Министр
иностранных дел Афганистана Салахуддин Раббани совершит визит в Душанбе
15−18 февраля по приглашению своего таджикского коллеги Сироджиддина
Аслова. В ходе переговоров дипломаты обсудят вопросы безопасности,
экономического сотрудничества, включая вопросы транзита грузов. С начала
года отношения между Таджикистаном и Афганистаном не раз омрачались
скандалами — Душанбе обвиняли в сотрудничестве с движением "Талибан".
По информации афганской стороны, талибы отправляют в Таджикистан все
неисправные или захваченные в ходе боев танки и тяжелую технику, где
их ремонтом занимаются специалисты из России. После ремонта тяжелая
боевая техника через Пяндж возвращается в Афганистан к талибам. МИД
Таджикистана назвал эти сообщения "провокацией". Сотрудничают ли страны
Центральной Азии и Россия с талибами, и с кем можно вести переговоры
в Афганистане… Об этом в беседе с корреспондентом EADaily поделился своим частным мнением исполнительный директор АНО "ЦПТ "ПолитКонтакт" Андрей Медведев.
Как
Вы полагаете, сможет ли движение "Талибан", которое пользуется
поддержкой пуштунского населения, прийти к власти в Афганистане?
Не следует ли в таком случае начать переговоры с умеренным крылом
талибов? Как вообще выглядит сегодня расстановка сил в стране?
— Прежде
всего, хотел бы сразу внести ясность. Я твердо убежден, что нет
никаких оснований рассматривать движение "Талибан" как силу, выражающую
интересы пуштун. Кроме того, бессмысленно пытаться выделить среди
талибов "умеренных" и "непримиримых". Нужно вспомнить, что "Исламское
движение талибов Афганистана" (ИДТА) появилось на афганской
внутриполитической арене в качестве боевого оружия создавших это
движение зарубежных спецслужб, той силы, которая на какое-то время
смогла сплотить пуштунское большинство и, благодаря этому, "Талибан"
на какой-то момент взял власть в свои руки. Однако ИДТА себя
скомпрометировало именно тем, что показало полную неспособность
управлять государством. Поэтому, на мой взгляд, никакого "ренессанса"
ИДТА в качестве политической силы, которой второй раз удастся сплотить
пуштунское население, уже не будет. При этом, подчеркиваю, и мне уже
неоднократно доводилось об этом говорить, что при попытках анализа
ситуации в Афганистане и связанных с ней угроз для государств Средней
Азии и России принципиальное значение имеют разночтения в содержании
понятия "талиб". Например, сегодня к "талибам" стали ошибочно причислять
фактически любое вооруженное формирование, враждебно настроенное
к кабульскому режиму. Еще немного, и под понятием "талиб" будут понимать
не только любого вооруженного пуштуна, негативно относящегося
к кабульской власти, но и вообще любого бородатого человека
в национальной одежде и с автоматом.
Тем не менее, если
интересует текущая ситуация противостояния в Афганистане, то,
по имеющимся у меня оценкам, общая численность вооруженной оппозиции,
оказывающей военное сопротивление кабульскому режиму, составляет до 50
тысяч бойцов. Большая их часть (до 35 тысяч) относится к вооруженным
формированиям, которые внешние наблюдатели причисляют к движению
"Талибан". Однако далеко не все подобного рода формирования подчиняются
какому-либо "движению". И как они сами себя идентифицируют, остается
загадкой для большинства экспертов, которым в связи с этим попросту
удобно "записывать" всех скопом в "Талибан". Само же движение "Талибан"
(условно — реальный правопреемник ИДТА), безусловно, существует,
но продолжает оставаться неоднородным, с подвижной внутренней
структурой, делящейся, как минимум на две большие части, каждая
из которых имеет лишь условно централизованное подчинение.
Численность
вооруженных группировок, которые позиционируют себя как "подчиняющиеся
"Аль-Каиде", насчитывает до 5 тысяч бойцов. Численность активных
боевиков, причисляющих себя к ячейкам "Исламского государства" (ИГ —
организация, запрещенная в РФ и других странах), не превышает 1 тысячи
бойцов и около 2 тысяч — потенциального резерва из числа вооруженных
"сочувствующих за деньги" членов локальных бандформирований. По иным
оценкам, численность боевиков ИГ в настоящее время может доходить до 5
тысяч человек, и большая часть их подразделений сосредоточена
на территории центральных и северных провинций.
