Но до того, как мы перейдем непосредственно к
материалу стоит отметить, что польская пресса, как и поляки в целом -
никогда не упускали возможности проявить свою зашкаливающую русофобию на
страницах национальных СМИ. Однако именно с 2014 года число
антироссийских материалов Варшавы превысило все мало - мальски разумные
пределы. К счастью, всё меняется, время не стоит на месте, и сегодня
даже в этой враждебной к нам стране вопрос событий вокруг российского
Крыма стал освещаться более вменяемо.
Показатель ли это? Безусловно. И хотя "более" не значит "совсем", наблюдать за двумя авторами этого материала: поляками Михалом Потоцким и
Збигневым Парафьяновичем, весьма небезынтересно, особенно если учесть,
что эти двое по – крайней мере совершили личное "путешествие" по "захваченному Россией" и так пугающему их "аннексированному полуострову"…
Лежащий на украинской стороне контрольный
пункт в Чонгаре сложно назвать пограничным переходом. Вместо капитальных
строений здесь стоит навес, покрытый листом жести. Пограничники сидят
не в будке, а в двух выкрашенных в зеленый цвет «Газелях», подавая
паспорта через окно. Времянка. Так надо, поскольку, согласно украинскому
праву, Крым — это территория, временно аннексированная Россией.
С
российской стороны все иначе. Пограничники устроились роскошно.
Российский флаг и надпись на огромных воротах за несколько сотен метров
сообщают, что мы приближаемся к пункту пропуска «Джанкой», будто его
сотрудники хотят заявить: «Мы останемся здесь навсегда». Разговор с
таможенником, ксерокопия всех страниц паспорта, через несколько минут
нас ведут на беседу в комнатку, которую занимает Федеральная служба
безопасности. Беседа затягивается на полтора часа и напоминает
карикатурный допрос.
«Зачем вы едете в Крым? Где вы там
остановитесь? С кем собираетесь встречаться? О чем будете разговаривать?
Какие вопросы вам задавала Служба безопасности Украины в Чонгаре?» —
спрашивает сотрудник. «Мы пишем о том, как вы интегрируетесь с Россией».
«Набираетесь опыта на случай, если Западная Украина решит
присоединиться к Польше? Можем поделиться», — смеется россиянин. Это
вполне милый человек, который старается не дать нам почувствовать, что
хозяин тут он. «В армии служили? Возьметесь за оружие, если начнется
война, чтобы защищать родину от врага?» — спрашивает он. «А с кем может
такая война начаться?» — спрашиваем мы. «Я имею в виду гипотетического
противника. Вы едете из Киева?— сотрудник ФСБ меняет тему — Там красивые
девушки. Все украинки — красивые».
Гибридная война за карты
В самом Крыму сложно почувствовать, что аннексию не признал никто,
кроме Кремля. Большинство наших собеседников уверяло нас, что их лично
санкции не затронули, и даже люди с проукраинскими настроениями говорили
о том, что ограничения существуют лишь в теории. Некоторые жаловались
на мелкие бытовые неудобства. В магазинах люди расплачиваются картами
Visa и Mastercard российских банков. Павел Жестков, сотрудник
крупнейшего на полуострове банка, РНКБ, рассказывает, что в марте
заработает система, которая позволит делать то же самое нам, жителям ЕС.
Мы встречаемся в симферопольском ресторане неподалеку от памятника
«зеленым человечкам» — российским солдатам, которых прислали сюда в
марте 2014 года захватывать полуостров.
Первым делом Жестков
говорит, что он обожает Закопане, потом мы переходим к конкретике. «С
декабря прошлого года в нашем банке разрабатывается система, которая
позволит расплачиваться в местных гостиницах картами Visa и Mastercard
западных банков, — объясняет он, подтверждая, что уже сейчас можно
спокойно пользоваться российскими картами. Мы расспрашиваем, позволяют
ли это делать санкции, которые ввели против России после аннексии. Он
говорит, что да. Для гостей с Запада, РНКБ просто сделал информационную
систему и порталы, которые будут играть роль посредника в транзакциях.
