Трагические события арабской весны 2011 года, вызвавшие затяжную гражданскую войну в странах Ближнего Востока, и, как следствие, активизацию радикальных исламистских группировок, привели в движение и «курдскую улицу» в регионе. Брошенные на произвол судьбы своим правительством иракские и сирийские курды смогли в сжатые сроки создать довольно эффективные силы самообороны и дать решительный отпор хорошо вооруженным бандформированиям запрещенных в России «Исламского государства» и «Джабхат ан-Нусра» (запрещены в РФ). Объективно, курды оказались на переднем крае борьбы с международным терроризмом и смогли в наземных операциях не только остановить дальнейшую экспансию джихадистов в регионе, но и освободить ранее оккупированные ими территории Сирии и Ирака.

НЕЗАЖИВАЮЩАЯ РАНА


Долгие годы курдская проблема оставалась как бы в тени других региональных и международных проблем, таких, как палестинская, но уже в 2012–2017 годы курды решительно заявили о себе как о самом многочисленном народе мира, до сих пор не имеющем своей государственности. Следует отметить, что официальные переписи курдского населения не проводились, но, по оценкам экспертов, на начало 2017 года их число достигает 40 млн человек: 20 млн – Турция, 9 млн – Иран, 6 млн – Ирак, 3 млн – Сирия, 2 млн – страны ЕС и СНГ.

Как известно, сговор стран-победителей в Первой мировой войне, главным образом, Великобритании и Франции, вошедший в историю как тайное соглашение Сайкса–Пико, разделил курдов бывшей Османской империи границами трех новых ближневосточных государств: Турция, Ирак, Сирия. Соглашение Сайкса–Пико стало олицетворением концепции тайных колониальных разделов территорий иностранных государств, в данном случае, искусственного расчленения Османской империи без учета интересов курдского и других народов.

Несколько миллионов курдов продолжало к тому времени проживать и в Иране. Несмотря на то, что курды являются одним из древнейших народов нашей цивилизации и тысячелетиями проживали в этом регионе, власти перечисленных выше стран последовательно проводили политику дискриминации курдов по национальному признаку, осуществляли их насильственную ассимиляцию, массовую депортацию, запрещали общение и СМИ на курдском языке, вне закона объявлялись курдские партии и общественные организации. Курды не могли рассчитывать на места в центральных и местных органах власти, в силовых структурах, проблематично было получить им и высшее образование. Районы компактного проживания курдов оставались наиболее отсталыми в социально-экономическом отношении.

Курды не могли смириться с положением изгоев и людей второго сорта на своей исторической родине и вели непрекращающуюся борьбу всеми возможными способами за свои национальные права и свободы. Центральными властями проводились военные и карательные операции по подавлению курдских восстаний и разгрому партизанских отрядов. Саддам Хусейн не останавливался перед применением химического оружия против мирных курдов (1988, г. Халабджа), Хафез Асад лишил сотни тысяч курдов гражданства, десятки тысяч курдов были убиты в ходе войсковых операций на юго-востоке Турции, жестоко подавлялись волнения и в курдских районах Ирана (казнь руководителей Мехабадской курдской республики).

НОВЫЕ РЕАЛИИ

К 2011 году наибольших успехов в своем самоопределении добились иракские курды (Южный Курдистан). Им удалось закрепить в новой постсаддамовской конституции страны свой статус широкой автономии в форме субъекта Федерации. Сегодня Иракский Курдистан имеет свой флаг, гимн, Конституцию, свод региональных законов, президента, правительство, судебные органы, полицию, спецслужбы, вооруженные силы (бригады пешмерга), осуществляет внешнеэкономическую и внешнеполитическую деятельность. В регионе аккредитовано свыше 35 иностранных дипломатических представительств (консульств). Иракские курды достойно представлены и в Багдаде: президент Ирака – Фуад Маасум, несколько постов федеральных министров, фракция в парламенте.

Несмотря на, казалось бы, достигнутое с таким трудом и с большими жертвами равное положение иракских курдов с титульной нацией, арабами, им приходится вновь и вновь ставить вопрос о проведении регионального референдума о своей независимости. Можно сказать, что иракские курды находятся в шаге от создания первого суверенного курдского государства.

