После развала Советского Союза и окончания холодной войны, одним из
элементов которой было острое советско-американское противоборство в
Африке, значение Черного континента в шкале американских геополитических
приоритетов значительно снизилось.
Как писала в марте 1993 года «Нью-Йорк Таймс»: «Будучи скроенной и
колонизированной европейскими державами и превращенной в короли, ладьи и
пешки на шахматной доске холодной войны супердержав, Африка столкнулась
с новой разрушительной проблемой – безразличием». И далее, ссылаясь на
мнение одного из экспертов американского Совета по международным
отношениям, подчеркивает, что «дезинтеграция Советского Союза развязала
Америке руки в отстаивании своих интересов в Африке, но оказалось, что
их у нее здесь нет… Это очень суровая констатация, но с окончанием
холодной войны стратегическое значение Африки для Запада уменьшилось».
Однако в условиях разворачивающейся глобальной войны за ресурсы
необходимость сохранения старых и приобретения новых источников
энергетического и минерального сырья привели к тому, что постепенно
Африка стала восстанавливать свою значимость для Вашингтона. В 1997 году
госсекретарь США Мадлен Олбрайт, подчеркивая важность региона, в своем
выступлении на одной из оффшорных нефтяных платформ компании «Шеврон» у
побережья Анголы пафосно заявила, что она стоит «на таком месте, где
сбываются экономические надежды Африки», и что США, помогая этому
процессу, «преследуют здесь свои национальные интересы».
Суть этих интересов, задокументированных в «Стратегии национальной
безопасности» 1998 года, сводилась к тому, что главным приоритетом США в
регионе является «беспрепятственный доступ к нефтяным и другим жизненно
важным минеральным ресурсам».
Для обеспечения этих интересов в 2007 году Вашингтоном было принято
решение о создании специального военного командования США для Африки –
АФРИКОМ. После его сформирования председатель сенатского подкомитета по
африканским делам Конгресса США Рассел Фейнгольд заявил, что
«вооруженные силы теперь будут уделять больше внимания континенту,
который имеет большое значение для обеспечения национальной безопасности
США… С развитием нашей стратегии национальной безопасности должны
возрастать и наши возможности для отражения новых возникающих угроз».
Что же касается существа этих угроз и от кого они исходят, их предельно
точное определение дал тогдашний консультант Госдепартамента и
Министерства обороны США Питер Фам, который заявил, что основная задача
АФРИКОМ заключается «в защите доступа к запасам углеводородов и других
стратегически важных минералов, которые в Африке в изобилии… и
противодействии другим заинтересованным сторонам, таким как Китай,
Индия, Япония или Россия, получить монопольные или преференциальные
права на их эксплуатацию».
При этом главную угрозу своим интересам США все же видят в
стремительном распространении по всему континенту китайского
экономического «цунами» со всеми, вытекающими из этого, политическими
последствиями. В 2010 году глава американского отдела Госдепартамента
США Джонни Карсон пришел к выводу, что «Китай превратился в очень
опасного и агрессивного конкурента, для которого не существует моральных
границ».
По замечанию английской «Гардиан», «Африка – это витрина китайского
успеха. Туда, куда американцы пришли с дронами, там китайцы строят
дороги, мосты и плотины… В Африке Вашингтон более одержим Китаем, чем
джихадизмом или Ираном».
Действительно, как отмечается в одном из африканских изданий, «за
последние восемь лет Китай сделал в Африке больше, чем США и их западные
союзники за 40 лет».
Особенно серьезные вызовы США и страны Запада видят в притязаниях
КНР на те области сотрудничества с Африкой, где они до недавнего времени
занимали монопольные позиции. Это относится, в частности, к
нефтегазовой сфере и добыче стратегически важных для современных
отраслей промышленности минеральных ресурсов. По сути говоря, АФРИКОМ
был создан для того, чтобы приостановить распространение китайского
влияния путем смены режимов в тех странах, которые выбрали Китай в
качестве своего главного торгового и инвестиционного партнера.