Программа называется «Отель».
Все платежи поступают в Visa и
Mastercard не напрямую из Крыма, а через центральную систему в Москве,
которую создали отчасти для того, чтобы не начинать с этими компаниями
тотальную войну. По информации наших источников, американский Офис по
контролю над иностранными активами, который призван следить за
соблюдением санкций, знает о существовании этой процедуры. Проблема в
том, что когда человек расплачивается в Крыму российской банковской
картой, система видит просто Россию без указания точного места
проведения операции. Вернее, проблемы нет, поскольку запрет
распространяется только на оккупированный полуостров. Как так
получается?
Отдых в отелях Крыма
«Похоже, что Visa и
Mastercard не могут обслуживать лишь те операции, которые происходят с
участием банков, попавших под полные санкции, тех, у которых заморожены
активы, — объясняет Томаш Влостовский (Tomasz Włostowski) — эксперт по
санкциям из брюссельской юридической конторы EUTradeDefence. — С
остальными платежными операциями удалось справиться благодаря
Национальной системе платежных карт, которую создали в России в 2015
году. Она обслуживает карты, выданные российскими банками. Операции,
которые проводятся в Крыму при помощи российских карт Visa или
Mastercard, сначала проходят через российскую систему, а лишь потом
попадают в пункты обслуживания, которые находятся за пределами страны.
Поэтому, где точно в России совершается операция, узнать невозможно».
Могут ли по той же схеме расплачиваться обладатели европейских карт?
«Такую операцию нужно сначала „отмыть" в центральной системе, только
потом она сможет пройти авторизацию за границей, поскольку данные,
указывающие на Крым, исчезнут», — говорит наш собеседник. Именно так,
как это предусмотрено в программе «Отель». Влостовский говорит, что вся
эта модель выглядит сомнительно как в свете американского, так и
европейского законодательства, которое запрещает, в частности, обходить
санкции. На момент, когда верстался номер, мы не получили ответа на наши
вопросы на эту тему ни от Mastercard, ни от Visa.
Второй метод
тоже выглядит просто: достаточно обратиться в одно из крымских отделений
РНКБ и сделать себе российскую карту, которой можно расплачиваться на
территории всей России. «В сложной ситуации бизнес всегда находит выход,
— смеется председатель Ассоциации малых отелей Крыма Наталия
Пархоменко-Стамбульникова. — Первый год оказался для нас трудным. Потом
мы привыкли и к санкциям, и к тому, что мы отрезаны от Украины». Снять
санкционное давление помогает государство: Центральный банк, который
создал Национальную систему платежных карт; Ростуризм, занимающийся
развитием туристической отрасли; местные власти Симферополя. Некоторые
не хотят оставлять документальных следов, поэтому иногда действия
координируют на словах.
Павел Жестков в беседе с нами не
упомянул, что РНКБ, в котором он работает, попал в западный санкционный
список. ЕС поместил его туда в августе 2014 года, США — в марте 2015.
Вашингтон обвинил эту организацию в том, что во время аннексии
полуострова она финансировала сепаратистов. Владеет банком Федеральное
агентство по управлению государственным имуществом. Похожую политику
ведет Генбанк, который тоже попал под санкции. 50% его акций владеют
непризнанные никем в мире исполнительные власти Крыма и города
Севастополя. В чем смысл этой игры, никто не скрывает. В одном из своих
интервью это признал глава крымского правительства Сергей Аксенов.
«Существуют схемы, которые позволяют обойти санкции, но секретов я
раскрывать не буду», — рассказал политик в беседе с агентством ТАСС.
