До сих пор всем были известны три вещи об администрации Трампа. Во-первых, разгром ИГ* и других террористических группировок будет иметь для неё «высший приоритет» и для достижения этой цели США будут осуществлять «агрессивные совместные и военные действия, когда это будет необходимо». Трамп предписал Пентагону в 30-дневный срок «разработать всеобъемлющую стратегию и планы» по ликвидации ИГ.
Во-вторых, согласно заявлению Кремля президент Владимир Путин и Трамп во время недавнего телефонного разговора «высказались за налаживание» двумя странами «реальной координации действий», направленных против ИГ и других террористических группировок в Сирии. (Белый дом не подтвердил и не опроверг заявление Москвы.)
В третьих, Трамп выделил Израиль, Саудовскую Аравию и ОАЭ для обмена с их руководством сведениями по ближневосточной ситуации. Порядок следования был преднамеренным, поскольку Трамп кроме того проконсультировался со своим турецким коллегой президентом Реджепом Эрдоганом, которому в первую очередь принадлежит блестящая мысль о «безопасных зонах» в северной Сирии. Кроме того, Трамп поручил вице-президенту Майку Пенсу принять в понедельник короля Иордании Абдаллу.
Поневоле складывается впечатление, что стрелка компаса Трампа указывает в район Персидского залива — а если точнее, на Иран. Только 2 февраля Соединённые Штаты завершили 3-дневные военно-морские учения у территориальных вод Ирана, в ходе которых имитировались атаки иранской боевой авиации, кораблей и береговых пусковых установок.
Интересно, что перед своим заявлением Флинн провёл консультации с министром обороны Джеймсом Маттисом (бывшим главой Объединенного центрального командования США со штаб-квартирой в Дохе), который, в свою очередь безотлагательно связался с заместителем наследного принца и министром обороны Саудовской Аравии Мухаммадом бин Салманом (чья подсознательная неприязнь к Ирану всем очень хорошо известна.)
Не требуется особой находчивости, чтобы из стремительного потока событий последних трёх дней выудить понимание того, что Трамп стремится к упреждающему столкновению с возрождающимся Ираном с целью восстановления основополагающих положений возможно, наиболее чувствительного шаблона американской ближневосточной стратегии, которая и впрямь наделена сложной судьбой.
Безусловно, Флинн не собирался дожидаться доклада Генерального секретаря ООН о реальном характере испытания иранской ракеты и вынес вердикт, что испытание «нарушает резолюции Совета Безопасности ООН 2231 (которая призывает Иран «не осуществлять любую деятельность, связанную с разработкой баллистических ракет, способных нести ядерное боеголовки, включая и запуски с использованием технологии баллистических ракет».)
По сути, Флинн вывел тему Ирана из компетенции Совета Безопасности ООН, что в тактических терминах предполагает: Соединённые Штаты оставляют за собой право на действия в одностороннем порядке.
Вдобавок в одном ряду испытанием ракеты Флинн перечислил размах иранской деятельности в регионе. Он приписал Тегерану и ответственность за осуществлённые в последние месяцы теракты йеменских хуситов против эмиратских и саудовских военно-морских кораблей, и угрозы американским и союзническим кораблям, следующим транзитом через Красное море. Флинн заявил:
«В этих и других подобных акциях Иран продолжает угрожать друзьям и союзникам США в регионе».
Флинн обвинил администрацию Барака Обамы в неспособности «адекватно реагировать на пагубных действия Тегерана», и что самое зловещее, напомнил о резком неприятии Трампом ядерной сделки с Ираном.
По этой причине в общем-то заявление Флинна выходит далеко за рамки темы ракетных испытаний Ирана. Оно становится частью официального мнения о региональной политике иранского режима, который, согласно сказанному, «подрывает безопасность, процветание и стабильность на всём Ближнем Востоке и за его пределами и подвергает опасности жизни американцев».
Итак, что же собирается предпринять администрация Трампа? Флинн заключает: «На сегодняшний день мы официально предупреждаем Иран о серьёзных последствиях».