Одной из главных причин этого процесса является сектантская политика нового иракского руководства. Получившее демократическим путем в результате всеобщих выборов власть в стране арабо-шиитское большинство вскоре развязало так называемую кампанию дебаасизации Ирака. Репрессии обрушились не только на ближайших соратников Саддама Хусейна, но и на бывших рядовых членов правящей партии Баас, полицейских, военнослужащих, сотрудников местных органов власти, представителей бизнеса. Подавляющее большинство пострадавших иракцев оказались арабами-суннитами. Эта «охота на ведьм» сопровождалась бесчинством шиитских «эскадронов смерти», массовыми арестами, убийствами и похищением людей, взрывами суннитских мечетей и т.п. Десятки тысяч арабов-суннитов вынуждены были эмигрировать в соседние арабские страны, значительное число бывших военных пополнило подполье и отряды вооруженного сопротивления властям.

К лету 2014 года восемь суннитских провинций восстали и, по сути, пригласили в страну боевиков запрещенного в России «Исламского государства». Свыше 10 местных военно-политических группировок суннитов, среди которых были бывшие офицеры, сержанты и военные специалисты, заметно усилили военный потенциал ИГ. Деморализованная иракская армия в панике разбежалась, оставив на поле боя и на складах арсеналы тяжелого вооружения и боевой техники. Боевики-джихадисты захватили также многие населенные пункты на севере страны, включая стратегически важные города Ар-Рамади, Эль-Фаллуджа, Тикрит, Мосул, Синджар и другие. Брошенные властями на произвол судьбы курды (езиды) подверглись геноциду со стороны исламистов (десятки тысяч попали в рабство, тысячи были казнены). Такая же участь ожидала северные города Киркук, Дохук и Эрбиль, но бригады пешмерга Иракского Курдистана при поддержке ВВС международной коалиции смогли остановить боевиков ИГ и в дальнейшем постепенно освободить оккупированные ими территории. К сожалению, на территории Иракского Курдистана оказалось свыше 1,5 млн беженцев из Сирии и Ирака, содержание которых тяжелым бременем ложится на бюджет региона. Однако есть определенная уверенность в том, что к середине 2017 года объединенным иракским вооруженным силам при поддержке Ирана, Турции и США удастся все же вытеснить джихадистов из Мосула и в дальнейшем изгнать их из страны.

Но пока остается неясным, как будут управляться освобожденные суннитские районы, как Багдад дальше будет строить свои отношения с арабо-суннитским меньшинством? Сможет ли он договориться со старейшинами суннитских племен, местными лидерами, интегрировать суннитов во власть и силовые структуры, создать новое коалиционное правительство и парламент? Исключать продолжения вооруженного конфликта между шиитами и суннитами в Ираке пока нет оснований. Уже сейчас отмечаются факты внесудебной расправы отрядов шиитской милиции над жителями освобождаемых суннитских населенных пунктов.

СЛОЖНЫЙ ВЫБОР

Относительно слабое центральное иракское правительство во многом зависит от Тегерана, а иранские аятоллы не намерены делиться властью в этой стране с суннитами. Их вполне устраивает марионеточное слабое арабо-шиитское правительство в Багдаде. К тому же стали известны факты о высоком уровне коррупции среди нынешних правителей Ирака. Даже ряд шиитских оппозиционных группировок во главе с авторитетным лидером Муктадой ас-Садром периодически проводят акции протеста в правительственных кварталах Багдада, блокируют работу парламента и правительства.

Курдам не хотелось бы участвовать во внутриарабских войнах и конфликтах, быть в какой-либо зависимости от Ирана, поэтому продолжение конфликта между шиитами и суннитами вполне может подтолкнуть иракских курдов к выходу из состава Ирака и образованию собственного государства.

Есть и другие причины, которые провоцируют курдов на отделение от Багдада. Дело в том, что центральные власти не выполнили ряд ранее достигнутых с курдами соглашений и договоренностей (статья 140 Конституции о мирном решении вопроса о «спорных территориях», новый закон об углеводородах, содержание и оснащение всем необходимым бригад пешмерга, выделение 17% из госбюджета на развитие курдского региона). Кроме того, Багдад пытается внести раскол в ряды курдского национального движения и всячески поддерживает политических противников президента Масуда Барзани в рядах оппозиционных курдских партий (ПСК, Горан, исламисты). В последнее время отмечены даже контакты иракских властей с запрещенной во многих странах турецкой Рабочей партией Курдистана (РПК). Багдад и Тегеран пытаются взаимодействовать с РПК в провинциях Ниневия, Сулеймания, Халабджа, дабы не допустить усиления на севере Ирака позиций Турции и правящей в регионе Демократической партии Курдистана (ДПК) во главе с кланом Барзани. Премьер-министр Ирака Хейдар аль-Абади согласился даже на пребывание на севере страны вооруженных отрядов боевиков РПК якобы под предлогом совместной борьбы с боевиками ИГ.