Достаточно вспомнить, что начало этому негативному процессу было
положено участием США в войне по устранению ливийского лидера Муаммара
Каддафи, который в последние годы своего правления приступил к развитию
широкомасштабного экономического сотрудничества с Китаем. По данным
министерства коммерции КНР, к марту 2011 года в этой североафриканской
стране работали 75 крупных китайских компаний, которые заключили
контракты на общую сумму 18 млрд долларов на осуществление 50 крупных
проектов. Развязывание Западом при прямой поддержке США агрессии против
Ливии положило конец их выполнению, и повлекло за собой эвакуацию 30
тысяч китайских рабочих и специалистов, работавших преимущественно в
нефтяном секторе в восточных районах страны. Общий ущерб, понесенный
КНР, был оценен в размере более 4 млрд долларов.
Что же касается непосредственно США, то, по образному и очень
уместному в данном случае замечанию одного эксперта, они в Ливии
получили новый фронт борьбы местных радикальных исламистов с
«американским шайтаном», кульминацией которой, как это ни прискорбно
констатировать, стало убийство американских дипломатов в Бенгази,
включая посла.
Не менее драматично складывается сегодня и ситуация в Южном Судане,
еще одной нефтедобывающей стране, где не прекращаются военные
столкновения между некогда бывшими союзниками, пришедшими к власти в
2011 году с американской помощью в результате раскола Судана, с которым
Китай в начале прошлого десятилетия установил отношения стратегического
партнерства и вложил в его нефтяную отрасль 20 млрд долларов. На
первоначальном этапе, вынудив свои нефтяные компании уйти из Судана, США
и Запад с начала нулевых приступили к планомерной и методической
«осаде» антизападного режима президента Омара Башира в Хартуме, разжигая
сепаратистские настроения южно-суданских повстанцев, снабжая их оружием
и обученными наемниками с территории соседних государств, в частности,
Чада и Уганды. Китай, со своей стороны, сделал в то время ставку на
поддержку официального Хартума. В результате развернувшейся борьбы по
итогам проведенного референдума в июле 2011 года было объявлено о
создании Республики Южный Судан во главе с американским протеже
президентом Сальвой Кииром. После этой многоходовой операции, длившейся
шесть лет, в значительной степени была подорвана экономическая основа
режима Омара Башира, так как около 75 процентов нефтяных запасов
оказались на территории вновь образовавшегося государства, а в
распоряжении Хартума осталась вся нефтяная инфраструктура, включая
нефтепроводы, НПЗ и терминал для экспорта нефти за рубеж. После этого
основная задача западных противников правящего в Хартуме режима, в
первую очередь США, стала заключаться в том, чтобы повернуть нефтяные
потоки в обход его границ и полностью обескровить его в финансовом
отношении. Причем вполне возможно, что Вашингтон не будет это делать
собственными руками: для этого у него всегда под рукой имеются надежные
союзники, которые не прочь получить свою долю суданского нефтяного
пирога. К их числу относятся Великобритания, Франция, Норвегия и
Израиль.
США,
сыгравшие главную роль в приходе Сальвы Киира к власти в Южном Судане, в
последнее время столкнулись с непредсказуемостью своего неуправляемого
протеже, грубейшими нарушениями прав человека, ростом всепроникающей
коррупции и неспособностью создать более или менее эффективные структуры
государственного управления. Раздел единого Судана и образование
Республики Южный Судан творцы африканской политики США преподносили как
свой серьезный дипломатический успех, как прелюдию к созданию
образцово-показательного демократического африканского государства. По
их мнению, избавление от тирании жестокого северного соседа откроет
Южному Судану пути более динамичного социально-экономического развития,
устранит угрозу ползучей исламизации негроидных племен южных районов
страны. Президент США Барак Обама даже обещал «мирное и процветающее
будущее для всего южно-суданского народа».
На деле же, как и Ливия, страна погрузилась в бесконечную череду
внутриполитических разборок, чаще всего сопровождающихся кровавыми
вооруженными столкновениями, что ведет к обострению и без того крайне
сложных межконфессиональных и межплеменных отношений.
Крупное боестолкновение между войсками президента Сальвы Киира и
группировкой вооруженной оппозиции во главе с бывшим вице-президентом
Риеку Машара произошло в столице страны Джуббе в июле прошлого года.
Непосредственно в ходе боев с обеих сторон погибло около 300 солдат.
