошли надолго, если не навсегда – либералы. Но неприятного выбора Вучич будет избегать до последней возможности. А значит, лавирование между Западом и Востоком продолжится и при нем.