Дырка в Шенгене
Похожая ситуация с визами. Теоретически обладатель российского
паспорта, живущий в Крыму, не может получить европейскую или
американскую визу. Но только теоретически. После аннексии россияне
принудительно раздавали документы РФ (пугая, что без российского
гражданства люди не устроятся на работу и не получат медицинской
помощи), но закрыли глаза на сохранение украинского гражданства.
Шенгенские визы ставят сейчас именно в эти украинские паспорта. Чистый
прагматизм. У нашего собеседника есть два паспорта и два места прописки:
одно в Симферополе (здесь он россиянин, которого зовут, допустим,
Сергей), а второе в Херсоне (там он украинец Сергій). Если он хочет
поехать в Германию, он идет в немецкое посольство в Киеве и получает без
проблем визу.
Сергей/Сергій стремится упростить себе жизнь,
поэтому у него есть два комплекта автомобильных номеров. Когда он
собирается навестить сестру в Херсоне, он прикручивает в гараже
украинские, а в Крыму передвигается с российскими, чтобы не привлекать
внимания полиции. Схема проста: когда после аннексии россияне меняли
номера на собственные, наш герой, как ему посоветовал чиновник, заявил о
пропаже предыдущих вместе с документами. Он получил справку из полиции,
а одновременно — российские регистрационные номерные знаки. А на
Украине на основании справки ему выдали дубликат номеров и документов.
Так поступили многие крымские водители.
Говорят, несколько
сложнее приходится крымским чиновникам, у которых отобрали украинские
паспорта. Но все не так плохо. Если такой человек обоснует необходимость
поездки на Запад, он может получить паспорт обратно. Остаются шансы и у
тех, у кого нет украинской прописки. Как рассказал нам один из наших
собеседников, открылись специальные конторы, которые помогают решить
проблемы. Он сам заплатил посреднику за визу в Европу 800 евро, не
вникая, на что пошли деньги. В крайнем случае можно получить российский
паспорт с пропиской в соседнем Краснодарском крае, то есть на
территории, в российской принадлежности которой никто не сомневается,
или даже справку о трудоустройстве за пределами Крыма, чтобы никто в
европейском посольстве не узнал о связях человека с полуостровом.
Корабли под турецким флагом
Севастополь
— город федерального значения. У него есть собственное независимое
руководство и порт, который был окном в мир. После аннексии движение в
нем практически замерло. Но все изменилось. Как сообщил наш источник,
туда стали регулярно приходить турецкие торговые суда. Эти данные
подтверждает политолог Тарас Березовец — политолог, близкий к
администрации президента Украины. По его словам, киевские власти
понимают, что турецкие корабли нарушают эмбарго. «Речь идет о десятках
кораблей, разработана целая схема. Корабли приходят в порт под
собственным турецким флагом», — говорит он. Впрочем, у Анкары в этой
сфере есть опыт. Именно благодаря туркам сепаратистская Абхазия получила
доступ к экспортным товарам еще до того, как в 2008 году Москва
признала ее независимость.
От магазинов до телефонов
Процедура
обхода санкций начиналась невинно: с мобильной связи. В Крыму перестал
работать роуминг и на украинских, и на иностранных номерах. После
аннексии украинские операторы оттуда ушли, а россияне, опасаясь санкций,
не могли просто так придти на полуостров. Но проблему уже решили. Вы
покупаете сим-карту крупнейшей российской телекоммуникационной компании
МТС, а включая ее, видите, что она приписана к Краснодарской области,
договор заключен в Краснодаре, где вы никогда не бывали, а телефон
находится в Крыму в роуминге. На бумаге оператором оказывается вовсе не
МТС, а местный «К-Телеком». За роуминг абоненту платить не приходится,
звонки стоят столько же, сколько внутри России.
