Одни партии составляют политическую платформу существующей правящей элиты, другие – ее официальную оппозицию. Такая дуальная система может быть представлена только двумя, как в США, либо несколькими формально проправительственными и оппозиционными организациями, как, например, в России. Но все эти партии – элементы одного и того же механизма, обеспечивающего удержание власти правящей верхушкой. Поэтому борьба между ними не носит разрушительного характера – меняются персоналии, но властная элита сохраняется. А партии, реально ей оппонирующие, фактически не существуют как реальная политическая сила. Усилиями спецслужб и правоохранительных органов они устранены с «поля боя»: одни ушли в подполье, другие малы, слабы или имеют маргинальный имидж. Однако в последние годы обозначились процессы, свидетельствующие о том, что эта система начинает давать сбои. Формы их проявления и сущности различны, но тенденция налицо: реальная внесистемная оппозиция строится на новых принципах. Да и в обществе приобрели массовый характер иные формы самоорганизации.
Одно из проявлений этих процессов – победы на выборах так называемых внесистемных политиков. Первой ласточкой можно считать Уго Чавеса в Венесуэле, за ним – Алексис Ципрас в Греции и, наконец, Дональд Трамп в США. На очереди Марин ле Пен и Франсуа Фийон во Франции. Все они шли или идут к власти в существующей политической системе, используют ее механизмы. Однако не являются ее частью. Поэтому отличительная черта их деятельности в официальном статусе – радикальный поворот во внутренней и внешней политике, связанный не только с отстранением от власти значительных слоев прежней элиты, но и с существенным снижением их общественного веса. Фактически это бескровные революции. И они сопровождаются масштабными социальными преобразованиями.
Более опасное проявление тех же процессов – «цветные революции» и народные восстания. Новый век богат на эти события, хотя с его начала прошло всего 16 лет. Значит, они уже не являются порождением социального конфликта в отдельно взятой стране, а носят всеобщий для данного этапа развития цивилизации характер. Конечно, в инициировании деструктивных процессов большую роль играют иностранные спецслужбы. Но они были лишь детонаторами социальных взрывов, которые к тому времени полноценно созрели внутри общества. И не иностранные спецслужбы инициировали процессы самоорганизации общества, которая состоялась задолго до майдана. Показательно, что даже в Турции во время путча восставшие войска, применявшие оружие без особого стеснения против правительственных зданий и политических элит, не решались в полном объеме употребить свою мощь против вышедшего на улицы народа. Весьма показательны в подобных социальных процессах внезапность и скоротечность наращивания масштаба массовых выступлений – настолько быстрая, что даже силовые структуры не успевают адекватно реагировать. При этом явных лидеров-организаторов, заранее готовивших протесты, не было – вожди возникали по ходу дела. А формальные лидеры оппозиции, в том числе реально противостоящие власти, почти все оказались на обочине событий. Невелика была роль и политических структур – зато явно просматривалась своеобразная самоорганизация протестных масс, в которой традиционным партиям и движениям места не было.
Сетевой революционный класс
Главный вывод: сегодня как ответ на неэффективность и неспособность классических партий и движений отразить реальные интересы народа в обществе возникают новые формы политической организации.
Чтобы понять, какой может стать эффективная партия нового типа, надо проанализировать условия ее существования и деятельности. И сопоставить с теми, которые имелись на момент зарождения классических партий в начале ХХ века.
На что тогдашние оппозиционеры могли рассчитывать в средствах массовой информации? В лучшем случае на отдельную статейку раз в год в крупной газете, а в основном – на подпольную печать и прокламации. Цикл связи, основанный на письмах, измерялся неделями и даже месяцами. В таких условиях эффективно могла действовать только партия, построенная по иерархическому принципу – от лидеров к исполнителям, и с относительно жестким распределением обязанностей. Чем строже была вертикаль и четче функционал на каждом уровне, тем эффективнее оказывалась организация. Примером может служить РСДРП(б).
А что сегодня? Интернет обеспечивает и невиданную ранее оперативность связи, измеряемую секундами, и ее надежность при исключительно высокой скрытности. В чудовищном потоке информации вскрыть обмен в пределах локальной группы практически невозможно, особенно если учесть, что постоянно появляются различные системы, обладающие повышенной устойчивостью к перехвату вроде WhatsApp и Viber.