Число погибших мирных жителей в результате уличного насилия остается
пока неустановленным. По данным Управления Верховного комиссара ООН по
делам беженцев, по состоянию на 15 августа 2016 года, число суданцев,
покинувших страну из-за развернувшихся боевых действий приблизилось к
930 тысячам человек. Причем жертвами насилия стали и иностранные
граждане, включая американцев. И все это происходит в присутствии в
Южном Судане миротворческой миссии ООН в количестве 13 тысяч
военнослужащих. Дело дошло до того, что тогдашний представитель США при
ООН Саманта Пауэлл обвинила миссию в бездействии и обратилась с просьбой
к руководству этой организации разобраться, как такое могло случиться.
По информации американской газеты «Вашингтон пост», солдаты
правительственных войск ворвались в гостиничный комплекс «Террэйн» в
Джуббе и в течение четырех часов избивали и насиловали проживающих в нем
иностранцев, «особое внимание» уделяя американским гражданам. При этом
миротворцы ООН, дислоцированные менее чем в километре от места этих
событий, на отчаянные призывы о помощи не реагировали. Когда же 12
августа Совет Безопасности ООН принял решение об увеличении своего
контингента миротворцев на 4 тысячи человек, то президент Южного Судана
заявил, что «мы не намерены позволять ООН управлять нашей страной».
Кстати, это как раз тот самый случай, когда, по замечанию одного из
американских экспертов, операции США по принудительному насаждению
«демократии и стабильности» в Африке приводят в итоге к прямо
противоположным результатам: местные союзники из числа африканских
вассалов все чаще выходят из-под контроля своих патронов и совершают
грубейшие правонарушения, повстанческие группировки размножаются, и
количество «несостоявшихся» государств увеличивается.
В последние несколько лет отмечается явное обострение соперничества
внешних игроков за обладание огромными природными богатствами
Демократической Республики Конго, второго по величине территории
африканского государства. Достаточно сказать, что здесь находятся
крупнейшие в мире месторождения кобальта, меди, германия, тантала,
промышленных алмазов, а также самые большие в Африке запасы урана,
вольфрама, цинка, олова, бериллия, лития и ниобия. Кстати, атомные
бомбы, сброшенные американцами в 1945 году на Хиросиму и Нагасаки, были
произведены из урана, добытого в тогдашнем Бельгийском Конго. По
экспертным оценкам, в целом суммарная стоимость минеральных богатств ДРК
составляет около 36 триллионов долларов.
Но именно это богатство конголезских недр, вместо блага, превратилось
в настоящее проклятие для более 250 народностей, населяющих эту страну.
Несколько десятилетий войн и грабежа национальной экономики поставили
ее народ, 70 процентов которого живет за чертой бедности, на грань
выживания.
Появление на рынке ДРК нового крупного игрока в лице Китая, с его
более дешевыми кредитами, вызвало серьезную озабоченность на Западе.
Особенно большая тревога в США и Европе была поднята в связи с
заключением в 2007 году между правительством ДРК и консорциумом
китайских компаний соглашения, получившего название «контракта века», на
общую сумму в 9 млрд долларов о поставках в Китай 10 млн тонн меди и
650 тысяч тонн кобальта в обмен на строительство китайскими компаниями
инфраструктурных объектов и сооружение шахт по добыче этих металлов.
Однако по настоянию МВФ в 2008 году общая сумма контракта была урезана
до 6 млрд долларов.
Сразу после совершения этой сделки президент ДРК Жозеф Кабила
поспешил с государственным визитом в Вашингтон, где дал заверения
администрации США и даже американской горнорудной компании «Freeport
McMoran» в том, что никаких посягательств на интересы американских и
западных инвесторов не будет допущено. Несмотря на это, СМИ на Западе
запестрели сообщениями об угрозе экономической экспансии КНР и китайской
«колонизации» Черного континента. Но обвинять Китай сегодня еще и в
том, что он мешает продвижению ценностей западной демократии,
способствует росту коррупции в ДРК или разграблению ее национальных
богатств, значит страдать отсутствием исторической памяти. Достаточно
вернуться к событиям недавнего прошлого и вспомнить, кто наиболее
активно поддерживал одиозный клептократический режим Мобуту в Заире, и
кто вооружал и поддерживал антиправительственные группировки УНИТА в
Анголе или РЕНАМО в Мозамбике…
Что касается «китайского разграбления национальных ресурсов ДРК», то
запасы меди в месторождении китайско-конголезского СП «Сикомин»,
полученные по подписанному контракту, составляют всего лишь одну треть
запасов месторождения, контролируемого только одной американской
горнорудной корпорацией «Freeport McMoRan». Оценивая деятельность
канадских горнодобывающих компаний, играющих главную роль в разработке
конголезских минеральных ресурсов, местная газета «Конго-киншаса»
отмечает, что масштабы злоупотреблений в их работе сегодня намного
больше, чем даже в колониальные времена. По подсчетам экспертов
Экономической комиссии ООН для Африки, за период с 1997-го по 2010 год
незаконный вывоз капитала составил около 10 млрд долларов. Это было
связано не только с прямым расхищением местными властями поступлений от
экспорта сырья, но и уклонением иностранных горнодобывающих компаний от
уплаты налогов через систему трансфертного ценообразования и других
способов минимизации налоговой базы. Возникает вопрос: так кто же кого
грабит?