Администрация Трампа по-видимому, рвётся в бой, чтобы решить проблему с Ираном при помощи силы. Заявление Флинна являет собой длинный и скучный перечень необоснованных обвинений — в особенности касательно войны в Йемене — и его единственным разумным объяснением будет то, что эти голословные утверждения могут послужить предлогом, оправдывающим военные действия против Ирана.
Напрашивается параллель с печально известным инцидентом в Тонкинском заливе 1964 года во время вьетнамской войны, приведшему к проталкиванию через американский Конгресс резолюции по Тонкийскому заливу и началу открытых боевых действий против Северного Вьетнама. И в данном случае Конгресс будет действовать на основании заявления Флинна и утвердит громогласную резолюцию против Ирана. Дальнейшие санкции США против Ирана — несомненный факт.
Флинн внёс на рассмотрение ядерное соглашение с Ираном; он же апеллирует к неприятию Трампом сделки. В сущности, он попросту не решается намекнуть на вариант отказа от сделки. Возможно, план действий в том, чтобы спровоцировать Тегеран пойти на опрометчивые шаги.
А «двухпартийный консенсус» за жесткой позицией администрации Трампа по Ирану крепнет. В политическом плане сплочение республиканцев в высшей степени устраивает Трампа. Другими словами иранский жупел может стать великим объединителем мнений в Конгрессе. Ограничения на въезд мусульман, введённые Трампом, уже забыты.
Как бы то ни было, существуют нечто непредсказуемое. Если заявление Флинна — реальная позиция, а не «бой с тенью», Россия окажется в затруднительном положении как раз тогда, когда в Москве откупорили бутылку шампанского после звонка Трампа. Там надеялись достичь прогресса в переговорном процессе в Астане — даже составили конституцию Сирии — одновременно образовав трёхсторонний механизм России, Ирана и Турции (который российские аналитики называют «альянсом») для наблюдения за прекращением огня и снижением активности в ходе миротворческого процесса в Сирии — и тут о чудо, опора уже уходит из-под ног Путина.
Внезапная вспышка напряжённости в американо-иранских отношениях также совпадает с сообщениями, что администрация Трампа выполняет решение Обамы о поставке оружия «умеренным» суннитским сирийским группировкам (и сирийскому курдскому ополчению) и полна решимости установить безопасные зоны с саудовской поддержкой, вопреки недобрым предчувствиям России. Обводит ли Кремль администрация Трампа вокруг пальца? Или Трамп просто играет на чувствах политической галёрки Капитолийского холма, вздымая иранский жупел, поскольку готовится к консолидации власти?
Без сотрудничества с Ираном США могут не рассчитывать разгромить ИГ, не говоря уже о восстановлении стабильности в Сирии. Но тогда, на чём основывается предположение, что сильная, независимая, безопасная и единая Сирия именно то, о чём мечтает администрация Трампа? Что, если это не так?
Заявление Флинна предполагает, что Трамп уделяет первостепенное внимание выходу Корпуса Стражей Исламской Революции и Хезболлы из сирийского театра военных действий более всего остального. Почти нет сомнений, что собирается буря. Вполне может быть, что Трамп предпочтёт жёсткие переговоры с Ираном через противостояние. Или может быть ещё хуже. Козырь Трампа — его непредсказуемость.
Россия сталкивается с теми же затруднениями, что и Китай. Пекину понадобилось некоторое время, чтобы понять, что пытаться задобрить Трампа — пустая трата времени. Его непредсказуемый стиль ведения переговоров представляет собой неоднозначный фактор и для Путина. Но с другой стороны, у Пекина больше оснований не раскрывать карты, чем у Москвы.
Пекинские лидеры могут попытаться обыграть Трампа на паузе, пока он не станет сговорчивее, надеясь, что он смягчит позицию или его режим потерпит крах. Примем во внимание, что Кремль склонен делать ничем не оправданные допущения.
Примечание:
* — группировка, запрещённая в РФ.
