Гаагский облом

Слово «облом» больше всего подходит для описания вчерашнего «полурешения» суда в Гааге. Можно толковать в позитиве – что Украине обломился кусочек перемоги. А можно говорить о том, что эта «перемога» размером с половой орган зайца, а последствия могут быть как от мины замедленного действия. Но пока никому не обидно – ни нам, ни русским. Судьям респект за то, что чтят правило раскрепощенной Голландии: «клиент не должен уходить неудовлетворенным».

Суть иска Украины к России в Международном суде ООН я уже описывал в одной из статей цикла "Наш план Апокалипсиса-6. Суд над Путиным". Там было объяснено, почему из великого множества международных документов мы выбрали для жалобы две Конвенции: По борьбе с финансированием терроризма (1999 год) и О ликвидации всех форм расовой дискриминации (1965 год).

Нужно понимать, что Международный суд (МС) ООН не рассматривает конкретные факты уголовных или военных преступлений: для этого есть Международный уголовный суд (МУС), юрисдикцию которого мы до сих пор трусливо не признали. Задача МС ООН – признать, что одна из стран нарушила международную Конвенцию. При этом Конвенция должна быть признана (ратифицирована) обеими сторонами спора: как истцом, так и ответчиком.

Дорогостоящим иностранным адвокатам Украины нужно заработать деньги на долгосрочном процессе, а это возможно только, если иск примут к рассмотрению. Поэтому они не стали рисковать, а выбрали наиболее беспроигрышную Конвенцию о ликвидации всех форм расовой дискриминации и без особой надежды на победу – Конвенцию о борьбе с финансированием терроризма.

По первому вопросу все предельно ясно. Согласно решению суда Россия должна отказаться от наложения ограничений на право крымских татар сохранить их представительские институты, т.е. обязана разрешить деятельность Меджлиса (сейчас эта организация у них запрещена) и обеспечить право этнических украинцев на образование "рідною мовою".

Честно говоря, прочитать 38 страниц вердикта в оригинале у меня терпежу не хватило. Поэтому не могу точно сказать: Россию обязали финансировать образование нацменьшинств на родном языке за счет бюджета, или речь идет о частных украинских школах в Крыму.

Фактически Международный суд ООН признал факт контроля России над Крымом. Ну, так или не так? Кто там валялся в восторге от нашей победы по конвенции о дискриминации? Зеркаль, Айвазовская, МИД в полном составе? Чему радуемся?! Это же не нам Гаага предписывает устранить недостатки в Крыму, а России. Таким образом, кто несет ответственность за ситуацию в нашем Крыму? Агрессор. Или точнее – "аннексор" (если говорить, что это аннексия)

Поясню, почему это существенно. Фактически Международный суд ООН признал факт контроля России над Крымом. Ну, так или не так? Кто там валялся в восторге от нашей победы по конвенции о дискриминации? Зеркаль, Айвазовская, МИД в полном составе? Чему радуемся?! Это же не нам Гаага предписывает устранить недостатки в Крыму, а России. Таким образом, кто несет ответственность за ситуацию в нашем Крыму? Агрессор. Или точнее – "аннексор" (если говорить, что это аннексия).

Теперь, если от РФ потребуют обеспечить права украинского меньшинства на учебу за счет бюджета на родном языке, ничто не мешает России подать встречный иск против Украины и выставить зеркальное требование: обеспечить образование русского меньшинства на родном языке за счет нашего бюджета. Но это так, мелочи жизни.

Вот по второму вопросу – облом, так облом. Международный суд ООН признал недостаточными доказательства Украины о финансировании Россией терроризма. Судья констатировал, что "Украина не предоставила достаточных доказательств, которые демонстрировали бы, что эти элементы являются правдоподобными". Вдобавок ко всему в решении отмечается, что суд ожидает от обеих сторон выполнения Минских соглашений.

Это уже влечет за собой массу крупномасштабных последствий. Внимание сюда: раз нет доказательств финансирования терроризма, то нет и самого факта терроризма. В момент, когда исключается терроризм, остается гражданский конфликт.

Минские соглашения это что? Это не план по борьбе с терроризмом, это план урегулирования внутреннего гражданского конфликта в Украине. Ну, так или не так? Прекращение огня, выборы под контролем ОБСЕ, обмен пленными, особый статус, народная милиция... Где вы видели, чтобы террористам позволяли создавать народную милицию?! Народная милиция ИГИЛ, например. Нонсенс?! Отож...