На месте
решили остаться также некоторые западные торговые сети. Во время
короткой прогулки мы встречаем по пути немецкий магазин Metro Cash &
Carry (в Крыму их два). Есть еще Auchan. Мы задаем вопрос руководству
этих сетей, как их деятельность соотносится с санкциями. «Компания Metro
AG действует в рамках закона и европейских норм, учитывая в том числе
санкционные ограничения. Владелец двух упомянутых магазинов —
самостоятельная компания Metro Group, они не находятся под управлением
украинского или российского отделения MCC. Оба предприятия работают на
основе российского торгового законодательства и поэтому не выступают
объектом санкций», — объясняет пресс-секретарь компании Metro AG
Представительница
компании Auchan заверила нас, в свою очередь, что та «решила продолжить
снабжать жителей Крыма определенными товарами, в первую очередь
продуктами питания». «Мы приняли такое решение, чтобы не ликвидировать
рабочие места для местного населения (250 человек), поэтому магазин в
Симферополе будет работать. В своей деятельности мы всегда соблюдаем
законы, в том числе решения ЕС», — сообщила нам сотрудница пресс-центра
головного офиса компании Мари Вануа (Marie Vanoye). Она повторила, что
работа магазина в Крыму «никоим образом не нарушает санкций ЕС и не
противоречит украинскому законодательству».
Однако многие
западные марки из Крыма ушли. Сразу же, как грибы после дождя, выросли
местные «подделки», заняв освободившуюся нишу. Владельцем помещения в
центре Симферополя, где работал ресторан KFC, стала местная компания
«Смак», открывшая бар CFC — Crimean Fried Chicken. Вместо «Старбакса»
появился «Стармакс», а вместо магазинов iStore — ruStore. Там продают
товары марки Apple, которые привозят из России. Дефицита нет, только все
приходится завозить с континента, рассказывает нам крымская
предпринимательница. Раньше континентом называли Украину, сейчас так
называют Россию.
Карта
Возвращаясь на
территорию, находящуюся под контролем Украины, мы повторяем процедуру
общения с сотрудником ФСБ и таможней. Мы попали на кавказскую смену, о
которой нас предупреждали знакомые. Но солдат Национальной гвардии не
придирается к нам, а начинает расспрашивать, какие в Польше машины,
хорошее ли у нас пиво, как нам понравились крымские девушки. Вопросы,
чем мы занимались на полуострове, занимают на этот раз час. Пограничник
внимательно рассматривает наши российские визы. Они занимают целую
страницу: на карту, которая там изображена, нужно много места.
Любопытно, но Крыма в схематичном очертании Российской Федерации нет.
Полуостров, по крайне мере в этом российском документе, остается
украинским.
Вопрос жизни и смерти
Российские спецслужбы внимательно следят за протестными настроениями в Крыму. Больше всего проблем возникает у крымских татар.
В
Джанкое мы стали свидетелями того, как сотрудник ФСБ допрашивал
крымского татарина. Пограничники нашли у мужчины ксерокопию Корана. «Это
просто копия, я сделал ее в мечети, на счастье», — объяснял он. «Какое
направление ислама вы исповедуете?— расспрашивал фээсбэшник. — Насколько
я знаю, татары — сунниты. Связаны ли вы с экстремистскими движениями?» —
продолжал он. Татарин отрицал. Занятые нами сотрудники решили его
отпустить. Между тем крымские татары, которые составляют 12% населения
Крыма, стали там группой, которая сильнее всего подверглась репрессиям.
Деятельность
Меджлиса (экстремистская организация, запрещена в России — прим. ред.),
представительного органа крымских татар, признали в прошлом году
незаконной. Главой местного ФСБ стал Виктор Палагин — специалист по
борьбе с исламским экстремизмом, в особенности с «Хизб ут-Тахрир»
(«Исламской партией освобождения»). До этого он руководил контрразведкой
в Башкирии, где мусульмане составляют половину населения.