Не менее сложной остается ситуация и в Сирийском (Западном) Курдистане. Изначально курды уклонились от участия в гражданской войне в Сирии и выразили готовность сотрудничать с любым правительством в Дамаске при условии учета их национальных прав и свобод в новой конституции страны. Успехи сирийских курдов общепризнанны. Им удалось в тяжелых боях с помощью турецких, иракских и иранских собратьев отстоять стратегически важный город Кобани, освободить практически все ранее оккупированные джихадистами районы. Поскольку официальные сирийские власти и силовые структуры еще в 2012 году покинули северные районы страны в целях экономии сил и средств, курдам пришлось оперативно создать органы местного самоуправления и отряды самообороны. Главной политической силой региона стала Партия демократического союза (ПДС), которая приглашает к сотрудничеству не только курдских активистов, но и все этнические и конфессиональные группы региона (армяне, ассирийцы, туркоманы, арабы и др.). По такому же принципу строятся и отряды самообороны. ПДС установила контроль за большей частью сирийско-турецкой границы (800 км) и провозгласила создание на севере Сирии автономного региона «Рожава» (кантоны Джазира, Кобани, Африн). Имеются также кварталы с компактным проживанием курдов в Алеппо. К сожалению, лидерам ПДС не удалось соединить между собой кантоны Кобани и Африн по причине вторжения в 2016 году турецких войск в 100-километровый коридор между пограничными городами Джараблус и Аазаз. Этот турецкий плацдарм глубиной в 60 км не позволяет сообщаться курдам Африна с другими курдскими кантонами.

Сирийские курды продолжают защищать свою территорию от боевиков «Джабхат ан-Нусра» и ИГ, а также подвергаются артиллерийским обстрелам и ракетно-бомбовым ударам со стороны ВС Турции. Отмечались и наземные боестолкновения курдских ополченцев с турецкими войсками. Анкара считает, что ПДС аффилирована с турецкой РПК и обе эти группировки являются террористическими. Это якобы дает право турецким властям убивать граждан иностранного государства в лице сирийских курдов.

Не все однозначно и внутри «Рожавы». Кроме правящей ПДС, имеется Курдский национальный совет (КНС), который объединил ряд других, более мелких курдских партий и организаций. Если ПДС ориентируется на турецкую РПК и ее лидера Абдуллу Оджалана, то КНС ориентируется на иракскую ДПК и ее лидера Масуда Барзани. Поскольку у Оджалана и Барзани разные программы и подходы к решению курдской проблемы, к тому же Иракский Курдистан весьма тесно взаимодействует во всех областях с Турцией, а РПК/ПДС считаются врагами Анкары, то отношения между ПДС и КНС не складываются. Более того, служба безопасности «Рожавы» (Асаиш) прибегает к задержанию и аресту активистов КНС, а руководство ПДС не пускает в регион подготовленный в Иракском Курдистане контингент сирийских пешмерга. Соответственно, курды Сирии не могут сформировать и выставить на переговоры в Астане и Женеве единую делегацию. Против участия делегации ПДС в этих переговорах выступает Турция. Вряд ли отсутствие курдской делегации в Астане и Женеве будет способствовать мирному и справедливому решению сирийского кризиса.

Таким образом, гражданская война в Сирии и Ираке и активизация в регионе действий радикальных исламистских группировок способствовали росту и значению курдского фактора в региональной геополитике. Иракские и сирийские курды на деле показали свою готовность противостоять силам международного терроризма. В силу своей политической, национальной и религиозной толерантности курды могли бы стать связующим звеном и стержнем будущей государственности в переживающих серьезный кризис власти Сирии и Ираке. Однако дальнейшее игнорирование интересов курдских меньшинств и попытки силового решения курдской проблемы могут привести к провозглашению ими независимости. Не исключено, что в перспективе по этому пути могут последовать турецкие и иранские курды, и может возникнуть на Ближнем и Среднем Востоке федерация или конфедерация курдских народов.