Дальше больше – если нет четкого определения, что ОРДЛО – это терроризм, то возникает вопрос, что за антитеррористическую операцию мы проводим третий год подряд? И на этом этапе наша дискуссия с Россией, откуда приехал "Бук”, сбивший малазийский «Боинг», и где сепаратисты взяли оружие – в России, на советских складах в шахтах или отжали у армии Украины, – отходит на второй план.

И тут я снова хочу вернуться к Крыму. Ну, вот не верится мне, что из всего многообразия международных конвенций и двусторонних договоров с Россией не нашлось какого-нибудь документа (то ли о нерушимости границ, то ли о незаконности референдума), по которому мы могли бы оспорить сам факт того, что Россия отобрала Крым. Ну, не верю!

Внимание сюда: раз нет доказательств финансирования терроризма, то нет и самого факта терроризма. В момент, когда исключается терроризм, остается гражданский конфликт. Минские соглашения это что? Это не план по борьбе с терроризмом, это план урегулирования внутреннего гражданского конфликта в Украине. Ну, так или не так?

Почему же тогда украинские претензии по Крыму очень ограничены? Потому что мы боимся неловким движением создать ситуацию, когда суд случайно признает ответственность России не только за соблюдение прав татар, но и украинского меньшинства? Ну, чтобы не забить гол в свои ворота. Международное правосудие оно же такое заковыристое бывает. Да? Угадал?

Хорошо. Тогда подкидываю идею, чем может закончиться тема №2 – финансирование терроризма. Заметим, что нам в судебном порядке же фактически предписали выполнить Минские соглашения. Мы их, естественно, не выполним, так как "нет на это народной воли”. И что дальше?

А дальше повторяется в несколько другой интерпретации косовский сценарий. Напомню, что косовары требовали автономии. Сербия им в этом отказала (по итогам референдума 1989 года). Косовары подняли бучу, сербы ввели чрезвычайное положение, лидеры сепаратистов Косово объявили о независимости, их поддержали этнические собратья албанцы. В том числе и "военторгом”. Узнаваемо?

Потом началась большая кровавая свалка, которая закончилась вынужденным согласием сербского правительства на ввод в Косово военного контингента НАТО KFOR и переходом края под управление ООН.

Несколько лет Косово управлялось временной администрацией ООН. Прошли выборы – типа под международным контролем. Сербы их не признали и массово эмигрировали. В октябре 2005 года Совет безопасности ООН высказался за начало переговоров о статусе края. 20 февраля 2006 года в Вене при посредничестве специального представителя генерального секретаря ООН Марти Ахтисаари начались переговоры между сербами и косовскими албанцами. Три года они переговаривались, так ни к чему и не пришли.

И тогда "легитимный парламент Косово” обратился в наш любимый Международный суд в Гааге и попросил его ввиду полного и очевидного тупика сложившейся ситуации рассудить: законно ли власти Косово провозгласили независимость или незаконно? Год суд думал, и 22 июля 2010 года признал законность решения властей Косова о провозглашении независимости от Сербии. Ввиду отсутствия другого способа сохранить свою национальную идентичность в результате распада Югославии и последовавших за этим этнических чисток. Так это примерно звучало.

Понимаете, к чему я клоню? Европейское право – оно же прецедентное. Ну, еще годик мы потянем с переговорами в Минске. Ну, еще три годика. А там уже Европе окончательно надоест. Вот возьмет и проведет выборы в ОРДЛО без нас. Пока мы будем путешествовать по ней с безвизом и толстой пачкой денег на туристические расходы.

Не зря же на прошлой неделе СБУ провела обыски в Международном центре политических исследований (МЦПИ), о чем мы писали. И не случайно опытные дипломаты Александр Чалый и Василий Филипчук схватили грант на разработку модели временной международной администрации в Донбассе. Пока это утопия. Но рано или поздно может стать и "антиутопией". Так что господа дипломаты унюхали запах денег: они свою грантовую писанину еще по второму разу кому-нибудь продадут.

Мы тем временем продолжаем "оптимистичничать" по поводу того, что иск все-таки принят Гаагой к рассмотрению. Но это означает лишь то, что нам надо быть крайне осторожными в словах и юридических аргументах. Не повернуть ненароком все так, чтобы пойти за шерстью, а вернуться не просто ощипанными – наголо побритыми. Вот это уже будет полное обломище...