Дополнительно
насчитывается до 3 тысяч бойцов локальных вооруженных группировок,
причисляющих себя к различным религиозно-экстремистским организациям.
Как правило, костяк этих группировок состоит из граждан постсоветского
пространства.
Кроме того, на территорию Афганистана продолжают
пребывать иностранные наемники и радикалы с различных частей мира,
включая страны Европы, Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии, а также
сопредельных государств, и их сосредоточение является наиболее
вероятной угрозой для безопасности государств Центральной Азии.
Понятно,
что кабульская власть не в состоянии контролировать всю территорию
Афганистана. Так было всегда. Но всё же — как выглядит структура
и численность антитеррористической коалиции?
— Афганская
национальная армия — 180 тысяч человек; афганская национальная
полиция — 150 тысяч человек; подразделения местной полиции (силы
самообороны) — до 30 тысяч человек; подразделения Международной
коалиции в рамках миссии "Решительная сила" — 13 тысяч человек (из них
10,8 тысяч — американские военнослужащие); подразделения спецназа ВС
США — до 3 тысяч военнослужащих; подразделения частных военных компаний
(ЧВК) — до 25 тысяч человек. Несмотря на фактически десятикратный
численный перевес антитеррористической коалиции по отношению к силам
вооруженного сопротивления кабульскому режиму, более 10% территории
Афганистана (в основном южных и юго-западных провинций) находится под
непосредственным контролем вооруженных формирований, которые внешние
наблюдатели причисляют к "движению "Талибан".
На 25% территории
Афганистана продолжаются регулярные столкновения вооруженных
формирований, выступающих на стороне кабульского режима с вооруженными
подразделениями его противников. Над остальной частью территории
Афганистана контроль кабульского режима носит также условный характер.
При этом периодически отмечается, что оппозиционные вооруженные
формирования, причисляемые внешними наблюдателями к подразделениям
движения "Талибан", взаимодействуют с вооруженными оппозиционными
формированиями, которые связывают с "Аль-Каидой". В частности,
в течение 2016 года подобное фиксировалось в ходе боевых действий
против правительственных вооруженных сил в провинциях Кандагар,
Гильменд, Заболь, Нангархар и Кабул.
Также отмечались случаи
взаимодействия подразделений, причисляемых к "движению "Талибан",
с подразделениями боевиков, причисляемых к сети "Хаккани", в частности,
в восточных и центральных провинциях Афганистана. "Совместные
действия" наблюдались при нападении на посты безопасности и небольшие
населенные пункты провинций Пактия, Пактика и Хост. Поэтому на основе
имеющейся информации трудно определить достоверность подобного
сотрудничества и степень его устойчивости. Однако косвенным
доказательством такого взаимодействия можно считать предложения,
поступавшие со стороны лиц, воспринимаемых как официальные
представители движения "Талибан" в адрес антитеррористической коалиции.
Они предлагали обмен оказавшихся в плену у контролируемых ими
вооруженных формирований двух иностранных преподавателей Кабульского
американского университета (Тимоти Викса и Кевина Кинга) на Анаса
Хаккани (младший сын Дж. Хаккани, основателя сети "Хаккани").
Поступающая
информация в отношении вооруженных формирований, причисляемых
к сторонникам ИГ, свидетельствует об их стремлении закрепиться
на севере Афганистана. Это обусловлено тем, что им не удалось отобрать
у отрядов, причисляемых к движению "Талибан", контроль над восточными
и южными провинциями. Утверждают, что при посредничестве руководства
"Аль-Каиды" между "Талибан" и ИГ достигнута негласная договоренность
о разделе зон ответственности, согласно которой сторонники последнего
должны переместиться на север Афганистана.
