Время от времени Национальный институт статистических и экономических исследований (ИНСЕЕ) предлагает взглянуть на этнический состав французского общества. Исследование «Родившиеся во Франции у родителей иммигрантов» (Être né en France d'un parent immigré), опубликованное в феврале 2017 года — одно из исследований.
Как и несколько других, исследование ИНСЕЕ предлагает частичное отображение этнического состава французского населения. Статистический анализ — с ответом на вечный вопрос: сколько во Франции мусульман? — воспринимался бы, как дискриминационный и возмутительный. С учетом «интеграционной модели» Франции, никто не осмелится идентифицировать людей с учётом их происхождения, вероисповедания, цвета кожи и так далее. Француз — это француз, какого бы цвета ни была его кожа или какая у него религия, и любой учёт населения, имеющего корни в странах, расположенных к югу от Сахары — например, уровень образования их или их детей, какая у родителей работа, сколько раз они посещают мечеть, провели ли они какое-то время в тюрьме — противозаконно, дискриминационно и вообще расистское. Это население должно исчезнуть в обобщенных данных французского населения.
Однако исследование обеспечивает кое-какой весьма наглядной информацией. В 2015 году 7,3 миллиона людей, родившихся во Франции, имеет как минимум одного из родителя-иммигранта (11% населения). Из этих 7,3 миллиона 45% европейского происхождения, большинство — дети иммигрантов, прибывших во Францию из Испании (8%) или Италии (12%) ещё в 1930-х или из Португалии в 1970-х и прибывающих по сей день. Можно предположить, хотя в самом исследовании этого не написано, что эти люди христианского происхождения.
Ещё одна группа состоит из африканцев. 42% из 7,3 миллионов детей, родившихся во Франции у родителей-иммигрантов, имеют африканские корни, главным образом это Северная Африка. Они прибыли из Алжира (15%), Марокко (11%), Туниса (5%) и стран, расположенных южнее Сахары (11%). Хотя в исследовании нет уточнения, но, по-видимому, подавляющее большинство — мусульмане.
Следующая группа, дети из семей турецких мигрантов, составляют 4% от 7,3 миллиона человек. Эти люди классифицируются как азиаты; они не включены в африканскую и мусульманскую группы. Большинство имеющих турецкие корни также предположительно мусульманине.
Следовательно, напрашивается вывод, что 46% потомков иммигрантов — мусульмане и 45% — христиане. Оставшиеся 9% либо из Восточной Азии, либо из стран Южной и Северной Америки.
Критикуя ограниченность данных этого исследования, французский демограф Мишель Трибала опубликовала некоторые личные выводы на новостном сайте Atlántico. Во-первых Трибала выразила сожаление, что «нет цифр по населению иностранного происхождения за два поколения». Но, говорит она, не так уж сложно собрать их самостоятельно.
«Если мы добавим два поколения (иммигранты и дети иммигрантов), это даст всего 13,5 миллионов или 20,4% населения. Таким образом у нас в 2015 году чуть больше, чем каждый пятый житель иностранного происхождения, если брать два поколения».
На вопрос Gatestone, как она пришла к цифре 13,5 миллионов, она ответила:
«Очень просто. Я сложила население иммигрантов в 2015 году (6,2 миллиона) к данным ИНСЕЕ о 7,3 миллионов детей иммигрантов, и получилось 13,5 миллионов».
В своей статье на сайте Atlántico Трибала утверждает, что более важен, чем картина данных 2015 года уровень роста, который к этим показателям привёл. Трибала рассчитала собственные оценки этого роста с началом отсчета в 1986-м, 1999-м и 2011-м годах, придя к данным об ошеломляюще быстром росте числа мигрантов за два поколения: 13,5 миллионов мигрантов в 2015 году (20,5%, 300 000 «исчезли» с французских заморских территорий), 12,1 миллиона было четырьмя годами ранее и 9,8 миллиона в 1999 году. Иными словами 19,2% в 2011 году и 16,8% в 1999-м. Население, состоящее из французов иностранного происхождения, выросло — если рассматривать только два поколения — на 9% только с 2011 года до 2015-го.
За тот же период число французских детей, родившихся во Франции от родителей, рожденных во Франции, выросло всего на 2,6%, — пишет Трибала.
Соответственно, французское население выросло существенно лишь за счет иммиграции. Но какой иммиграции? Христиан или мусульман? Трибала продолжает:
«Я показала, что ежегодная скорость роста иммигрантов между 1975-м и 1999-м годами была почти нулевой. Но всё совсем не так с 1999-2015-е... Население суб-сахарского происхождения — одно из наиболее быстро растущих. За четыре года (2011-2015) если рассматривать два поколения (иммигрантов и детей иммигрантов) население стран, расположенных южнее Сахары, по-видимому, выросло на 43%. Это население крайне молодо. В 2015 году 80% детей суб-сахарских иммигрантов было в возрасте до 25 лет (выделено автором).
Эти выводы подтверждены другим исследованием ИНСЕЕ, «Демография потомков иммигрантов» (Démographie des descendants d'immigrés), опубликованном в 2014 году.
«Население Турции и стран, расположенных южнее Сахары, растёт крайне быстрыми темпами (что может привести к его удвоению менее чем за 10 лет, если так будет продолжаться)... Общий уровень рождаемости женщин в Турции приблизительно 3, как и для женщин, родившихся в африканской суб-Сахаре. Это близко к 3,5 для женщин Северной Африки, и всего 2 для женщин, родившихся в Европе, особенно во Франции».
Иными словами, если мусульманское население Франции на сегодня можно оценить в 6 миллионов, то к 2020-2025 годам оно может вырасти до 12 миллионов.
И это ещё не беря в расчёт мусульманское население, иммигрировавшее во Францию из Северной Африки в 1960-х и начале 1970-х. Их несколько миллионов — никто не знает, сколько точно. Они стали французами очень давно, и для демографов их внуки и правнуки больше не считаются иммигрантами. Эти мусульмане входят в статистику, как французские граждане французских родителей. Они — мусульмане, но попадают в статистику.
Мусульманское население Франции может быстро вырасти до 15-17 миллионов, но никто не может знать точно насколько, пока не изменен закон, запрещающий официальный сбор этнических данных.
Эти вопросы не обсуждаются открыто в яростных предвыборных дебатах, разворачивающихся во Франции. Проблема «политически не корректна». Но в наши времена расширения исламизма эти цифры молчаливо ложатся на весы в пользу Марин Ле Пен.
Об авторе:
Ив Маму — журналист и автор, проживающий во Франции. Он два десятка лет работал на ежедневную газету Le Monde, вплоть до выхода на пенсию.