Интернет обеспечивает возможность сбора любых значимых для управления партией данных в реальном масштабе времени, а также является мощнейшим инструментом распространения собственной информации. В этом же ряду стоят и системы сотовой связи, которые уже сомкнулись с Интернетом, образовав единую сеть. Сегодня нет возможности полноценно контролировать и информационные потоки по радио и ТВ: количество эфирных, космических, кабельных и интернет-программ огромно, перекрыть все нереально. Остаются печатные СМИ. Но и здесь ситуация радикально поменялась – в сравнении с началом прошлого века возможности по созданию типографской продукции возросли в сотни раз.
Как
следствие в современных условиях необходимости в четко организованной
партийной структуре по сути нет. Более того, создавать ее крайне опасно
для реальной оппозиции, которая становится весьма уязвимой для спецслужб
и правоохранительных органов, традиционно подготовленных к борьбе
именно с такими структурами.Другим важным условием, определяющим облик оппозиционной партии нового типа, является уровень образованности нацеленной на социальные преобразования части общества. Сто лет назад это был индустриальный пролетариат. Сегодня – пролетариат интеллектуальный. Он по определению превосходит правящие классы в генерации идей, то есть переиграть его будет чрезвычайно сложно. Во-вторых, в отличие от индустриального пролетариата интегрирован в систему управления, силовые структуры и правоохранительные органы, точнее – составляет их основу, начиная со среднего уровня этих систем и ниже. В-третьих, представители интеллектуального пролетариата, обладая значимыми знаниями и опытом, имеют личный взгляд на общественные процессы. Строго говоря, у интеллектуального пролетария нет абсолютного вождя, хотя есть авторитеты в частных областях. В-четвертых, оставаясь в ментальном отношении индивидуалистами, представители этого класса имеют высокий организационный потенциал, позволяющий формировать эффективные в социальной борьбе структуры в очень короткие сроки.
Лучшее тому подтверждение – события на востоке Украины, когда именно представители интеллектуального пролетариата сформировали в течение нескольких суток высокоэффективные организации с обеих сторон – и киевских нацистов, и восставшего против них народа. При этом ни одного из «штатных» партфункционеров украинской официальной оппозиции в числе лидеров сопротивления не оказалось.
Интеллектуальный пролетариат самоорганизуется в так называемых функциональных сетевых группах, где общаются люди, интересующиеся конкретной сферой деятельности. Там есть свои авторитеты, которые отнюдь не постоянны: они могут оттесняться другими, демонстрирующими более высокий уровень квалификации, хотя на самом деле сказывается скорее умение надлежащим образом подать себя.
Контролировать функциональные сетевые группы правоохранительные структуры не в состоянии. У них нет ни технических, ни организационных, ни правовых возможностей.
Что касается применения силовых методов, наиболее ярким примером служит опыт подавления турецкого путча летом 2016 года. Главный вывод здесь в том, что войска в одиночку, без широкой гражданской поддержки противостоять действительно массовым протестным акциям не могут. Если демонстрация будет многократно превосходящей выставленные против нее войска, последние скорее перейдут на сторону безоружных протестующих, чем будут стрелять в них. И связано это с тем, что личный состав очень хорошо ощущает свою связь с народом, зачастую входя в те же группы в соцсетях, тогда как власть воспринимается чем-то далеким и недостижимым, порой не понимающим интересы самих силовиков. Кроме этого, оказавшись перед необходимостью стрелять в безоружную толпу, большинство не решается на такое. Итог – отказ от выполнения приказа, войска деморализованы и отступают под напором демонстрантов.
Наконец, нельзя не упомянуть о сакральности, данности свыше, власти в глазах слоев, составивших в последующем главную движущую силу революций прошлого века – индустриального пролетариата и крестьянства. В великих империях – Российской, Османской, Германской она была на высоте, мало кто из простого народа сомневался в богоизбранности императоров и султана. Сегодня в глазах абсолютного большинства интеллектуального пролетариата никакой сакральностью персоналии высшей власти не обладают, а рассматриваются как рядовые граждане, облеченные властью лишь в силу обстоятельств. Раз они некачественно исполняют свою работу, их всего лишь следует заменить на других.