Вскоре
после заключения «китайской сделки» в ДРК с новой силой развернулись бои
между правительственными войсками и проруандийской вооруженной
группировкой «Национальный конгресс в защиту народа», возглавляемой
мятежным генералом Лораном Нкундой, пользовавшимся поддержкой президента
Руанды Поля Кагаме, одного из главных союзников США в этом регионе.
Л. Нкунда потребовал от президента страны Ж. Кабилы расторгнуть
подписанный с КНР договор. И, как это ни странно, по замечанию
известного американского политолога У. Энгдаля, американские и
большинство западноевропейских СМИ обошли вниманием этот факт, чтобы не
показывать «откуда растут уши».
Следует отметить, что до недавнего времени Вашингтон обращал не
слишком много внимания на то, что творилось в Центральной Африке, и в
первую очередь в ДРК, где в течение полутора десятка лет не прекращались
военные столкновения между конголезской армией и антиправительственными
вооруженными формированиями, в результате чего, а также от голода и
болезней, погибло, по некоторым данным, около 5 миллионов человек. В США
равнодушно наблюдали за расхищением минеральных богатств ДРК западными
горнорудными корпорациями, в том числе и с самым активным участием
американского капитала. Американские же и западные СМИ в большинстве
своем замалчивали происходившие в этой стране кровавые процессы,
несмотря на присутствие здесь самого крупного миротворческого
контингента ООН численностью 20 тысяч человек. Министр иностранных дел
Франции Лоран Фабиус, оценивая в то время обстановку в ДРК, назвал
«абсурдом» ситуацию, когда многотысячные силы ООН не могли остановить
несколько сот вооруженных повстанцев. А отдельные представители СМИ
вообще обвинили ООН в «миротворческом туризме». Но в 2013 году, с
созданием бригады быстрого реагирования, миротворцы «вдруг» обрели
боеспособность и во взаимодействии с конголезским вооруженными силами в
декабре того года нанесли поражение проруандийскому движению М-23 и
вытеснили его остатки на территории Руанды и Уганды. При этом еще до
начала этой операции со стороны США и Англии в адрес руководителей этих
государств были сделаны предупреждения прекратить вмешательство во
внутренние дела ДРК. И это возымело действие: после их разгрома
руководители боевиков заявили о прекращении вооруженной борьбы.
Что же в конечном итоге подвигнуло США после многих лет созерцания
этого кровавого конфликта и, по выражению одного эксперта, «молчаливой
аннексии» восточных районов ДРК соседней Руандой, обратить более
серьезное внимание на развитие ситуации в этом регионе? Причина
банальна: в районе африканских Великих озер, который геологи окрестили
«одним из геологических чудес света», нашли нефть. Только в районе озера
Альберта обнаружены месторождения нефти с запасами около 3,5 млрд
баррелей. Одновременно в прибрежных водах соседних государств – Танзании
и Мозамбика – были открыты огромные месторождения газа и нефти.
Естественно, эти открытия привлекли самое серьезное внимание
международных нефтяных корпораций, в первую очередь американских Exxon и
Chevron, французской Total, китайской CNOOC и других компаний. Но
начало добычи нефти требует для обеспечения надежной безопасности работы
западных нефтяных корпораций стабилизации обстановки во всем регионе
Великих озер.
Начавшаяся новая схватка за энергетические и минеральные ресурсы
этого региона является еще одной немаловажной, если не главной, причиной
направления сюда американских коммандос.