Так, власти
центральной провинции Газни 29 января 2017 года заявили о том, что
сторонники ИГ в уездах Наво и Гелан указанной провинции создали
перевалочный центр для отправки боевиков через уезд Джахури в северные
провинции Афганистана. 30 января 2017 года в уезде Аргандаб провинции
Заболь (юго-восток Афганистана) боевиками ИГ была взорвана мечеть,
в результате чего погибло до 20 местных жителей. Имеется информация
(в частности, со слов Фазлулло Моджадеди, бывшего губернатора провинции
Лагман), что именно через провинцию Заболь (и далее — через уезд
Мусса-кала провинции Гильменд — провинцию Гур) пролегает один из двух
основных маршрутов переброски боевиков ИГ в провинции Герат, Багдис,
Фарьяб и Джаузджан (приграничные с Туркменистаном). С его же слов,
второй маршрут проходит через уезды Ачин и Шинвар провинции Нангархар,
далее в провинции Кунар — Нуристан в провинцию Бадахшан (приграничная
с Таджикистаном). Якобы переброска боевиков ИГ согласована с лидерами
движения "Талибан", в связи с чем отмечается значительное сокращение
количества вооруженных стычек между ними на востоке и юге Афганистана.
При
этом нужно учитывать, что на территории десяти провинций Афганистана
кроме боевиков-сторонников ИГ (численность которых, как было сказано
выше, оценивается порядка 2 тысяч бойцов), в настоящее время
сосредоточено до 1 тысячи боевиков (суммарно) из числа членов "ИДТ"
("ИДУ"), "Ансаррула". "ИДВТ", "СИДж" ("Единство исламского движения")
и других. Дополнительно — около 1 тысячи боевиков из числа бывших членов
ОТО, сторонников "Хизб-ут-Тахрир", "Салафия". В течение всего прошлого
года отмечалась их активность в рамках взаимодействия с вооруженными
формированиями, причисляемыми к "движению "Талибан", вместе с которыми
он пыталить взять под контроль транспортно-коммуникационные линии
в провинциях Кундуз, Тахар и Бадахшан.
Как вы полагаете,
сосредоточение боевиков из числа выходцев из Средней Азии в северных
провинциях Афганистана создает угрозу их участия в террористических
актах на территории среднеазиатских стран и Казахстана?
— Пока
они не располагают достаточными силами и средствами для организации
крупных нападений. Однако их сил вполне достаточно для того, чтобы
регулярно переправлять на территорию стран региона запрещенную
литературу религиозно-экстремистского толка и наркотики. Они активно
проводят агитацию, призывая вступать в свои ряды. Они могут внедрять
своих сторонников в органы внутренней безопасности и правоохранительные
структуры стран региона. Кроме этого, устраивать схроны и тайники
с оружием, боеприпасами, медикаментами и необходимыми техническими
средствами. Ну и наконец, запугивать население.
Т. е вы считаете, что вести переговоры с "Талибан" бессмысленно?
— Не столько
бессмысленно, сколько попросту невозможно, поскольку отдельные отряды
не станут выполнять соглашения, которые им покажутся невыгодными, или
не будут укладываться в их идеологические рамки, как правило, довольно
узкие. Однако, на мой взгляд, с отдельными игроками можно добиться
договоренностей по отдельным вопросам, используя противоречия между
частной выгодой отдельных представителей экстремистских течений
и заинтересованностью населения Афганистана (в том числе и тех
областей, что контролируются экстремистами) в восстановлении мирной
жизни.
Но как продуктивно работать соседним странам в Афганистане?
— На первый
план сегодня выходит социально-экономическая проблематика и вопросы,
связанные с объединением усилий в сфере безопасности. Так, в конце
января в Кабуле побывала узбекская делегация и была подписана "дорожная
карта" экономического сотрудничества в общей сложности на $ 50 млн,
а также ряд соглашений в сфере безопасности. Очевидно, что для Ташкента
деятельность на афганском направлении является важным элементом
политики национальной безопасности. В своей политике Узбекистан
опирается на официальный Кабул и не делает попыток договариваться
с талибами. Не касаясь вопроса о том, насколько верной является
подобная позиция, замечу, что обеспечение стабильности в регионе
во многом зависит от того, удастся ли странам, заинтересованным
в скорейшем урегулировании афганского конфликта, объединить усилия.
Россия, как известно, неизменно выражает заинтересованность в создании
механизмов, способных обеспечить подобное взаимодействие. Однако пока,
к сожалению, трудно говорить о сколь-нибудь заметном продвижении
на этом пути.
