Когда
США продвигают свои интересы за рубежом, мы полагаем это оправданным,
когда так действует Россия, мы считаем это неприемлемым, пишет The
Washington Post.
Мы не
знаем, насколько эффективными были усилия президента России Владимира
Путина добиться избрания Трампа президентом. Мы не знаем, помогли ли
Трампу потопить Хиллари Клинтон просочившиеся в прессу документы,
дезинформационные кампании и российские агенты. Но без тени всякого
сомнения, очевидно, кого предпочел Путин. Почему?
Ответ
прост — жесткая позиция Клинтон в отношении России на посту сенатора и
госсекретаря, а также ее жесткие высказывания во время избирательной
кампании. Многие также предположили, что поскольку Путин обвинил Клинтон
в личной поддержке протестов против его правительства в 2011 г., он
питал определенную жажду мести.
 Если
объяснять подробнее, то причиной можно было бы считать разницу между
тем, что олицетворяла Клинтон на протяжении всей своей политической
жизни, и тем, что отстаивал Трамп (ряд идеалов, которым он с тех пор уже
изменил).
Если Клинтон
утверждала, что «главным для нашей внешней политики в этом столетии
являются усилия по обеспечению демократии и соблюдению прав человека», и
призывала к войне за эти принципы в Косово, Ираке и Ливии, то
внешнеполитическая концепция Трампа была гораздо ближе к стратегии
Путина. Кандидат от республиканцев утверждал, что повестку дня США
должны определять не либеральные идеалы, а экономические интересы и
интересы безопасности.
Мы
можем вспомнить Югославию и найти истоки той неприязни, которую Путин
питал к Клинтон и ее идеологии. Именно во время воздушной кампании НАТО в
Косово в 1999 г. тогдашний президент Билл Клинтон способствовал
наступлению нынешней эпохи воинствующего гуманизма или «использования
армии с целью оказания гуманитарной помощи» (то есть, гуманитарной
интервенции под дулом пистолета).
Бомбардировками
Косово Клинтон собирался остановить насилие со стороны сербских
националистов во главе с президентом Югославии Слободаном Милошевичем.
Но, предприняв военные действия в стране, относившейся к традиционной
сфере влияния России, Клинтон привел российское руководство в ярость.
Вмешательство
в Косово заставило Путина пересмотреть свои приоритеты. Зимой 2000 г.,
после того, как Путин стал президентом, Россия приняла новую доктрину
национальной безопасности, в результате чего призывы к партнерству с
Западом стихли. Вместо этого, Россия решила «противостоять
односторонности действий Америки» путем «укрепления своей позиции в
качестве одной из великих держав и влиятельных центров в мире». С тех
пор Путин последовательно выступает против проводимых Вашингтоном
«гуманитарных» войн, видя в их основе не высокие идеалы, а
необоснованную агрессию.
С
распадом Советского Союза роль России значительно уменьшилась, и для
сохранения стабильности внутри страны и поддержания своей позиции
региональной силы она рассчитывала на терпение и снисходительность
Запада. Но, заявляя о своем праве вмешиваться в дела зарубежных стран по
гуманитарным соображениям, Вашингтон показывал, что суверенные
государства должны отвечать перед США за свои действия внутри страны,
фактически декларируя тем самым свою новообретенную гегемонию над
Россией и всеми остальными странами.
Если
бы роли поменялись, то американские лидеры на такие условия никогда не
согласились бы. Кроме того, это вмешательство застало Россию врасплох,
оскорбив чувства российских проевропейских либералов и подстегнув
сторонников жестких мер. Всего через несколько недель после
бомбардировки, Путин был объявлен преемником Бориса Ельцина и на радость
ястребам, которых задевали провокации Запада, сразу начал
демонстрировать военную силу в Чечне.
Военная
«гуманитарная» интервенция в Ираке и Ливии (которую Хиллари Клинтон и
другие политики поддерживали по ряду причин, главной из которых были
соображения гуманитарного характера) также оказалась дестабилизирующей и
сама по себе стала катастрофой с точки зрения благополучия людей. В
обоих случаях эта интервенция привела к ослаблению принципов мирового
порядка, который, по мнению России, существовал после падения «железного
занавеса».
Учитывая
лицемерие, лежащее в основе гуманитарных военных миссий, понятно, почему
Путин был против того, чтобы Хиллари Клинтон стала президентом США. Ее
доктрина была направлена на то, чтобы сделать мир лучше, но ее истинной
целью было добиться реализации своих собственных предпочтений за счет
безрассудного использования военной мощи США.
Считалось,
что при Трампе все будет иначе: тому, что, по его мнению, является
бессмысленной конфронтацией, он предпочитал сближение. В качестве
основных стимулирующих факторов внешней политики США вместо либеральных
ценностей должны были стать такие цели, как национальное богатство и
защита от исламистского насилия. Но тогда президент Сирии Башар Асад
вновь применил нервно-паралитический газ зарин против мирных жителей.
Для
Трампа вдруг стало важным, что сирийские власти убивают «прекрасных
младенцев», поэтому президент в этом месяце дал приказ, принять ответные
меры против сирийского режима, продемонстрировав тем самым, что он, как
и Клинтон, является «воинствующим гуманистом». И опять Путин оказался
психологически сильнее американского лидера, который считает, что у него
есть право менять мир.
Конечно
же, Путин выступает против использования вооруженных сил для оказания
гуманитарной помощи не по идейным соображениям. Он тоже утверждает, что
является «воинствующим гуманистом». Оправдывая российскую политику в
отношении Сирии и Украины, Путин и его сторонники явно прибегают к тем
же аргументам, которые выдвигала администрация Клинтона в Косово.
Если
НАТО может вмешиваться в гражданскую войну в Югославии, почему России
нельзя делать то же самое в Сирии? Более того, Россия является союзником
Сирии и по договору обязана защищать ее правительство. И если геноцид
курдов, который совершал Саддам Хусейн, был поводом для его
насильственного отстранения от власти, то почему России нельзя защищать
этнических русских, которых, как утверждается, преследуют в Грузии и на
Украине?
И если
существует принципиальная разница между подходами к гуманитарным акциям с
использованием вооруженных сил, используемыми Клинтон и Путиным, она
заключается в том, что во втором случае подход является консервативным и
направлен на сохранение существующего положения или восстановление
прежнего. В первом же случае преследуется цель создать новые государства
такого типа, который предпочтителен для американских политиков и
стратегов.
Когда Путин
заявляет о гуманитарных и договорных правах на применение силы,
представители всех американских партий осуждают его, утверждая, что он
лжец, неоимпериалист и опасный политик, сеющий нестабильность.
Возможно,
так оно и есть. Но Вашингтон тоже выступал за войну в Ираке, унесшую
жизни не менее 100 тыс. мирных жителей и за вмешательство в Ливии под
надуманными предлогами. Неудивительно, что Путин считает американцев
лицемерами, когда они обвиняют его в том, что он содействует массовым
убийствам в Сирии.
Поворот
Трампа к воинственному гуманизму — победа Клинтон. Возможно, она
проиграла выборы, но ее идеология живет, служа наставлением для обеих
партий по американской внешней политике. Но Путин может признать, что
внешняя политика Трампа не менее совместима, чем предполагалось. В конце
концов, российский президент не хуже других понимает, насколько
гуманитарные бомбардировки могут быть полезными для рейтинга.
Источник: Центр Актуальной Политики
Источник: geo-politica.info.
Рейтинг публикации:
|