В середине марта 2014 года Б. Обама принял решение о расширении
американского военного присутствия в Уганде.. После отправки туда
спецназовцев, что обосновывалось необходимостью борьбы против
террористической организации «Армия сопротивления Господа» (АСГ), в
американском обществе стали задаваться вопросом: почему Вашингтон
решился на этот неординарный шаг во время, когда активность АСГ сошла
«на нет», а до этого в течение по меньшей мере 20 лет, несмотря на
просьбы местного правительства оказать ему поддержку, отделывался
предоставлением лишь минимальной помощи. Американский политолог У.
Энгдаль в статье под красноречивым названием «Совместная операция
АФРИКОМ и Госдепартамента США по подрыву китайского влияния в
Центральной Африке» отметил, что вся эта возня и шум вокруг АСГ и ее
лидера Джозефа Кони являются всего лишь предлогом для расширения
американского военного присутствия в регионе с целью ограничения
усиливающегося здесь китайского влияния.
Для того чтобы воспрепятствовать дальнейшему усилению китайского
влияния и вернуть утраченные позиции, в Вашингтоне в августе 2014 года
была организована первая встреча в верхах лидеров африканских государств
с президентом Баракой Обамой, на которой были представлены 50
государств континента. Накануне проведения этого саммита в СМИ
замелькали официальные заявления представителей американской
администрации, в которых подчеркивалось, что США якобы не видят никакой
угрозы в деятельности Пекина на Черном континенте и положительно
относятся к его вкладу в развитие региона. В частности, заместитель
советника президента США по национальной безопасности Б. Родс
подчеркнул, что «президент Б. Обама совершенно ясно заявил, что мы
приветствуем инвестиции других государств в инфраструктуру Африки и,
честно говоря, Китай может сыграть конструктивную роль в развитии этого
сектора африканской экономики». Еще бы не приветствовать чужие
инвестиции в наиболее капиталоемкую отрасль, которая на сегодняшний день
является одним из основных тормозов экономического развития Африки! По
Б. Родсу, Америка не против того, чтобы Китай расчистил инфраструктурные
завалы, чтобы создать более привлекательный инвестиционный климат, в
том числе и для американских корпораций в Африке.
И эту разницу в подходах Вашингтона и Пекина к развитию связей с
Африкой начинает осознавать все большее число африканских экономистов и
государственных деятелей, которые наметившийся в последнее время рост
африканской экономики напрямую связывают с деятельностью китайского
капитала на континенте.
«С начала нынешнего тысячелетия ни одна страна не оказала такого
большого влияния на политические, экономические и социальные структуры
Африки как Китай», – отмечает бывший консультант Всемирного банка
Дамбиса Мойо. По ее мнению, западная помощь оказалась «проклятьем»,
которое изуродовало и коррумпировало Африку.
По ее подсчетам, с 1970 по 1998 год, когда помощь Африке достигла
пиковых величин, бедность на континенте возросла с 11-ти до
сногсшибательных 66 процентов. В это же время в результате проведения
структурных реформ по рецептам МВФ совокупный долг африканских
государств с 6 млрд долларов в 1970 году вырос до 84,3 млрд в 1980 году и
поднялся до 210, 7 млрд долларов в 1994 году. Д. Мойо считает, что
китайская модель сотрудничества предлагает выход из тупика, в который
завели континент страны Запада. А бывший премьер-министр Эфиопии Мелеса
Зенауи назвал наметившийся экономический подъем Африки «ренессансом»,
который вызван, в том числе и «удивительным возрождением Китая с его
приверженностью к взаимовыгодному партнерству с Африкой».
Благодаря крупным льготным кредитам, предоставляемым без каких-либо
политических условий и требований проведения структурных реформ, КНР, по
существу, стала подрывать монопольные позиции Всемирного банка и МВФ,
как основных источников мировой финансовой помощи и важнейших
инструментов африканской политики США. Таким образом, несмотря на
сегодняшнее американо-китайское, выражаясь словами З. Бжезинского,
«конструктивное партнерство», Китай превратился, по словам дипломата
Джонни Карсона, в «очень опасного и агрессивного конкурента» США на
Африканском континенте.
Специально для «Столетия»
Статья
опубликована в рамках проекта с использованием средств государственной
поддержки, выделенных в качестве гранта в соответствии с распоряжением
Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании
конкурса, проведённого Национальным благотворительным фондом.
Источник: geo-politica.info.
Рейтинг публикации:
|