На
Украине «Хизб ут-Тахрир» (террористическая организация, запрещена в
России — прим. ред.) действует легально, в России ее признали
террористической организацией. «ФСБ действует по плану. Примерно раз в
квартал она объявляет о том, что ей удалось раскрыть ячейку „Хизб
ут-Тахрир" из четырех-пяти человек», — рассказывает нам местный
правозащитник. Он просит не упоминать его имени, поскольку из-за своих
проукраинских взглядов он находится под постоянным наблюдением
российских спецслужб. Он рассказывает, что за решетку можно попасть даже
за владение брошюрами с логотипом «Хизб ут-Тахрир».
Впрочем,
проблемы могут появиться и без брошюр. Председателю Меджлиса Рефату
Чубарову запретили въезжать в Крым. Суда ожидают два его заместителя:
Ильми Умеров и Ахтем Чийгоз. Первого обвиняют в публичных призывах к
нарушению территориальной целостности России. Он дал интервью
крымскотатарскому каналу ATR и высказал надежду на то, что санкции
заставят Россию уйти из Крыма, Донецка и Луганска. Чийгоз будет отвечать
за организацию «массовых беспорядков», как называют россияне протестные
акции против «зеленых человечков», которые татары устроили зимой 2014
года.
Андрей Мальгин, многолетний директор Центрального музея
Тавриды в Симферополе, выступал за присоединение Крыма к России.
Некоторые называли его идеологом крымского регионализма. Он считает, что
крымские татары сами загнали себя во внутреннюю эмиграцию. «Меджлис не
вписался в новые реалии. Его деятельность запретили после того, как его
активисты устроили торговую блокаду Крыма. Новых формул для диалога нет.
Но Крым маленький, отсутствие официального диалога компенсируется
межчеловеческими связями», — отмечает Мальгин.
«Для Запада
Крым — это какой-то далекий регион, но для нас — это вопрос жизни и
смерти. Мне бы хотелось, чтобы меня похоронили в родной земле», —
говорит Мустафа Джемилев. Он провел 15 лет в советских лагерях, был
председателем Меджлиса, а теперь назначен уполномоченным по делам
крымскотатарского народа при президенте Петре Порошенко.
Большая
часть проукраинских активистов бежала из Крыма после аннексии. Те, кто
остался, стараются не привлекать к себе внимания и не пользоваться
телефонами, которые могут прослушиваться. Между собой они общаются в
системах обмена сообщениями, которые считаются безопасными, вроде Signal
или WhatsApp. «Никогда не знаешь, когда тобой снова заинтересуется ФСБ.
Один человек поехал на континентальную Украину, он надеялся там
пересидеть, чтобы о нем забыли. Через некоторое время он вернулся и
думал, что если будет вести себя тихо, его не арестуют. Через год на
него завели дело», — рассказывает местный активист.
В
официальных крымских СМИ развернута кампания, призывающая жителей
полуострова пройти добровольную дактилоскопию. Как заявляют в МВД, это
поможет при розыске пропавших людей или идентификации жертв
дорожно-транспортных происшествий. Правозащитники, однако, уверены, что
это очередной инструмент для контроля населения.
Конечно же, материалы иностранных
СМИ во многом остаются агитационными, антироссийскими и подчеркнуто
прозападными, но даже полякам среди них, сохранить антироссийскую
инерцию в вопросах Крыма, с каждым днем становится все сложнее и
сложнее.
А ведь между тем именно Польша и остается для нас
первичным триггером и наилучшим «градусником» антироссийской русофобии,
ведь если демонизация России и начнет в итоге спадать, то последними кто
придет к добрососедству и вменяемому здравомыслию с нашей страной будут
именно поляки.
Не зря, менее трехсот лет назад, об этом всех
предупреждала российская императрица Екатерина Великая. Предупреждала, и
была в этом абсолютно права:
В
любом другом состоянии, Варшава быть добрым соседом действительно не в
состоянии, а значит и ее пресса для нас – хороший показатель
антироссийской истерии. И если даже он начинает сбавлять обороты,
Вежливая страна и в правду становится сильней.