Сутки на создание партии
Судя по тому, что в ведущих странах мира не произошло серьезных социальных потрясений, можно предположить, что несистемные партии нового типа пока не сформировались. И сделать выводы о том, какой может быть несистемная партия нового типа, как минимум, чтобы быть готовым к борьбе с ней. Это особенно актуально для России, поскольку, как и сто лет назад, она может оказаться слабым звеном в цепи.
Начать нужно с определения качеств, которыми должна обладать такая организация, чтобы в нынешних реалиях быть способной к масштабным социальным преобразованиям. Здесь надо особо отметить, что специально никто не вырабатывает эти требования и не создает под них партии. В информационной среде интеллектуального пролетариата это происходит естественным отбором: из множества функциональных групп выживают, преобразуясь в дееспособные в политическом отношении структуры, только такие, которые отвечают социальным запросам.
При противодействии спецслужб первое важнейшее условие успешной деятельности несистемной партии нового типа – скрытность. В современных условиях она достигается только за счет рассредоточения политической активности в информационной среде по большому числу функциональных групп в сочетании с имитацией деятельности под безобидные «женские сплетни».
С первым качеством связано второе: устойчивость к различным дестабилизирующим факторам. Достигается наличием множества авторитетов в локальных сферах – функциональных группах, каждый из которых представляется властям безобидным болтуном по частным вопросам. Но при этом сферы интересов авторитетов пересекаются, создавая сплошное покрытие информационного пространства.
Третье важнейшее качество несистемной партии нового типа – организованность. Имеется в виду способность осуществлять целенаправленные действия в соответствии с единым сценарием, солидарно реагировать на изменения обстановки. Это качество может быть выработано на основе распределенной системы управления без выраженного единого лидера, когда прямых команд никто не выдает, а сообщество авторитетов высказывает ничего не обязывающее, весьма нейтральное мнение, которое тем не менее является поводом для действий как информационных, так и практических. Пример – проведение массовых флэш-мобов, пусть и по самым безобидным поводам.
Четвертое важнейшее качество – интеллектуальный потенциал, который заключается в способности политического движения добывать полную и достоверную информацию об обстановке, адекватно прогнозировать развитие ситуации и вырабатывать соответствующие решения. Таким образом партия упреждает конкурентов в политической борьбе, навязывает им свою волю, получая за счет этого превосходство. Это качество возникает как итог интегральной информационной деятельности всех членов функциональных групп при лидирующей роли частных авторитетов.
Пятое – идеологическая база, которая заключается в наличии стройной системы мировоззренческих взглядов, ясном понимании конечной цели, путей ее достижения и программы решения задач текущего этапа. В возникающем сетевом целостном политическом движении в подавляющем большинстве функциональных групп, его составляющих, циркулируют относительно стабильные представления и оценки по основным компонентам идеологии. Это может стать одним из демаскирующих признаков.
Шестое качество, определяющее потенциал партии, – ее массовость. Применительно к рассматриваемым структурам это фактически все участвующие во взаимосвязанных сетевых функциональных группах люди – те, кому эта переписка неинтересна, естественным путем отпадают.
Седьмое – влияние в госорганах, что позволяет сетевой организации непосредственно оказывать воздействие на направленность политических процессов в стране. Это качество возникает при включении в сетевые группы сотрудников властных институтов и правоохранительных органов, представителей силовых структур и членов их семей.
Вышеизложенное свидетельствует о том, что наиболее вероятным способом возникновения несистемной партии нового типа будет просто активное участие простых граждан в сетевых функциональных группах, где постепенно возникнут свои авторитеты. В последующем эти группы начнут объединяться в некие неформальные сообщества, в которых будут формироваться свои единые представления об обществе и направлениях его развития. Может создаться впечатление, что процесс достаточно длительный. Однако жизнь показывает, что в критические моменты, когда консолидация общества ускоряется в десятки и сотни раз, такие организации могут возникнуть и начать действовать в течение нескольких дней.
По опыту Египта и других стран, переживших «арабскую весну», известно, что отключение Интернета и сотовой связи существенно не влияет на деятельность активного ядра партий нового типа. У них, как правило, существует множество способов информационного обмена, естественным образом возникших в ходе общения в предшествующие периоды.
Принятыми сегодня методами противодействия экстремизму и несистемным политическим группировкам решить задачу нейтрализации подобных сетевых структур фактически невозможно. Необходимы принципиально новые подходы. Их надо экстренно разрабатывать.
